Цикл Лесные Хроники. Ёжик-мореход. Возвращение

Соавтор идеи Анна Рябова

Прошло довольно много времени с тех пор, как ёжик-мореход ушёл в кругосветное плавание. Вестей от Пахома (так звали нашего героя) не было, и обитатели леса уже не надеялись увидеть его.
И вот, как-то утром жители леса были разбужены громкими криками сороки: «Звери добрые, радость-то какая: ёжик-мореход возвращается домой!»
Звери недоверчиво прислушивались к ней и, позёвывая, не спеша выбирались из своих норок. Тем не менее, к обеду у речушки собралась огромная толпа встречающих. И не зря. В два часа вдалеке показался знакомый силуэт кораблика.
С берега послышались радостные крики: «Ура ежу! Он гордость нашего леса!»
Местный поэт заяц Сёма, как всегда, подсуетился с очередным своим опусом на злобу дня:

«Мы гордимся ежом не напрасно:
Он посланец от нас в Новый Свет,
Был вояж его очень опасен
И продлился … ого, сколько лет!

  И теперь наш посол в Забугорье
Всех научит, как жить без забот,
Канут в Лету раздоры и горе,
И лесной возродится народ!»

Лиза усмехнулась: прошло меньше года, а заяц напридумывал, что … Хотя, что с него взять! – Развлекает зверушек своими виршами, и на том спасибо.
Тем временем, Пахом вышел на берег, и восторженная толпа лесного народа подхватила его и стала подбрасывать в воздух. Ёжик не растерялся и во время «полётов» начал выделывать всякие кульбиты: то ласточку сделает, то звёздочку, а то и в клубок свернётся.
Толпа сразу успокоилась и осторожно поставила его на небольшой пенёк. Пахом поклонился, откашлялся и сказал:
- Дорогие мои! Где я только не был, но лучше нашего леса нет ничего в мире, друзья.    
- А ты сувениры нам привёз? – поинтересовался самый маленький лягушонок.
- Кое-что захватил, - скромно потупил глазки ёжик, и началась раздача подарков.
Лягушата получили разноцветный спасательный круг, белочки – вазу для орехов, ежи – точильный камень для иголок, а дятел – пробковый шлем. 
- А про нас ты позабыл? – грозно хрюкнул кабан Костик.
- Что ты, любезный, - улыбнулся ёжик, - у меня весь трюм забит заморскими желудями.
- Что же ты сразу не сказал, колючка? – подпрыгивая от нетерпения, пророкотал кабан и гаркнул своим многочисленным родственникам:
- Чего ждём, орлы? Все на абордаж!
И табун кабанов рванул к кораблю, буквально сметая всё на своём пути. Зверушки едва успели разбежаться по сторонам. Даже выдра Вилена недовольно поморщила носик и тихим голосом пожаловалась лосю Лёхе:
- Совсем житья нет от кабанов. Думают только о себе, а других ни в грош не ставят.  Нехорошо это.
Лёха согласно кивнул головой и пошёл примерять китайский фонарик на своих ветвистых рогах, который привёз ему ёжик. Теперь можно всю ночь бродить по лесу и не биться головой о деревья.
Лиза долго ждала, когда рассосётся толпа. Наконец, под вечер звери разошлись по своим делам, и уставший Пахом остался один на полянке.
- Пошли домой? – предложила она, - я для тебя пирогов с яблоками напекла.
- А я тебе формочки для кексов привёз.
- Ой, какой ты у меня хозяйственный и внимательный! – восторженно прошептала Лиза и прильнула к нему, закрыв глазки от удовольствия. Потом они, держась за лапки, отправились к себе в норку. У них начался медово-яблочный месяц.

Каждое утро к Пахому приходила делегация из маленьких зверушек.
Лягушатам он рассказывал о Тихом Океане и о страшных штормах, которые ему пришлось пережить. Бельчата слушали с открытым ртом его рассказ о джунглях Амазонки. Воробьи и галчата не могли даже представить себе африканских страусов, которых так подробно описывал ёжик. Бобрята несколько раз просили повторить рассказ о Ниагарском водопаде и никак не могли придумать, как соорудить нечто подобное в своём лесу.
А волчата даже попрятались под лавку, когда узнали, что гигантская анаконда может живьём проглотить любое крупное животное. Но больше всего Пахому нравилось рассказывать, как напугались отдыхающие в Испании. Краем уха он даже слышал, что об этом даже говорили в новостях.
Только от кабанов никто не приходил – им так понравились заграничные жёлуди, что Костик и его родственники их поглощали сутки напролёт. А любопытством эти животные никогда не страдали, и сказки о забугорной жизни им были до лампочки. Вот жёлуди – другое дело!
Однажды к Пахому пришёл сам народный поэт заяц Сёма. Собственной персоной. Вид у него был очень довольный. Он по-хозяйски сел на скамеечку, закинул лапу за лапу и тоном не допускающим возражений заявил:
- Ну, что, путешественник ты наш, когда начнём взаимовыгодное сотрудничество?
- Не понял? – удивился ёжик. – Я второй раз в морское путешествие не собираюсь.
- Я не об этом, - отмахнулся косой. – Ты мне подробно рассказываешь о своих невероятных приключениях, а я их переделываю в стихи. Гонорары – в смысле, морковку – делим пополам. Договорились?
- Да я плохой рассказчик, - начал отнекиваться ёжик.
- Я предвидел такой поворот событий, - вальяжно изрёк косой, - поэтому я уже всё написал. Вот, послушай, как звучит вступление к моей поэме «С приветом вокруг света»:
«Я проплыл по океану
На кораблике своём.
Там я встретил обезьяну,
Дальше плыли мы вдвоём!»   
- Погоди, погоди, - протестующе замахал лапками ёжик, - я один на корабле был и никого на водных просторах не встречал.
- Ой, да это неважно – ты же мог сделать остановку на каком-нибудь острове, где ты спас её от голодной смерти.
- Не было со мной такого, - решительно мотнул головой ёжик.
- Хорошо, я сейчас кое-что исправлю. Чего только не сделаешь для дорогого друга, - вздохнул косой, посидел несколько минут с отрешённым видом и, наконец, выдал:
«По морским я шёл просторам
На кораблике своём,
Там от смерти спас я сома,
Дальше плыли мы вдвоём».
- Вообще-то сомы живут только в реках и озёрах. И потом, никого от смерти я не спасал. Зачем писать неправду?
- Ёжки-мошки, какой ты привередливый! – чуть не зарыдал косой. – Хорошо, только ради тебя:
«Папуасы из-под Пскова
Обзывались бякою.
Я стерпеть не мог такого –
Отлупил их якорем!»
Тут уже не выдержала Елизавета, которая всё это время вязала чулок и старалась не вмешиваться в их разговор:
- Ты, что, Сёма, совсем окосел? Ты когда-нибудь держал в своих лапах тяжеленный якорь? А откуда взялись папуасы под Псковом? К тому же, наш ёжик никогда в тех краях не был.
- Эх, темнота колючая, - печально вздохнул заяц, - не разбираетесь вы в высокой поэзии. Уеду я от вас в Москву.
Косой поднялся со скамейки и, не прощаясь, выскочил на улицу. Не успели Пахом и Лиза перекинуться парой слов, как к ним заскочил «на огонёк» старый ёжик Пафнутич.
- Ты тоже решил поэму написать? – с тоской в голосе поинтересовался Пахом.
- Нет, я по другому поводу, - успокоил его гость. – Ты когда в последний раз видел кабана Костика?
- В тот день, когда вернулся домой и привёз ему обещанные жёлуди.
- А потом?
- Нет, больше не припомню.
- А кого-нибудь из его родственников? -   продолжал допытываться Пафнутич.
Хозяин норки задумчиво пошевелил колючками и вынужден был признать, что за последние две недели кабаны как будто испарились.
- Может, заболели чем? – встревожился Пахом.
- Что ты, их никакая зараза не проймёт, - махнул лапкой Пафнутич. – Здесь, видимо, всё намного серьёзней. Ладно, время покажет, - и сердечно попрощавшись, Пафнутич отправился по своим делам.   
Буквально через месяц по лесу поползли интересные слухи. Якобы заморские жёлуди были с примесью ГМО. Казалось бы, что здесь особенного? Однако выяснилось, что после их употребления кабаны стали уменьшаться в размерах и превратились в некоторое подобие морских свинок. Самый крупный из них, например, был не больше среднего зайца.
Естественно, что у лесных жителей это событие вызвало неподдельный восторг.  Честно говоря, хамоватые кабаны раздражали всех своим бесцеремонным поведением. Теперь, когда они измельчали в размерах, их можно было не опасаться.

Ёжик Пахом со временем не растерял своей популярности. В результате, в сентябре он устроился в школу учителем географии. Зверята с замиранием сердца слушали его удивительные истории о разных странах и не хотели покидать класс, когда звенел звонок на перемену.
Поэт Сёма в Москву так и не уехал. Лучше быть большой фигурой в своём лесу, чем маленьким зайчиком в огромном городе. Тем не менее, он дописал свою бессмертную поэму «С приветом вокруг света». Особый восторг у читающей публики вызвал такой пассаж:

«Даже злобный кашалот
Стал мне лучшим другом.
Он теперь в лесу живёт
Со своей подругой.

  Варит кашу на обед,
Ходит на рыбалку.
Пусть живёт хоть двести лет
Со своей русалкой!»

Теперь при встрече с «великим поэтом», каждый считал своим долгом отвести его в сторонку и спросить с характерным южным акцентом:
- Слюшай, дарагой! Познакомишь с русалкой, э?
После чего косой краснел от ушей до пяток, возмущался, что кругом враги и завистники и неделю не выходил на улицу.
А вот, кто действительно добрался до Москвы, так это наши кабаны. Оставаться в лесу в своём новом обличье было для них хуже горькой редьки – сплошной позор и унижение. Однако судьба сжалилась над ними.   
Вы не поверите, но в богемных кругах столицы неожиданно началось повальное увлечение декоративными свинками. И тут Костик со своей роднёй подвернулся как нельзя кстати. Они очень неплохо пристроились в весьма обеспеченных семьях и нередко пересекались на светских раутах. Чего ещё могли желать звери без образования и воспитания?