Клинический случай или анамнез отсутствия любви

Она родилась в субботу,
поздним мартовским вечером.
Спустя много лет её память
будто береговой волной,
выкатила на берег сознания
ощущение гулкой сдавленности,
страха и отчётливого нежелания
проходить этот тесный,
складчатый тоннель,
в конце которого не было света.
Сознание пробуждалось вспышками,
в критические моменты опыта.
Оно было наблюдателем,
всегда чуть выше головы,
справа.

Вспышка…
Комната залита ярким солнцем.
Младенцы придвинуты стульями-ящиками
к сияющей эмалевой белизной столешне,
Столы кажутся огромными и высокими.
Крупные энергичные женщины в белых халатах.
Высоко над стерильным полом,
далеко до собрата-младенца,
холодно и больно от придвинутого стульчика.
Беспомощность.

Вспышка…
Кроха в распашонке, босая,
бежит по длинному неосвещенному коридору.
Ей только что удалось вырваться
из наспех запертой комнаты.
С крышкой от ночного горшка в руке,
она бежит вслед за молодой женщиной,
спешащей из дома.
С нетерпеливым раздражением женщина
водворяет ребенка назад
в пустую, холодную комнату и
поворачивает ключ на несколько оборотов.
Проявление воли. Одиночество.

Вспышка…
Её семилетний сосед на Литейном, 26
учился играть на скрипке.
Родители иногда оставляли детей одних.
Дети, по наказу родителей, располагались на диване.
Мальчик старательно опекал маленькую соседку,
но был слаб и неловок.
Часто, в перерывах между игрой на скрипке,
за время которой
малышка успевала сползти с дивана,
мальчик пытался вернуть её на место,
поближе к спинке,
но не мог удержать,
роняя у самой стены,
девочка больно ударялась головой
о какой-то выступ в стене,
завешанный персидским ковром…
Дружба до звона в ушах.

Вспышка...
Та же квартирка на Литейном,
для семей офицерского состава,
мама борется с папой, но
папа гораздо выше и сильнее мамы,
он роняет маму на сетку с книгами,
оставленную на полу.
Когда мама падает
на острые края твердых переплетов,
девочке становится больно.
Она чувствует боль так,
будто сама упала на гору острых книг.
Сострадание.

Вспышка... 
Железнодорожный вокзал.
Ощущение броуновского движения вокзала
и изоляции в замкнутой комнате
матери и ребёнка,
Папины офицерская фуражка и
белозубая улыбка в дверном окошке.
Расставание. Безразличие.

Вспышка...
Тельце маленькой девочки,
сидящей на холодном детсадовском стульчике,
пронизывает боль.
Сияющая стерильной чистотой
голубая комната почти без игрушек.
Холодно.
Источник боли - прививка под лопаткой.
Девочка раскачивается на стульчике,
выпуская боль за ее пределы.
Становится тепло и оргастически приятно.
Соитие с болью…

Вспышка… 
По утрам, детей приводят
в круглосуточный детский сад.
Девочка долго не отходит от своей кабинки.
В обеих руках липкие витаминки
и еще целая банка в кармане пальто.
Если угостить детей витаминками,
они какое-то время не будут драться.
Социализация. Отчуждение.

Почти тактильное ощущение
присутствия наблюдателя.
Это она, она и есть наблюдатель.
Мир холоден, пуст, бесконечен и глух.
Осознание неизбежности физической смерти
не даёт уснуть.
«Я умру и меня никогда-никогда-никогда не будет…" -
холодеет от ужаса девочка.
«Почему Я – это Я?» -
размышляет беспристрастный Наблюдатель.

Со временем страх перед смертью сменился
страхом перед жизнью.
Постепенно все страхи рассеялись.
Это была очень смелая девочка.

1984