Страна красных цветов

Тропа нас во свете венчала,
Луна строку света качала.
Ты даровал мне дивен лик,
Сказ- фейный образом возник...

Во звёздном своде красота,
Озерна гладь цветёт чиста...
Твой взгляд века являет,
Озерну гладь свиват...

Во шепот мысли, - Камень свет,
В ладони явлен- самоцвет.
Огня чело сияет,
Строка тропу являет...

Ко сердцу дар,
Тепло речей-поит меня,
Небес ручей...
В нем лики расцветают,
Крылами свет взлетают...




    К. Бальмонт.

СТРАНА КРАСНЫХ ЦВЕТОВ
Страна красных цветов, раскрывшихся в умах, опьяненных Солнцем и влюбленных в Луну, и в Вечернюю Звезду, Звезду Утреннюю. Страна разноцветных цветов и птиц с яркими перьями, лазурными, зелеными, оттенка всех драгоценных камней. Страна кровавых зрелищ и утонченной благоговейности, легенд правдивых и действительности неправдоподобной, цветных иероглифов и пирамидных храмов, медленных слов и быстрого ножа, вечной Весны — вечной Осени. Страна, чьи горы подобны исполинским изваяниям, чья история — сказка, чья судьба — печальная поэма, печальней, чем поэма Эдгара По. Страна обманутая, преданная, проданная, побежденная предсказанием, гением, женщиной, и конем, изуродованная безвозвратно Кентавром бледноликим, несущим гибель, разрушение, и лицемерную религию, вместе с смертельными заразными болезнями, всюду, куда он проникает — в Индию, в Океанию, в Перуанскую идиллию, и в эту растоптанную Страну Красных Цветов.

Ацтеки пришли в страну, ныне называемую Мексикой, с Севера, из Тлапаллана, что значит Красный Край, из страны, где красные горы, пирамидные уступы, окрашенные реки. Край Калифорнии наших дней, Аризоны, Новой Мексики, Соноры. Эту первичную родину они не забыли потом ни в красках, ни в форме стремительных созданий, ни в создании вечно-живущих легенд, в которых чувствуются понимающие зрачки души.

Известны два красочные символа Мексиканской фантазии: «Тиуй!», «Идем!» узывной улетающей Колибри, которая повела Ацтеков в неизвестность, в путь, приведший их в Край *Семи Пещер, и образ *Орла на кактусе, терзающего Змею(символ Пятигорска:орёл на камне терзающий змею) ) . В этих причудливых символах — столь свойственное Мексиканцам смешение жестокости и нежности, красочности и резких рельефов, любви к вещественному миру и таинственного зова — узыва куда-то, в недосказанность, в неопределенность, с зыбкими ускользающими *змеиными очертаниями.

Два великие бога Древней Мексики, Витцлипохтли и Кветцалькоатль, одним своим явлением вводят нас в мир этих змеиных очертаний. Легенды гласят.

Недалеко от древней столицы народа Строителей, Тольтеков, находится *Змеиная Гора, Коатепек. Там, подвизаясь, жила некая благочестивица, по имени Коатликуэ, женщина в *Змеином Платье. Она была мать многочисленных сыновей и единственной дочери. Однажды, утром, когда она совершала свои моления в *Святилище Солнца, к ногам её упал с высоты как бы небольшой шар из блестящих перьев. Она подняла его, и, в почитание святилища, спрятала себе на грудь. Когда она хотела его вынуть, она его уже не нашла. А в то же самое время, *с солнечным лучом и яркими перьями, в нее незримо вступила новая жизнь. Безумные сыновья вместе с сестрой своей решили, что на их матери печать бесчестья, и что ей нужно умереть, прежде чем она родит ребенка. Велик был её страх, но ребенок возвестил ей из чрева: «Отбрось свой страх. Я знаю, что мне делать. Ты будешь спасена». Истинно, когда пришли ослепленные, не понимающие святой тайны беспорочного зачатия, и хотели убить солнечно-зачавшую, мгновенно родился Витцлипохтли, вооруженный копьем и щитом, с блестящим убором из перьев на голове, с убором из перьев быстрой колибри на левой ноге, с лицом, руками, и ногами, которые были расцвечены полосами лазури. Первою он пронзил свою сестру, ибо в ней, в этой женщине, возникло впервые преступное желание. Голову её и доселе можно видеть среди уступов(скала) Змеиной Горы. Он бросился затем на братьев, и начал их избиение; они падали, как падают *камни утесов. Немногие оставшиеся в живых бежали к Югу. Витцлипохтли избил и разграбил также всех сомысленников невосполнившегося посягновения, и после этого взошел с своею матерью в Чертоги Неба, откуда он в действительности сходил. Коатликуэ, иначи Коатлантана, стала богинею Цветов и стала зваться* Наша Матерь Змеиных Мест.(змеиные места - цветы)

Испанский падре, времен Завоевания, Фраи Бернардино де Саагун, со слов туземцев той эпохи написавший общую историю Богов и обрядностей Древней Мексики, говорит, между прочим, о Витцлипохтли: «Это был второй Геркулес, весьма мощный, с великими силами, и очень воинственный, великий уничтожатель народов, и убиватель людей. В войнах он был как живой огонь, очень страшный для своих противников, и боевым знаком, который он носил, была голова дракона, весьма ужасная, устремлявшая из пасти огонь; был он также и волхвователь или чаровник, и принимал вид различных птиц и зверей».

Это он-то, Витцлипохтли, стал верховным владыкой завоевательных войн, превративших маленький народец Ацтеков во властителей могучей Мексиканской монархии, и его именем освящались беспрерывные празднества крови, на высоких теокалли, где жрец высекал обсидиановым мечом сердце у приносимого в жертву, который после этого страшного торжества возносился над Землей и вступал в Чертоги Солнца.

Если в Витцлипохтли выражена страшная и жестокая сторона опьянения Солнцем и Кровью, в Кветцалькоатле, чье имя значит — *Изумрудно-Перистый Змей(изумрудно крылатый змей. Перо символ закона духа.) , мы видим другую её сторону: он любил лишь цветы и плоды, кровавый цвет бескровных жертв(кровь-дам(душа) , он был бог Ветра, который носит по небу вольные тучки, впивающие свет Восхода и свет Заката, он был звездный Люцифер, бог Звезды двойного бытия, Вечернего и Утреннего. Кветцалькоатль был один из четырех верховных Небесных братьев, и родился он в крайнем, *тринадцатом небе.
 В мужском лике он — Тонакатекутли, Владыка Бытия, и Тцинтеотль, бог Начала, а в женском лике — Ксочикветцаль,* Изумрудная Роза, Цитлаликуэ, Звездноодетая, и Никометкоатль, *Семизмейная.(семь мудрецов)

Слуги великого владыки Кветцалькоатля были большие искусники во всём, что украшает жизнь и дает возможность сделаться созерцанию не аскетической пустыней, а живописным садом.
Творец красоты:
Когда он посылал их куда-нибудь, они летели на безмерные расстояния с бесконечной быстротой. Повеления его возглашались с вершины горы(гора сознания) Тцатцитепек, что значит Холм Воскликновений, и глашатаи обладали таким *могучим голосом(голос...) , что он был слышим за сотни и сотни верст. Слуги и ученики Кветцалькоатля именовались Сынами Солнца и Сынами Облаков. Мы снова здесь чувствуем близость Чертогов Солнца, нетленный многокрасочный Город Солнца, очаг света и цвета.

Любопытно подробное описание внешнего вида Кветцалькоатля, даваемое Саагуном. Сообщая сперва, что он был человек, почитаемый за бога, и что, как бог Ветров, он метет дорогу богам Воды, Саагун дает нам затем точный перечень уборов Кветцалькоатля. «Уборы, которые его украшали, были следующие:
на голове митра, с султаном из перьев, называемым кветцалли: митра была пятнистая, как *тигровая шкура; имел он на себе рубаху, как бы узорчатый* стихарь, носил сережки из *бирюзы, мозаичной работы, *золотое ожерелье, с которого свешивались изогнутые *раковины, весьма *драгоценные. Носил он на спине, как условный знак, *перья, в виде *пламеней огня: ноги были обтянуты у него *тигровою шкурою, с которой свешивались *раковинки; черные имел *сандалии(сандал) с *жемчужными отворотами, в левой руке держал *пятиугольный щит, в правой — *посох, наподобие епископского, вверху завитками, весьма украшенный *драгоценными камнями, и бывший как бы рукоятка *шпаги».

Прекрасны все звездные легенды, связанные с Кветцалькоатлем, как все Мексиканские предания, имеющие отношение к небесным светилам. Одна из этих легенд. Во время недуга, злой чаровник Тецкатлипока, незримо присутствующий в Небе, на Земле, и в Аду, и сеятель вражды в двух противоположных сторонах, дал Кветцалькоатлю опьяняющего напитка. Опьяненный Кветцалькоатль нарушил свой обет целомудрия. После этого, с плачем, он ушел на Восток к Морю, к краю его. Уходя, он спросил себе у прислуживающего юноши зеркало, прислонился к дереву, и, посмотревши в глубину зеркальности, восскорбел. «Стар я стал, пора мне уйти».
 На берегу Моря, где морской край сливается с краем Неба, он умер, и тело его положили на* костер, но сердце его не сгорело, а взошло как Вечерняя Звезда, и горит с тех пор эта яркая царевна вечернего неба Мексики.

Подобно этому загорелись и Солнце и Луна. Не было Солнца и не было нежной Луны. Плакали боги, бесприютно было в мире. Таинственное решение постановило, что, кто первый бросится в костер, тот избавит мир от темной бесприютности. Был устроен великий костер из *пахучих ароматических деревьев. Жарко и душисто он разгорелся. Но все стоявшие вокруг костра смотрели с боязливой нерешительностью на встающих змей Огня. Был некто Нанагуатцин, чумной и нарывный. Родом он был из богов,
*но был поражен ужасной болезнью. И вот этот-то нарывный подумал о темноте мира и об *очистительной силе Огня.
Прыжок — и он в костре. *И вот на Небе взошло ослепительно-яркое Солнце, а искры, брызнувшие из костра, превратились в многочисленные звезды.
За одним сгоревшим бросился в Огонь и другой, и взошла на небо Луна. И Солнце с Луной сочетались браком, и в свадьбе их участвовали Небо и Земля. Отсюда возникла пирамида Чолулы, посвященная Вечерней Звезде, с святилищем, при котором были жрецы Кветцалькоатля, Изумрудно-Перистого Змея, и возникли пирамиды Солнца и Луны в Теотиуакане, близ которых до сего дня можно находить, на бранном поле старых дней, маленьких Мексиканских идольчиков, излюбленные Мексиканцами «маски», и обломки агатовых стрел и копий.

Напоминающие Китайских драконов, змеи пирамидных руин Ксочикалько, — катакомбы Митлы, украшенные крестным знамением, и крестообразные гробницы, эти «украденные Дьяволом символы Древа Жизни, расточавшего Смерть», или, если хотите, знамение четырех ветров беспредельного Неба, — алтари из черепов, ибо, как Египтяне, Мексиканцы не отделяли Жизнь от Смерти, — *божества Смерти, в головном уборе из черепов(череп, как символ чаши. Смерти самостоятельно, своего низшего эго) и других слитно-спутанных украшениях, напоминающих символическую сторону нашего Масонства и наших средневековых Danses Macabres, — веселый бог Жизни, который глядит себе вверх, своими наивными глазами не видя, или не желая видеть, параллельного Бога Смерти, — *Бог Зеркальность, который, лежа, держит на животе своем зеркало, где, как в круглом озере отражается весь мир, между тем как он сам смотрит в сторону, мимо, в иное, во внепредельное, — Звездный Бог, «Он, Который опрокинул свой Лик», ибо действительно звезды опрокидываются — в нашем сознании, сами не имея для себя ни правого, ни левого, ни верха, ни низа, — всё это немногие обломки великого здания, возникшего под Небом с очень яркими, с очень четкими звездами, так что его неопределенности и туманности тоже ослепительны, отнюдь не бесцветны, — здания, созданного среди вулканов и в заревых отсветах причудливых цветов.

Соучастники Орфея говорили, что *раса богов и людей одна. Подобно этому, мечтатели Мексики говорили, что у богов и людей есть одно общее: красная кровь(дам:Душа) . Поэтому они связали свое Небо и свою Землю красною перевязью, в фантастической свадьбе, на которой жутко присутствовать, но и красиво, о, красиво!

Первая, главная из Мексиканских богинь, Цигуакоатль, *Женщина-Змея, говорят, ниспосылала людям труды, огорчения и всякие превратности. Но говорят также, что одежды её всегда были *белые, *снежной чистоты, и что по ночам она летала в воздухе, а вослед ей неслись воздушными путями крики и стоны.

Жутко и красиво. А красивее Красоты — что ж придумаешь!