Деревья никто не любит

Деревья никто не любит, уж больно они безответны.
Поэтому, когда цветет снежный
папоротник и мохнатые лапы стекают в половодье с Луны,
Леонид Брежнев садится в позу лотоса озера Волчьего на берегу,
спрашивает свой живот, и слышит слова: «Черт бы
побрал вас всех, кто наказывал меня болью.
Теперь не могу отделаться от битья самого себя!»
Медитировать надо раньше, дружок. Совет — тоже вид наказания.
Собственно, голова каждого — камера-одиночка.
И поздно рассуждать о природе огня, если надо тушить огонь,
который не гаснет, когда мальчик бросит в него
пожарную машину свою с криками «Алилуйя!
Атас! Аминь! Ура! Банзай!» Или даже  «Сарынь на кичку!»

Призрак Гамлета проникает во все дома
через систему центрального отопления.
Чем вы докажете, что это не так? Ничем. Значит, это именно так!
Пьер Кюри говорил о Марии Склодовской:
«Она утверждает себя, когда отрицает меня».
Это всемирный принцип, волокно, из которого соткано покрывало Майи.
Семья утверждает себя, отрицая другую семью.
Страна утверждает себя, отрицая другую страну.
Видимо, самонадеянность — обратная штука уму,
как говаривал Крюгер в своих разговорах с Даннингом
за чашечкой нафталанной нефти и кожаными подметками на десерт.

Если водку, мой друг, начал ты принимать,
о себе и о людях сможешь много узнать.
Перед тем как навеки уйти в неизвестность
много раз в неизвестности той побывать.
Где ты, кисонька? Я в неизвестности! Где ты, зайчик? И я в неизвестности!
Это пространство, где Морфеус с матрицей Нео знакомит.
Какое-то оглушение глухотой белоснежного мира.

Дождь наполнил калошу водой. Природа открыта настежь.
У нее нет ни тайн, ни загадок. Ведь на
самом деле все идиоты пугливы, безрадостны и безобидны.
Они живут на билбордах и межпанельных стыках.
Иногда тянут лапки друг другу как зайцы, танцующие на полянке,
и говорят: «С тобой интересно!»
За месяц совместного быта узнаешь о женщине больше,
чем за год романтических встреч.
Интрига надоедает, любовь деградирует в скуку.
Жизнь становится браком.
Странно, что деньги не надоедают. В них есть что-то особенное,
вечно свежее и зеленое. Всегда относись с подозрением
ко всему, кто и что тебе нравится.

Литература достигла цели: читатели превратились в писателей.
Воспитание, достигшее цели, превращает детей в воспитателей.
Проповедь, достигшая цели, превращает нас в проповедников.
Мы завязли в глубокой рекурсии, но трамваи по-прежнему ходят.

Доброта – это способность прощать. В безукоризненном мире доброта вымирает.
Бедняк и бомж беседуют о миллионере, завершившем жизнь суицидом.
Плохо быть миллионером. Жир ударяет в голову.
За открывшими врата времени закрываются двери психушки.
Да, не будем поэтому глубоко погружаться!
Приятно видеть врага не мертвым, приятно видеть его сумасшедшим.
Знаете, люди редко разговаривают сами с собой о себе.
Думают, в основном, о проклятых жидах. Ну, вы меня понимаете.
Все настолько банально, что даже анально.

Порой так привыкаешь к болезни, что как-то совестно выздоравливать.
Судя по тем самым книгам, на полках в шкафах на улице,
жизненный опыт писателей читателям чужд.
Чего зануды хотели от нас? Неужели моральности кодекса
строителя коммунизма? Конечно нет, зайчик мой. Они
хотели, чтобы ты читал этот кодекс, желательно вслух,
не про себя. Про тебя там ничего не написано.
В тайне бо живет человек, тайнам же несть числа!
Сделай большие глаза — я тебя испугал.
Беда в том, что люди знают
о своих ролях в игре застолий, а о себе — ничего.
Поэтому одиночество и страшит.
Полюсы недоступности манят неотступных полярников.
Секс — это игра, в которую можно играть в одиночку.
Вот что я тебе посоветую, Гамлет, как снящийся тебе мудрец.
Каждый день просто тихо лежи, чтобы не было мучительно больно
за целенаправленность жизни.
Слушать свое же молчание — чем тебе не смысл жизни?