Интервью с Бо Кацманом, часть 2

(Перевод с немецкого)

См. часть 1: http://stihi.ru/2021/01/12/6184

* * *
(Вернер Хюмер): Повлиял ли этот глубокий опыт на вашу артистическую карьеру?

(Бо Кацман): В первый момент нет. После выздоровления, которое заняло много
времени, я впал в глубокую депрессию, потому что не мог найти обратную дорогу
в эту жизнь. Нельзя сказать, что я хотел немедленно умереть обратно, чтобы снова
оказаться в том другом мире, о котором мы, возможно, ещё поговорим. Но я ощущал
себя не совсем здесь. Случившееся так меня потрясло, что я больше не знал, где
нахожусь. Какому миру я сейчас принадлежу – тому или этому? И это меня
действительно смущало.

После этого я добровольно занимался психоанализом в течение двух с половиной лет.
Я проходил психоанализ по Фрейду у одной женщины-психолога. Она меня никогда ни
о чём не спрашивала, она вообще ничего не говорила. Вместо этого мне приходилось
всё развивать самому и рассказывать о себе, о своих мечтах и так далее, что было
весьма увлекательно. Я хорошо со всем этим ознакомился и только тогда постепенно
осознал, что со мной произошло на самом деле. И это меня так потрясло, что я не
мог не думать об этом и решил исследовать саму жизнь. Как такое возможно, что
20-летний парень вырван из жизни, его сердце стоит, но он всё ещё находится в
сознании (в какой-то другой его форме)?

Я начал самостоятельно изучать медицину. Я искал ответы у врачей, у священников,
у духовников – у самых разных людей. И медицинский вариант, конечно, был такой:
"Да, буря электрических разрядов в мозгу и выделение эндорфинов вызывают подобные
галлюцинации". Но мне пришлось отбросить эту версию, потому что в моём случае это
не были галлюцинации. Я уже имел опыт употребления наркотиков. Я прошёл через ЛСД
и знаю, как человек чувствует себя при галлюцинациях. Ничего такого не было.
Это было что-то совершенно другое.

(Вернер Хюмер): Многим людям, пережившим подобные опыты, очень трудно говорить
о них. В 1972-м ещё не существовало понятия «околосмертный опыт». Как это было
у Вас? Вы сразу нашли людей, с которыми можно было поговорить об этом?

(Бо Кацман): Да, это было ключевым моментом. Я оказался в полном одиночестве со
своим околосмертным опытом. Тогда у меня ещё не было ни Кюблер-Росс, ни доктора
Моуди с его книгой «Жизнь после смерти», которая ещё не была написана. И не было
никого, с кем я мог бы поговорить об этом. Я боялся поделиться, потому что думал:
«Если ты это расскажешь, то будешь выглядеть, как чокнутый». А это переживание
было для меня грандиозным, я бы даже сказал – святым! Поэтому я не мог бросить
его "на попрание свиньям" (Мф. 7:6) и болтать о нём с кем попало.

(Вернер Хюмер): Вы намекнули, что в потустороннем мире у Вас были ещё более
глубокие инсайты (озарения). Что ещё Вы испытали там?

(Бо Кацман): В тот момент, когда я понял, что ничего не могу сделать здесь,
в этой операционной, какая-то мягкая сила вытащила меня из неё, и я оказался
в неком пространстве. Я должен описать его здесь. Это был густой туман, который
окружал меня. Только он состоял не из привычных для нас капелек воды или чего-то
ещё, а из знаний. То есть меня окружало духовное знание, и я был его частью.

Это следует представить себе так, как если бы вы уронили каплю воды в море, и она
превратилась в море. Точно так же моё маленькое сознание слилось со всеобщим
знанием, я бы даже сказал – со всеведением. И в тот момент я знал, когда был
сотворён этот мир, и когда он погибнет. Всё это было прямо там – буквально всё,
что только можно знать. Я был частью этого и прозревал: "Ага, так вот оно как!"

А второй особенностью было отсутствие времени. Времени там не было! Ни "до", ни
"после", но лишь вечно пребывающее в неизменном состоянии "всё". И для меня было
невероятно видеть, что времени нет, но всё пребывает всегда. А третьим по счёту
был тот знаменитый свет, о котором мы тоже, возможно, ещё поговорим.

(Вернер Хюмер): Как происходила переработка этого Вашего опыта? Спустя сколько
времени Вы начали говорить об этом? С кем Вы смогли поговорить об этом?

(Бо Кацман): Что ж. Сначала, несколько лет спустя, я поговорил об этом со
своим психоаналитиком, но не в смысле диалога. Я просто рассказал ей обо всём.
Но это не была беседа. Психоанализ, в традиционном смысле, не является беседой.

Впервые я заговорил об этом с людьми, когда один больничный пастор (который
в своё время проведывал меня в больнице, и которому я, по-видимому, на что-то
намекнул) пригласил меня выступить перед безнадёжными больными. После некоторых
колебаний я согласился и встретился с группой из 10-12-15 человек всех возрастов.
Это были и подростки, болевшие лейкемией, жить которым оставалось недолго, и люди
постарше, в среднем, 40-летние. И каждый знал: "Приближается мой смертный час".

И вот, впервые в жизни, через восемь лет после той аварии, я рассказал им свою
историю, и это было настоящим раскрепощением – как для меня, так и для всех
присутствующих, которые никогда не слышали ничего подобного. В конце своего
рассказа я встал, и все мы плакали. Я поднял руку и сказал им: "До встречи! Но не
здесь". И они были так рады и счастливы, что кто-то пришёл поговорить с ними об
этом. И для меня это тоже было освобождением. Наконец-то я мог отпустить это.

(Вернер Хюмер): В 2015 году Вы выпустили книгу под названием «Ты бессмертен».
В ней Вы очень подробно рассматриваете типичные вопросы о смысле нашей жизни.
Книга имеет подзаголовок: «Почему мы живем и умираем, страдаем и любим».
Какие ответы Вы нашли на эти фундаментальные жизненные вопросы?

(Бо Кацман): Да, конечно, это двигало мной все эти годы. Мне было совершенно
ясно (потому что я пережил это), что сознание не порождается этим куском мяса в
голове, но существует само по себе. На некоторое время оно обретает тело, чтобы
получить опыт, после чего снова оставляет его. Для меня это было ясно. Мне не
нужно было думать об этом, я это понял.

Но что меня занимает, так это ответ на вопрос «почему?» Почему мы, духовные
существа, временно втиснутые в тела, должны пройти здесь, в этом материальном
мире, через различные опыты и разочарования? Познать плохое, познать хорошее,
познать страдания, и так далее. Почему? Это подстёгивало меня, поэтому я пытался
во всём разобраться.

Я познакомился со всеми религиями. Я встречался с мормонами и Свидетелями Иеговы.
Я прочитал Библию вдоль и поперёк. Я изучал Коран и охотно читал книги по
психологии. У меня дома есть целая комната, заполненная книгами. Я искал ответ:
"По-че-му?" И, конечно, в естествознании нет ответа ни на один из таких вопросов.
Естественные науки в основном отвечают на вопрос "как?", а не "почему?"
Так что, я ничего не нашёл там.

Мне пришлось читать духовные и религиозные Писания различных народов либо
разговаривать с их представителями, и, конечно, я сам очень много думал об этом.
Ежедневно я записывал множество мыслей в свой дневник, и с каждым новым ответом
у меня возникал новый вопрос. И так продолжалось 40 лет, пока я наконец не написал
эту книгу, которая тоже является лишь промежуточной остановкой в моих изысканиях.

Если Вы сейчас меня спросите: "Ну, и почему? Теперь ответьте вкратце" – я скажу,
что это выше моих сил. Мне бы очень хотелось, но я не могу выразить это в двух
словах. Поэтому я и написал книгу. Но, разумеется, речь идёт о накоплении
практических знаний о самих себе. Нет, я должен зайти с другого конца.

* * *
Давайте вернёмся к этому переживанию света, о котором говорят все святые или
пережившие околосмертный опыт. Хорошо. Итак, когда я был в том ином мире, я видел
некий горизонт и мягкое сияние, которое постепенно стало ярким. И это сияние,
которое я воспринимал как свет, было в первую очередь не светом, а энергией –
энергией любви, настолько сильной, что она светилась.

Возьмём для примера электролампочку. В неё тоже закачивается энергия, и нить
накала начинает светиться. Но свечение этой раскалённой нити является лишь
побочным продуктом. Исходная электрическая энергия преобразуется в тепло, и это
тепло, в сущности, является основным продуктом, которому сопутствует свечение.

Тот свет был лишь во вторую очередь светом. В первую очередь он был теплом. Это
была некая исходная энергия, которая переполняла меня таким количеством энергии
любви, что я не мог вместить её. Я бы объяснил это так. Когда кто-то влюблён и
сидит или стоит напротив своего возлюбленного существа, он полностью свободен от
критики. Он видит перед собой только это безупречное существо. И он источает эту
энергию любви и получает её обратно. То есть, он ощущает эту энергию любви.

И я тоже ощущал её тогда, но в n-й степени. Скажем, в миллион раз сильнее, чем я
привык испытывать её здесь, на Земле. Я чуть не лопнул! И я знал, что если сейчас
подойду ещё ближе к этому источнику, то не смогу вместить эту энергию. Мой сосуд
слишком мал, чтобы вместить изобилие этой любви.

Я не электрик, но, может быть, смогу объяснить это так. Если на лампочку
мощностью 25 Ватт подать 5 киловатт, она взорвётся, потому что не сможет вместить
их. Но если подать ту же мощность на лампочку в 5000 Вт, она её выдержит и начнёт
светиться.

Итак, я заметил тогда, что смысл жизни очень прост: учиться любви, чтобы
внутренний сосуд для её получения увеличивался. И чем больше любви ты можешь
вместить (то есть, чем больше энергии может выдержать твоя "лампочка" по мере
увеличения её мощности и светимости), тем ближе ты подходишь к этому
Первоисточнику любви.

Я не хочу сейчас произносить то слово, которое напрашивается у всех нас, не хочу
наделять этот свет именем. Но я чувствовал, что смысл жизни состоит именно в этом:
учиться любви, увеличивать свой внутренний сосуд, чтобы иметь возможность
приблизиться к этому Источнику жизненной энергии.

(Вернер Хюмер): Однако, это прекрасный ответ на Ваш вопрос, и вполне краткий!

(Бо Кацман): Возможно, я выразился немного пространно. Но даже в Библии сказано:
"От избытка сердца говорят уста" (Мф. 12:34) И когда я говорю на эту тему, моё
сердце настолько переполнено, что уста не умолкают.

(Продолжение следует)
Часть 3: http://stihi.ru/2021/01/31/5530

(2020)