Семён Цванг. Ревекка. Рус. Бел

поэма

Тянулся серый поезд на восток,
Подальше от войны и страха смерти.
А рядом с ним катил людской поток
По вздыбленным дорогам лихолетья.

В теплушке стон,и плач,и детский крик,
Горшки и вши, и жалкие пожитки.
Рядном укрытый умерший старик,
И скорбное журчание молитвы.

Беременная женщина в углу,
В пути,в ужасных муках стала мамой.
О,мир людей,как ты жесток и глух!
Ты сам творишь трагедии и драмы.
 
Ворвался в ночь фашистский бомбовоз,
Стряхнув смертельный груз на серый поезд.
Срываются вагоны под откос.
Рвет сердце паровоза дикий голос.

В один лишь миг спрессован целый век.
Он ошалел от боли и от крика.
Вот женщина беззвучная в траве
С новорожденной девочкой в  обнимку.

Ребенок жив ,а мать,увы , мертва.
Лишь медальон зажат в холодных пальцах.
А на губах застывшие слова.
О чем они, лишь можно догадаться.

На фото в медальоне два лица.
На обороте точно,слово в слово:
«Любовь у нас до гроба, до конца.

Василий и Анфиса Бирюковы:»

И всё…А крошка в маминых руках
Напрасно ищет грудь под блузой тонкой.
Нет мамы, нет и капли молока,
Лишь к небу тянутся ручонки.

Но безысходность в мире не одна,
За ней порой стоят любовь и жалость.
В тот день была малышка спасена,
И с жадностью к чужой груди прижалась.

Спасительница и сама в слезах,
Стояла, как мадонна над могилой,
Где стынут мужа и ребенка прах:
Одним осколком обоих сразило.

И не могла малышка эта знать,
Что мама от неё ушла навеки,
Что у неё теперь другая мать,
Не русская Анфиса, а еврейка.

А годы шли,и девочка росла
С библейским древним именем Ревекка.
Красавица. Лицом белым бела,
Глаз синеву слегка прикрыли веки

Улыбка Моны Лизы на устах.
Горда.Умна.А голос полон звенью.
Талантлива и всей душой чиста,
А маму любит до самозабвенья.

Нет,не  забыть  Ревекке  тот рассвет,
Когда ,легко откинув одеяло:
«Тебе сегодня восемнадцать лет»,-
Ей мама нежно, ласково сказала.

Вот медальон. Носи его,он твой.
Пусть для тебя он станет талисманом.
Запомни: эти лица. Мы с тобой
Должны  быть им всей жизнью благодарны».

У берега магнолии в цвету,
Над морем грома летнего раскаты,
Экзамены сдала в  мединститут
Ревекка Шульман – девушка из Балты.

Ей хочется плясать, смеяться, петь
И радовать друзей, мамулю, близких,
Но надо эту радость лицезреть,
Фамилию свою увидеть в списке.

Но прочь сомненья. Ведь высокий бал
Гарантия, что ты уже студентка.
Когда ей список принятых предстал,
То в миг надежда девушки померкла.

Она в слезах воскликнула: « Нет, нет!
Не может быть того! Ошибка это!» -
И к ректору влетела в кабинет
Во время заседанья педсовета.

«Я требую ответить, почему
Меня отвергли!Помешало что-то»?
А ректор на коллег своих взглянул
И возмущённо перешел на шёпот.

К ней долетели горькие слова:-
Хоть Шульман и блеснула подготовкой,
Но не в порядке пятая графа.
Не ясно разве, что она – жидовка ? «

Взглянув сердито ,ректор крикнул «:Вон?: ,
А сам на кресло плюхнулся устало.
Она же, уронив свой медальон,
В рыданьях горьких на ковёр упала.

Нагнулся ректор, нехотя. И вот ,
Поднял он то ,что зазвенев, блеснуло.
Под крышкой медальона на него
Вдруг молодость из прошлого взглянула.

-О, дочь моя! И он,себя кляня,
Покаялся в жестоком заблужденье.
И ,как безумный ,девушку обняв,
Упал перед Ревеккой на колени:

-А где ж Анфиса –матушка твоя?
Расспрашивал он бледную Ревекку .
-Нет, матери иной не знаю я.
Моя ж – Нехама. И она навеки.

-Анфиса? Ах,простите,вы о ней,
Кто в медальоне здесь в обнимку с милым?
Я жизнью ей обязана своей,
Так мне недавно мама говорила.

…У полустанка,где глубокий ров
Хранит всю боль далекой, страшной драмы,
Стоит седой профессор Бирюков,
А рядом с ним – Ревекка и Нэхама.

Тут судьбы непредсказанно сплелись ,
Цветы и слезы, и трава по пояс…
Вот белый голубь устремился ввысь,
И вдаль прогрохотал курьерский поезд.


Ревека
 
паэма

Цягнуўся шэры цягнік на ўсход,
Далей ад вайны і страху смерці.
А побач з ім каціў людскі авход
Па ўзнятых на дыбкі дарогах ліхалецця.

У цяплушцы стогн і плач,і дзіцячы крык,
Чыгуны і вошы,і жаласныя пажыткі.
Радном накрыты памерлы стары,
І журботнае цурчанне малітвы.

Цяжарная жанчына ў куце,
У дарозе,у жудасных пакутах стала мамай.
О,свет людзей,як ты жорсткі і глухі!
Ты створваеш трагедыі і драмы.
 
Уварваўся ў ноч фашысцкі бамбавоз, ён,
Скінуў смяротны груз на шэры цягнік.
Зрываюцца вагоны пад адхон.
Ірве сэрца паравоза дзікі крык.

У адно імгненне спрасаваны век.
Ён ашалеў ад болю і ад крыку.
Вось жанчына маўклівая ў траве
З нованароджанай дзяўчынкай у абдымку.

Дзіця жывое,а маці, нажаль, мертва.
.,Толькі медальён заціснуты ў халодных пальцах.
А на вуснах застылыя слава.
Пра што яны, толькі можна здагадацца.

На фота ў медальёне два твары.
На звароце сапраўды,слова ў слова:
"Каханне ў нас да труны, да канца.

Васіль і Анфіса Біруковы:"

І ўсё…Дзіцятка ў мамчыных руках
Дарма шукае грудзі пад блузай тонкай.
Няма мамы, няма і кроплі малака,
Толькі да неба цягнуцца ручанькі.

Але безвыходнасць у свеце не адна,
За ёй парой стаяць каханне і жальба падзей,
У той дзень была малая выратавана,
І з прагнасцю прыціснулася да чужых грудзей.

Выратавальніца і сама ў слёзах,
Стаяла, як мадона над магілай ,
Дзе стынуць мужа і дзіцяці прах:
Адным аскепкам абодвух пабіла.

І не магла малая гэта ведаць,
Што маці ад яе сышла навекі,
Што ў яе зараз іншая маці,
Не руская Анфіса, а габрэйка.

А гады ішлі,і дзяўчынка расла
З біблейскім старажытным імем Ревекка.
Прыгажуня .Тварам белым белая была,
Вока сінь злёгку прычынялі павекі

Ўсмешка Моны Лізы на вуснах.
Ганарлівая.Разумная.А голас поўны звенню.
Таленавітая і ўсёй душой чыстая,
А маму кахае да самазабвення.

Не,не  забыцца  Ревекке  той світанак зноў,
Калі ,лёгка адкінуўшы коўдру ўдала:
"Табе сёння васямнаццаць гадоў",-
Ёй мама далікатна, ласкава сказала.

Вось медальён. Насі яго,ён твой.
Хай для цябе ён стане талісманам.
Запомні: гэтыя твары.Мы з табой
Павінны  быць ім усім жыццём удзячныя.


У берага магноліі ў колер тут
Над морам грома летняга грымоты,
Іспыты здала ў медінстытут
Ревека Шульман - дзяўчына з Балты..

Ёй хочацца скакаць, смяяцца, спяваць
І цешыць сяброў, матулю, блізкіх,
Але трэба гэту радасць бачыць,
Прозвішча сваю ўбачыць у спісе.

Але прочкі сумневы. Бо высокі баль
Гарантыя, што ты ўжо студэнтка.
Калі ёй спіс прынятых паўстаў,
Тоя надзея дзяўчыны пацямянела.

Яна ў слёзах выклікнула: " Не, не!
Не можа быць таго! Памылка гэта!"-
І да рэктара ўляцела ў кабінет
Падчас паседжання педсавета.

"Я патрабую адказаць, чаму
Мяне адпрэчылі!Перашкодзіла штосьці"?
А рэктар на калегаў сваіх зірнуў
І  перайшоў на шэпт са злосці.

Да яе даляцелі горкія словы:-
:Хоць Шульман і бліснула падрыхтоўкай,
Але не ў парадку пятая графа.
Не ясна хіба, што яна - жыдоўка ? "

Зірнуўшы злосна ,рэктар крыкнуў ":Прэч?: ,
А сам на крэсла плюхнуўся стомлена.
Яна ж, выпусціўшы свой медальён,
У рыданнях горкіх на дыван звалілася.

Нагнуўся рэктар, няхочучы. І вось ,
Падняў ён тое, што зазвінеўшы, бліснула.
Пад вечкам медальёна на яго
Раптам маладосць з мінулага зірнула.

-О, дачка мая! І ён ,сябе кленучы ,
Павініўся ў жорсткай памылцы.
І, як вар'ят, дзяўчыну абняўшы,
Зваліўся перад Ревекай на калены:

-А дзе ж Анфіса -матухна твая?
Распытваў ён бледную Ревеку .
-Не, маці іншай не ведаю я.
Мая ж - Нехама.І яна навекі.

-Анфіса? Ах,прабачыце,вы пра яе,
Хто ў медальёне тут у абдымку з мілым?
Я жыццём ёй абавязана сваім,
Так мне нядаўна мама казала.

…У паўстанка,дзе глыбокі роў
Захоўвае ўвесь боль далёкай, страшнай драмы,
Стаіць сівы прафесар Мармоляў,
А побач з ім - Ревекка і Нэхама.

Тут лёсы наўздагад спляліся ,
Кветкі і слёзы, і трава па губернскі…
Вось белы голуб накіраваўся ўвысі,
І ўдалячынь прагрукатаў цягнік кур'ерскі.


    Перевод на белорусский язык Максим Троянович

..Сенечка (Семён Цванг), какой же Вы герой!

Зная, как непросто далось Вам это произведение, сколько эмоциональных
и физических сил потребовалось собрать, чтобы создать его - восхищаюсь Вами...

Я увидела своих родных, свою Ревекку, бабушку, увозящую семью на восток.
И как уехали - так никогда и не вернулись, не на что было возвращаться:
имущество было разграблено, и от дома руины впоследствии...
Но главная потеря... - половина семьи не выжила.

За каждой еврейской семьёй стоит тяжёлая память, трагедия,
и она не должна забываться, стираться, да и может ли...

И как ни тяжело, и ни больно - спасибо Вам, милый Сенечка, за Вашу Поэму,
такую трогательно жизненную, и необходимую всем нам, выжившим, и их потомкам.

Обнимаю

..РУ.

Руслана-Лея Войнович   24.07.2020 08:33