Вадим Тишин. Чернее кроны подмосковных рощ. Рус. Б

ко дню рождения Марины Цветаевой
(08.10.1892 – 31.08.1941)

                * * *
Чернее кроны подмосковных рощ,
приметой знатной барабанит дождь.   
Бледнеют краски по полям и весям,
иссякли лета праздничные песни.
И солнца луч, как заблудившийся босяк,
Всему земному подаёт печали знак.

Трава прижалась к матушке-земле -
усталость повисает в гран плие.
День равнодушен к аппетитам ночи,
с утра простужен, чем и озабочен.
И свет отступником в не призрачной игре,
бразды уходят мерно к первозданной мгле.
 
Та беспощадно топит настроение,
по позвонкам холодный страх вторжением.
Уступчивость тепла, как откровение,
приводит к мысли, что грядёт забвение.

Распутный ветер дёргает причёски -
от шевелюры пышной отголоски.
Хиреют клён, могучий дуб, берёзки,
ведут не жаркий спор, их вид – неброский.

Настанет день, раздетый горизонт
покажет сам товар лицом – сложён,
расхристанный, пред снежностью – смирен,
в желаниях достоин перемен...

И эпилог - безжалостный трудяга -
не по годам мудрец, рисуя сагу:
прохожие, причастные, адепты
посильную в погоду вносят лепту...
Чарнеюць кроны падмаскоўных гаяў
 
 

                * * *

ЧАРНЕЙ КРОНЫ ПАДМАСКОЎНЫХ ГАЯЎ

Чарнеюць кроны гаяў,ужо не лета,
прыметай шляхетна барабаніць дождж прыкметай.   
****неюць фарбы па палях і весях,
згасаюць лета святочныя песні.
І сонцы прамень, як заблудны галётнік,
Усяму зямному падае смуткі знак.

Трава прыціснецца да матухны-зямлі -
звісае стомленасць ў гран пліі
Дзень абыякавы да апетытаў ночы,
ад раніцы прастуджаны, і заклапочаны.
Свет адрачэнцам у гульні прывіднай верна,
стырны імгі сыходзяць першародна, мерна.
 
Тая бязлітасна топіць настрой збавеннем,
па пазванках халодны страх уварваннем.
Падатлівасць цяпла, як адкрыццё,
вядзе да думкі - будзе забыццё.

Распусны вецер тузае прычоскі -
ад шавялюры пышнай водгалоскі.
Марнеюць клён, магутны дуб, бярозкі,
вядуць гарачы спрэч, іх выгляд - няброскі.

Надыдзе дзень, гарызонт распране
пакажа самы твар, які таварам стане,
расхлістаны  перад снежнасцю - ціхонь,
у жаданнях годны змен вагонь...

І эпілог - бязлітасны бадзяга -
не па гадах мудрэц, малюючы бы сагу:
праходжыя, датычныя, адэпты
пасільную ў надвор'е ўносяць лепту...

    Перевод на белорусский язык Максима Троянович