Соловей Заочник. Из утренних. Рус. Бел

 
Ритм заказывает утро:
добавляет в чай и кофе
птичий гомон за оконный
и залётный сквознячок.
Небо – синь без перламутра,
и любой художник-профи,
заглянув за подоконник,
попадает на крючок.

Этот ритм без остановки
может длиться бесконечно:
видишь муху – пишешь: муха,
ишь – наводит лепоту!
В бриллиантовой обновке
и живуча, словно вечность,
чистит лапки, гладит брюхо,
чтобы глянец не потух.

Скачут солнечные зайцы
через сонный день воскресный,
время глупое не помнит,
что его перевели.
Рифма просится: нанайцы.
Крякнет старенькое кресло:
и в стихах рекламы омут
про "камей" и про Бали...

Прежних утренних чудачеств
стало меньше на полжизни,
но ещё ведь полстакана! –
если мудро – пить и пить...
Под улыбкой вечер прячешь,
он уже не так замызган,
и рубцы – уже не раны –
продолжай улыбку длить!

З ранішніх
 
Рытм заказвае раніцу:
дадае ў чай і каву
птушыны гоман заваконны
і залётны скразнячок.
Неба - сінеча без перламутру,
і любы мастак-профі,
зазірне за падваконнік,
трапляе на кручок.

Гэты рытм ён без прыпынку
можа доўжыцца бясконца:
бачыш муху - пішаш: муха,
што - наводзіць лепату!
У дыяментавай абноўцы
і жывучая, як вечнасць,
чысціць лапкі, гладзіць пуза,
каб той глянец не патух.

Скачуць сонечныя зайцы
праз сонны дзень нядзельны,
час дурное не памятае,
што яго перавялі.
Рыфма просіцца: нанайцы.
Кракне старэнькае крэсла:
і ў вершах рэкламы вір
пра "камей" і пра Балі...

Ранейшых ранішніх дзівацтваў
стала менш на паўжыцця,
але яшчэ бо паўшклянкі! -
калі мудра - піць і піць...
Пад усмешкай вечар хаваеш,
ён ужо не так завэдзганы,
і рубцы - ужо не раны -
працягвай усмешку доўжыць!

    Перевод на белорусский язык Максима Троянович