Сергей Шёлковый. Аз ведал будни. Рус. Бел

Аз ведал будни. Но, похоже, звуки
рождались не из вязкости труда
и даже не из ловкости науки —
из вечного тревожного: «Когда?..»
Из догмы смерти, — вопреки всем связкам
кривых времён, прямых координат, —
Дух прорастал. И звук был рад подсказкам,
вплетаясь в бесконечный смыслоряд...
Когда б я к Иисусу Назарею
апостольские души мог созвать,
в которых дорогая мне идея
пульсирует, живя их суть и стать,
я Джотто бы позвал. И Питер Бройгель
на тайную бы вечерю пришел
назвавшись так, как отчей птицей-фогель
во Фландрии он вписан в протокол.
И Моцарт вместе с пахарем Винцентом
Внесли б одну охапку на двоих
подсолнухов. И Осип — сто процентов! —
пропел бы вслух щегла и неба стих.
И бездной глаз, беззвучием иконным
о жизни бы мне молча всё сказал
до донышка родной Андрей Платонов —
о коде первородном и исконном:
«Аз ведал ад... Но Бог — не умирал!»

***

Аз ведаў будні. Але, падобна, гукі
нараджаліся не з глейкасці працы
і нават не са спрыту навукі -
з вечнага трывожнага: "Калі?.."
З догмы смерці, - насуперак усім звязкам
крывых часоў, прамых каардынат, -
Дух прарастаў. І гук быў рады падказкам,
уплятаючыся ў бясконцы смыслорад...
Калі б я да Ісуса Назарею
апостальскія душы мог склікаць,
у якіх дарагая мне ідэя
пульсуе, жывячы іх сутнасць і стаць,
я Джотто б паклікаў. І Піцер Бройгель
на таемную б вячэру прыйшоў
назваўшыся так, як бацькавай птушкай-фогель
у Фландрыі ён упісаны ў пратакол.
І Моцарт разам з аратым Винцентом
Унеслі б адно бярэмя на дваіх
сланечнікаў. І Восіп - сто адсоткаў! -
праспяваў бы ўслых шчыгла і неба верш.
І безданню вачэй, бязгучнасцю иконным
пра жыццё б мне моўчкі ўсё сказаў
да донца родны Андрэй Платонов -
пра код першародным і спрадвечным:
"Аз ведала пекла... Але Бог - не паміраў!"

   Построчный перевод на белорусский язык Максима Троянович