Глава I. Детство

К началу: http://stihi.ru/2019/08/19/665


Мой отец родился предположительно в 1910 году в г.Мозыре (Белоруссия) в тогдашней Полесской губернии Российской Империи – в семье купца первой гильдии, лесопромышленника, Соломона Абрамовича Мостовлянского. Мой дед ворочал тогда миллионами, но тем не менее, всё время балансировал на грани банкротства – так, по крайней мере, ему казалось. Поэтому, несмотря, на владение несколькими фабриками по обработке древесины и домами в Мозыре, Пинске и Варшаве, он держал свою семью – жену и двоих сыновей, что называется «в чёрном теле». Они обходились без прислуги (не считая кухарки и приходящей уборщицы), дед выделял моей бабушке на ведение хозяйства, одежду, питание и т.д. буквально гроши. Детей своих – в особенности моего отца – он считал обузой и лишними ртами, и мечтал, как бы поскорее их «пристроить к делу». Его постоянный страх разорения был воистину параноидальным и выходил уже за границы нормативной психики. Он обожал свою жену, но отчаянно ревновал её каждому встречному, устраивал сцены ревности – а возвращаясь из многонедельных инспекционных поездок по своим предприятиям, учинял настоящие допросы с пристрастием. Однажды он даже приревновал её к своему младшему брату Якову. Впрочем, для этого, вероятно, были основания: весёлый и обаятельный студент-медик Лейпцигского Университета значительно выигрывал перед своим вечно угрюмым и невежественным братом. Бабушка же была глубоко образованной женщиной – выпускницей Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге, профессиональной гебраисткой, свободно владевшей по крайней мере 8-ю европейскими и древними языками. Она переписывалась с Бяликом, Шолом Алейхемом, Моше Шлёнским и другими видными деятелями еврейской культуры. В Петербурге она познакомилась с Александрой Коллонтай, с которой переписывалась до самой смерти последней. Отец бабушки, видный адвокат Самуэль Штилерман, был родом из Австро-Венгрии. Он был также образованнейшим человеком своего времени, но его финансовые дела пришли в упадок, и он настоял на браке своей дочери с богатым, но малообразованным купцом.

Вскоре началась Первая мировая война. Сначала «нагрев руки» на поставках леса для нужд армии, мой дед, вскоре потерял большую часть своего состояния, поскольку война происходила именно в тех местах, где были расположены его предприятия. Затем грянул Октябрьский переворот, и всё его оставшееся имущество – фабрики и дома – были «экспроприированы» большевиками или просто ограблены бандитами. Наступило то самое разорение, которого он так боялся всю жизнь. Но как это ни странно, дед не лишился рассудка, а просто выгнал своих сыновей из дому – вернее, послал их «на заработки».

Мой отец – тогда слабый, астеничный и перенесший туберкулёз лёгких мальчик – оказался на улице. Бушевала гражданская война. В Белоруссии царил голод. Евреи бежали кто куда – в основном, в «хлебную» Украину, но там их ждали толпы погромщиков и шайки бандитов всех мастей. Была зима. Лютовал мороз. Как-то мой отец - уже вполне законченный беспризорник – зашёл в трактир погреться. Там в это время пировала какая-то воровская шайка. Но вдруг начался «шмон» - то ли милиция, то ли полиция (не могу сказать точно) нагрянули в трактир и арестовали всех присутствующих – включая и моего отца. Пожалев по малолетству, его не отправили в тюрьму, но определили в какой-то приют для беспризорников. Он пробыл там, к счастью, недолго – уж не знаю каким чудом, но его разыскал родной дядя – брат моей бабушки, антрепренёр еврейского театра Макс фон Штилерман (приставку «фон» он придумал для пущей важности) – и забрал его к себе в Варшаву. Родители же и брат моего отца в это время бежали в Екатеринослав (Днепропетровск).  В 1920 году Ленин подписал «Декрет о Независимости Польши», и государственная граница пролегла между моим отцом, оказавшимся в Польше, и его родителями, осевшими на Украине.

http://stihi.ru/2019/08/19/689