Глава 11. Лучшее лекарство

К тому времени, когда путешественники добрались до своей стоянки у лесного озера, уже стемнело. Книгоеду пришлось сбросить Магду в мелководье, а потом совершить посадку на воду в середине озера, чтобы не травмировать приземлением свою сломанную лапу. Наконец, мокрые и изможденные, они выбрались из воды и дотащились до пещеры. Книгоеда знобило, голова раскалывалась от боли. Хотя, как правило, драконы не мерзнут зимой, но вода из Ледяного Источника и несколько часов, проведенных на леднике в бессознательном состоянии, оказались слишком большой нагрузкой даже для драконьего организма. Книгоед сильно простудился.

Магда с ног валилась от усталости. Но несмотря на это, она без промедлений  принялась за дело, стараясь устроить Книгоеда как можно удобнее. Она вытесала топориком шинку для его сломанной лапы. Потом, присев рядом, скормила ему несколько отборных стихотворений и колыбельных песен. Наконец дракон начал погружаться в сон.
– Я съезжу в Оленье Озеро за припасами. Я скоро вернусь, – прошептала ему Магда. Она оставила рядом с ним несколько книг стихов и еще один лист пергамента с колыбельными песнями, а сама пустилась в путь.

Она провела в седле весь вечер и всю ночь. Хорошо еще, что луна была почти полная и освещала путь. Магда добралась до Оленьего Озера на рассвете, когда лавки только начали открываться. Она скупила все книги, которые кто-либо согласен был продать, а также приобрела кое-какие инструменты для столярного и ювелирного ремесла, большой котел и увесистый кусок смолы, которой смолят лодки. Торговцы поглядывали на нее с удивлением и даже с подозрением, но она пресекала все расспросы звоном щедро отсыпаемого золота. Покончив с покупками, она заторопилась в обратный путь, в горы. Если бы не сообразительность Ласточки, Магда, наверное, не нашла бы дорогу обратно к стоянке у озера. Она то и дело засыпала в седле. Но Ласточка сама выбирала правильный путь, и к вечеру они добрались до пещеры.

«Где тебя так долго носило?» – прохрипел Книгоед вместо приветствия. Выглядел дракон ужасно. Глаза его были мутными, уши обвисли и что-то похожее на горящий свечной воск текло из носа.

Следующие несколько дней Магда провела в чаду неубывающей усталости. С утра до ночи она то уговаривала или пыталась развлечь своего капризного пациента, то бегала к озеру за чистым песком, который подкладывала ему под нос, чтобы собрать огненную капель, то выгребала использованный песок из пещеры, то выписывала и пела ему колыбельные песни, то приносила книги, то уносила пустые книжные корешки. Она рубила дрова и поддерживала огонь под котлом, в котором кипела смола. Как и всякий больной с сильной простудой, Книгоед находил облегчение в горячих ножных ваннах. Но, конечно, обыкновенная горячая вода дракону не подходит. А вот кипящая смола – в самый раз. Книгоед, правда, не мог опустить туда сломанную лапу, но зато кроме здоровой левой задней лапы он опускал в горячую ванну и хвост…

Надеясь на остатки вдохновения, полученного от воды из Ледяного Источника, и пользуясь столярными и ювелирными инструментами, Магда смастерила для сломанной лапы Книгоеда новую, намного более удобную шинку. Шинка эта держала конечность в прочной арматуре из перекрещенных планок, а на коленный сустав в шинке приходились шарниры, позволявшие дракону сгибать лапу, когда он хотел лечь. Теперь Книгоед мог даже ковылять, не нагружая больное место. В дополнение ко всей этой деятельности Магде приходилось все время быть начеку, когда она находилась в пещере. Как известно любому, кому когда-либо приходилось ухаживать за простуженным драконом, заслышав, что больной заходится в «А-а-а...», необходимо успеть выскочить из пещеры прежде, чем раздастся «...пчхи!».

Но самым большим испытанием для Магды были капризность и раздражительность Книгоеда. Конечно, он чувствовал себя прескверно и непрестанно жаловался на это. Он был очень нетерпелив, и если Магда на минуту задерживалась с выполнением какой-нибудь просьбы, упрекал ее. Он ворчал по поводу книг, которые она ему подавала. Книги, закупленные Магдой в Оленьем Озере, по большей части относились к двум жанрам, и оба порядком ему надоели. Книгоеду приелись практические указания по сооружению мостов и мельниц, руководства по изготовлению оружия и доспехов и справочники по медицине. Еще больше ему осточертели длинные, мрачные сказания о благородных воинах и их обреченных златовласых возлюбленных.

Дракону, по всей видимости, нужно было найти какого-нибудь козла отпущения, на которого он мог бы свалить всю вину за свои злоключения. К счастью, он не выбрал Магду для этой роли. Однако он стал прямо-таки одержим идеей, что во всем повинен Людвиг Лучник. Он твердил, что если бы Людвиг не был предубежден против драконов и не пригрозил бы Магде, то путешественники отправились бы к Ледяному Источнику еще в июле. А тогда на них не обрушилась бы снежная лавина, и Книгоед не сломал бы лапу и не простудился. И так далее, и тому подобное.

Магде было очень жалко больного дракона. К тому же она хорошо помнила, как героически он защитил ее от лавины. Поэтому она, стиснув зубы, терпеливо сносила его капризы и сварливость.

Вечером пятого или шестого дня, когда она торопливо вошла в пещеру с еще одной охапкой дров для котла, Книгоед заявил с выражением мстительного триумфа, что придумал, наконец, как наказать Людвига Лучника. Магда замерла в тревожном ожидании.
– Помнишь все эти резные завитушки на его доме? Так вот, я придумал отличный план для фейерверка. Как только мне станет получше, я приготовлю хорошую порцию взрывчатого порошка. Ночью опущусь к нему на крышу. Я все рассчитал: куда надо положить заряды и сколько порошка отмерить в каждый. Будет такой отличный взрывчик, что каждая из этих завитушек взовьется в небо, а его расписные ставни, наверное, долетят до самого Ледяного Источника! Уверен, что Людвиг напустит в штаны, которыми так гордится. После того как я с ним расправлюсь, он будет смирнее, чем этот самый Бертранд-сыровар. Думаю, что все необходимые ингредиенты у меня найдутся...

На этом речь Книгоеда была прервана грохотом поленьев, брошенных на каменный пол пещеры. Руки Магды уперлись в бедра, лицо пошло красными пятнами, а на лбу вздулась жила.
– Я больше не могу! – заорала она во всю мочь. – Я не могу все это от тебя терпеть! Ты хочешь знать, почему я тебя пичкаю этими книгами про доспехи и мельницы вместо тех сонетов и сестин, которые тебе так нравились там, на юге? Так вот, я тебе скажу, почему: потому что ты там напился, как боров на пивоварне, и всю страну перевернул вверх дном – они там от страха рассудок потеряли! Мы оттуда удирали, как воры в ночи, и с тех пор туда и носу не смеем показать. Вот почему! Мне самой этот Людвиг нисколько не по душе, но ты-то как раз и доказываешь, что он был прав! Ты испил из Ледяного Источника, и на что же это тебя вдохновило? На планы взорвать дом! И если ты думаешь, что я буду сидеть и ждать, – тут голос ее взмыл еще на октаву вверх и перешел в настоящий визг, – пока ты какой-нибудь полоумной выходкой и здесь всех напугаешь до безумия, то забудь и мечтать об этом! Как только твоя лапа заживет, и ты сможешь без меня обходиться, я сейчас же упаковываю вещи и уезжаю назад, в Семь Холмов. Я пойду прямо в совет старейшин и скажу им... На что это ты уставился? – добавила она уже спокойнее.

Физиономия Книгоеда выражала смесь растерянности и раскаяния, но глаза его напряженно всматривались в самый кончик носа Магды. Книгоед опустил взгляд, и хвост его заерзал. Он ответил притихшим голосом:
– Мне стало страшно, что ты сейчас начнешь дышать огнем и что пламя будет горячее, чем у дракона.

Магда некоторое время изумленно таращилась на съежившегося дракона и, наконец, расхохоталась. Мгновение спустя Книгоед присоединился к ней. Они покатывались со смеху, из глаз Магды текли слезы, у Книгоеда из ушей валил пар.

Есть такая поговорка: «смех – лучшее лекарство». Она оказалась вполне применимой и к драконам. И дракон, и девушка крепко и сладко проспали всю ночь, а наутро простуда Книгоеда быстро пошла на убыль…

Следующие несколько недель Магда наслаждалась отдыхом и покоем. Она часто дремала на ласковом солнцепеке убывающего лета, собирала грибы и чернику, купалась и ловила форель в чистой воде горного озерца.

Книгоед же, наоборот, кипел жаждой деятельности и новаторским вдохновением.
По-видимому, болезнь замедлила, но не отменила волшебного действия Ледяного Источника. Дракон присвоил инструменты и оставшиеся материалы, привезенные Магдой из Оленьего Озера. Он устроил себе подобие маленькой кузницы и столярной мастерской. Он достал краски и кисточки, которыми Магда обычно расписывала карты, но почему-то не спросил пергамента. Магда, хорошо знавшая драконью натуру, сперва отнеслась с подозрением к его деятельности, опасаясь, что он опять задумал наказать Людвига, напугав его (а заодно и всех его сограждан) каким-нибудь особо эффектным трюком. Но Книгоед поклялся честью, что не будет сооружать никакого устройства для запугивания, членовредительства или нанесения имущественного ущерба Людвигу. Магда, удовлетворенная таким обещанием, не вмешивалась больше в его занятия.

Как-то под вечер Книгоед приковылял к берегу озера и позвал Магду:
– Иди сюда, иди скорей, посмотри, что я смастерил!
Сгорая от любопытства, Магда последовала за ним к пещере. Он показал на какой-то предмет, подвешенный на дереве. Это была деревянная модель дома, украшенного резными завитушками и ярко расписанными ставнями. Предмет был величиной примерно с очень большую книгу. Снизу у него был подвешен камень, который качался взад-вперед на тонком металлическом стержне. Магда некоторое время рассматривала этот предмет с недоумением, думая, что это какая-то игрушка для детей. Но потом заметила, что вместо круглого чердачного окна на доме был циферблат с двумя стрелками-указателями, как на больших механических часах, которые она когда-то видела на колокольне. Приглядевшись, она обнаружила, что более длинная стрелка, пощелкивая, медленно и равномерно движется по кругу. Это были настоящие механические часы! Она взглянула на Книгоеда с неподдельным восхищением.
– Книгоед! Часы! Как тебе удалось это смастерить? И они такие маленькие! И к тому же еще очень красивые. Точно как эти нарядные дома здесь, в горах.
Книгоед прямо-таки сиял от гордости, довольный ее похвалой.
– Я запомнил устройство часов, которые мы видели на той церкви. Но кое-что я сам изобрел и добавил.

Он приподнял крышу с одной стороны, и Магда увидела мерно движущиеся колесики и шестеренки. Она попыталась проследить и понять, как они действовали, но механизм был сложным, да ей и не все было хорошо видно.

Разглядывая замечательные часы, Магда вдруг с тревогой заметила, что это была не просто модель какого-то дома. Это была маленькая, но точная копия дома, где жил Людвиг Лучник. Она открыла было рот, чтобы потребовать объяснения, но в этот момент длинная стрелка дошла до самой верхней точки циферблата, а короткая стрелка указала вертикально вниз. Двери домика распахнулись, и оттуда показалась фигурка в виде дракона, черного с золотым гребешком вдоль хребта. Механически монотонно, но четко часы вдруг произнесли: «Люд-виг – дрянь, дрянь, дрянь, дрянь, дрянь, дрянь». После этого дракон исчез, и дверцы закрылись.

– Ты заставила меня пообещать, что я ничего не сделаю ни с самим Людвигом, ни с его домом, – объяснил Книгоед, явно очень довольный собой, – но ведь по поводу его репутации я ничего не обещал. Я подумал, что уж ославить его я могу раз и навсегда. Ведь я же не обещал, правда? – добавил он уже с тревогой, заметив, что Магда во все глаза смотрит на часы, открыв рот. И тут Магда расхохоталась.

Книгоед, думая, что она, наконец, оценила блестящее остроумие его замысла, вновь напыжился от гордости. А Магда смотрела то на часы, то на излучавшего самодовольство дракона, и на нее накатывались новые волны смеха. На самом-то деле ее насмешила мысль о том, что на леднике сошлись два могущественных вида волшебства – вода Ледяного Источника и драконье пламя, и результатом этого эпического взаимодействия оказалось «Людвиг – дрянь».

Лапа Книгоеда еще не до конца зажила, и у них теперь было много свободного времени и мало каких-либо занятий. У Магды родилась идея:
– Мне кажется, мы сможем продать механические часы и выручить за них большие деньги. Ты мог бы сделать еще такие же?
– Да, конечно. У меня еще много материалов осталось.
Магде пришлось долго уговаривать его не устанавливать в новых часах фигурку дракона, говорящую «Людвиг – дрянь». Она считала, что такая странная деталь может отпугнуть покупателей. Дракон же все еще был больше заинтересован в выражении своих чувств относительно Людвига, чем в выгоде. Однако в конце концов он уступил.
– Но все же мне бы хотелось поставить туда что-нибудь, что появлялось бы и отсчитывало часы. Ведь в этом и состоит мое изобретение, – настаивал он.
– Как насчет птицы? – предложила Магда.
– Птица? Птичья песня – штука тонкая и сложная. Боюсь, мне не удастся придумать механизм, который смог бы имитировать соловья или даже малиновку. Давай придумаем что-нибудь, что издает простой повторяющийся звук. Может быть, лягушка?
– Как насчет кукушки? – спросила Магда, чей взгляд упал на серую птицу, летевшую через поляну.
Книгоед задумался.
– Это, пожалуй, получится, – сказал он наконец.

К тому времени, когда лапа Книгоеда полностью зажила, они с Магдой сумели смастерить еще трое механических часов. Все они были сделаны в виде нарядного альпийского дома, и в каждых была раскрашенная механическая птица, которая появлялась и отсчитывала время четким «Ку-ку». Магда оказалась права – она смогла продать эти часы за большие деньги и пополнить отощавшие за лето кошельки…

К середине октября дракон был полностью здоров, и они снова смогли пуститься в путь. Теперь они двигались вниз по северным склонам гор. По пятам за ними катилась вниз суровая альпийская зима.
 

ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ