Allan Edgar Poe. The Raven

Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore—
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door.
“’Tis some visitor,” I muttered, “tapping at my chamber door—
Only this and nothing more.”

Ночью поздней, ночью тёмной
Странной дрёмой утомлённый
Погруженный в фолианты, тайны мудрости былой
В  лабиринте старых истин слышу....будто бы стучится,
Кто-то трепетно стучится в мой нечаяный покой
Кто же - я подумал - нынче  тихо в дверь мою стучит?
Поздний гость нанес визит.

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;
And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.
Eagerly I wished the morrow;—vainly I had sought to borrow
From my books surcease of sorrow—sorrow for the lost Lenore—
For the rare and radiant maiden whom the angels name Lenore—
Nameless here for evermore.

Хлад декабрьских тех чисел в памяти запечатлился
И каминный жар искрился..бликами крадясь на пол
Я был в чаяньи денницы, в чтеньи я не смог забыться,
                от кручин своих закрыться о потерянной Линор.
Безымянна в этом мире....среди райских дол и гор
В вышних ведома Линор..

And the silken, sad, uncertain rustling of each purple
curtain
Thrilled me - filled me with fantastic terrors never
felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood
repeating
"Tis some visiter entreating entrance at my chamber
door -
Some late visiter entreating entrance at my chamber
door; -
This it is and nothing more."

Шелест пурпурных пологов наполнял меня тревогой,
Мрачным ужасом, который был неведом мне досель
Трепет сердца усмиряя всё твердил я, повторяя, -
                это просто посетитель постучался в мою дверь.
Кто-то, стоя у порога, тихо в дверь мою стучит.
Поздний гость нанёс визит.

Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
"Sir," said I, "or Madam, truly your forgiveness I implore;
   But the fact is I was napping, and so gently you came rapping,
   And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,
That I scarce was sure I heard you"- here I opened wide the door;-
                Darkness there, and nothing more.

Ободрив свой дух поникший я промолвил для приличий:
Сэр иль леди, Вы позвольте извиненья попросить.
В дрёме Вы меня застали, очень тихо Вы стучали
И поэтому так долго не изволил отворить.
Так сказал открыл и вышел встретить гостя на порог.
Tемнота..и  никого...

Deep into that darkness peering, long I stood there wondering,
       fearing,
Doubting, dreaming dreams no mortals ever dared to dream before;
   But the silence was unbroken, and the stillness gave no token,
   And the only word there spoken was the whispered word, "Lenore!"
This I whispered, and an echo murmured back the word, "Lenore!"-
                Merely this, and nothing more.

Вглядываясь в тайну марка, весь похолодев  от страха
Представлял себе кошмары, что не видел до сих пор.
Тьма ж была невозмутима и едва лишь различимо
Шепотом звучало имя, имя суженой - Линор
Это я шептал и эхо уносило на простор
Мой печальный зов - Линор
Тьма
    ...мираж...
                и ничего.


Back into the chamber turning, all my soul within me burning,
Soon again I heard a tapping somewhat louder than before.
   "Surely," said I, "surely that is something at my window lattice:
   Let me see, then, what thereat is, and this mystery explore-
Let my heart be still a moment and this mystery explore;-
                'Tis the wind and nothing more."

Задрожав и замерзая, в свою комнату вступая,
Вновь услышал стук, который потревожил мой покой.
Звук был от окна, за ставней. Я  ж сказал, а ну-ка взглянем
                и развеем чары тайны, -
                что ж за гость это такой.
Сердце успоком разом и узнаем что и кто.
Ветер лишь и... ничего!


Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and
       flutter,
In there stepped a stately raven of the saintly days of yore;
   Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
   But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door-
Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door-
                Perched, and sat, and nothing more.

Распахнул я ставен створы и величественный ворон
Легендарных дней свидетель в дом мой медленно влетел
Он пожаловал достойно, словно рыцарь благородный
Прямиком на бюст Афины он торжественно присел
Бюст Афины, что над входом, оседлал он ,словно лорд,
Сел , затих и... ничего.

Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance it wore.
"Though thy crest be shorn and shaven, thou," I said, "art sure no
       craven,
Ghastly grim and ancient raven wandering from the Nightly shore-
Tell me what thy lordly name is on the Night's Plutonian shore!"
                Quoth the Raven, "Nevermore."
Чёрный ворон, рыцарь грусти - я сказал - и улыбнулся
Ты без шлема и кольчуги, без меча и без щита
Расскажи же, путник тёмный , мне о берегах Плутона
Ты открой, как в тьме бездонной, ворон, назовут тебя?
Как в плутониевой ночи,птица, назовут тебя?
Каркнул ворон :
               НИКОГДА

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning- little relevancy bore;
   For we cannot help agreeing that no living human being
   Ever yet was blest with seeing bird above his chamber door-
Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door,
                With such name as "Nevermore."
Что ж..пернатое созданье проявило пониманье
Всё же , мне ответ вороний был всего лишь пустота
Тем не менее, занятно, согласитесь вероятно
Вряд ли кто-нибудь когда-то в наши странные года
Лицезрел сию фигуру:  черный ворон на скульптуре
И зовётся – "НИКОГДА"


But the raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
   Nothing further then he uttered- not a feather then he fluttered-
   Till I scarcely more than muttered, "other friends have flown
       before-
On the morrow he will leave me, as my hopes have flown before."
                Then the bird said, "Nevermore."

Но с богини бюста ворон повторял одно лишь слово
Будто крылась в слове этом его тёмная душа
И застыл, не улетая, я же молвил : исчезают
Мои близкие, надежды, мои лучшие года
Так и ты, ночная птица, поутру меня покинешь
Утром, словно морок сгинешь
Карнул ворон :
               НИКОГДА

Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
"Doubtless," said I, "what it utters is its only stock and store,
   Caught from some unhappy master whom unmerciful Disaster
   Followed fast and followed faster till his songs one burden bore-
Till the dirges of his Hope that melancholy burden bore
                Of 'Never- nevermore'."

Содрогнувшись от ответа я сказал : услышал где-то
Заучил себе куплетом и твердишь себе всегда.
Видно, твой хозяин прежний, он познал скорбей безбрежных
Слил тебя с унылой песней, чернокрылая хандра!
Заменяя все надежды
На пустое: НИКОГДА
                НИКОГДА
                и НИКОГДА

But the Raven still beguiling all my fancy into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and
       door;
   Then upon the velvet sinking, I betook myself to linking
   Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore-
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt and ominous bird of yore
                Meant in croaking "Nevermore."

 Древний ворон - гость нежданный, привлекал моё вниманье
Он в ночной покой ворвался нынче явно неспроста...
И на бархате бержера, что подвинул прямо к двери
Стал гадать - с какой же целью прилетел мой гость сюда?
Что несёт мне эта птица, что черней, чем темнота
И вещает :
           НИКОГДА

This I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom's core;
   This and more I sat divining, with my head at ease reclining
   On the cushion's velvet lining that the lamplight gloated o'er,
But whose velvet violet lining with the lamplight gloating o'er,
                She shall press, ah, nevermore!

Так догадками терзаясь, ни чего не выражая
Всё сидел я в думах долго...
                не произнося ни слова
Сердцем медленно сгорая в птичьих огненных глазах
На подушки опираясь, на том плюше, что касалась
Головой своей касалась его пурпура Она....
И на грудь мне, в свете лампы и желанна и жива
Упадёт ли?
             НИКОГДА


Then methought the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by Seraphim whose footfalls tinkled on the tufted floor.
   "Wretch," I cried, "thy God hath lent thee- by these angels he
       hath sent thee
   Respite- respite and nepenthe, from thy memories of Lenore!
Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost Lenore!"
                Quoth the Raven, "Nevermore."

 Взобонял я дым кадила, что качали серафимы
Ангелы скользили тихо, молча по моим коврам
Вот же, вот оно  - знаменье, от страданий утешенье
Я взрыдал  - ведь сам Всевышний шлёт мне долгожданный знак.
Отпусти ж Линор, забудься, сокруши свой тайный ад!
Каркнул ворон :
         НИКОГДА!

"Prophet!" said I, "thing of evil!- prophet still, if bird or
       devil!-
Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
   Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted-
   On this home by horror haunted- tell me truly, I implore-
Is there- is there balm in Gilead?- tell me- tell me, I implore!"
                Quoth the Raven, "Nevermore."

О Пророк, вскричал я громко - ты от диавола иль Бога?
Храбрый сын стихий, рождённый ночью на семи ветрах
Ты поведай, умоляю, правда ль то, что от страданий
Исцеляют воды Леты всё стирая навсегда?
Исцелит ли мои муки та волшебная вода?
Каркнул ворон :
                НИКОГДА!

"Prophet!" said I, "thing of evil- prophet still, if bird or
       devil!
By that Heaven that bends above us- by that God we both adore-
   Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
   It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore-
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore."
                Quoth the Raven, "Nevermore."

О Пророк, сказал я снова , ты от диавола иль Бога?
Милостью небес Господних, что доступна даже нам
Я прошу тебя, поведай, 
                там в сени садов Эдема
В благодати Вифлеема
               встречуc ль я с Линор нетленной -
Ангелом моей надежды, лучезарным, как звезда?
Каркнул ворон :
             НИКОГДА!

"Be that word our sign in parting, bird or fiend," I shrieked,
       upstarting-
"Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore!
   Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
   Leave my loneliness unbroken!- quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my
       door!"
                Quoth the Raven, "Nevermore."

Твоё слово станет клятвой, ворон, друг иль враг заклятый!
Воротись в свои чертоги к грустным, мрачным берегам!
Изгони свой образ чёрный, мой порог неосквернённым
Сохрани и убирайся! Не оставь здесь и следа!
Не язви мне больше сердце,улетай же навсегда!
Каркнул ворон :
          НИКОГДА

And the Raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
   And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming,
   And the lamplight o'er him streaming throws his shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
                Shall be lifted- nevermore!
Ворон всё не улетает, молча, грозно восседает
На акролифе Афины, мне пророчеством грозя
И в глазах его лукавых потирает руки диавол
Окружая чёрной тенью  обречённого меня.
И из круга тени этой моя бренная душа
                воспарит ли?
                НИКОГДА