Под пятью слонами

Слон самый позитивный и сильный, благотворный талисман.  еще с древности он считался символом стабильности и силы, терпения и мудрости, долголетия и выносливости, надежности и благополучия во всех сферах жизни.

Пять слонов Светланы Гайер: “Преступление и наказание”, “Идиот”, “Подросток”, “Бесы” и “Братья Карамазовы”. На перевод ушло 20 лет.

«Всякий духовный опыт дает возможность относиться друг к другу лучше, а не уничтожать друг друга. И язык — очень действенное средство...» Светлана Гайер


Всегда открыто в прошлое окошко,
не занавесить, не зашторить даты,
вся жизнь за ним на трепетной ладошке
и даже то, что вспоминать не надо.

Грызёт ли меня совесть? Я не знаю.
Есть дети и любимая работа.
Здесь жизнь моя и внуки процветают.
Сложилось так. К чему винить кого-то.

Враги в овечьей шкуре незаметны:
всё в зеркале теряет ориентиры
и эхо, отражённое, победное -
абрис реальности. Пунктирный.

Мой папочка отмечен был машиной
в тридцатые суровые годочки,
в тридцать девятом умирал и сгинул
от рук друзей, или врагов заточки.

Цементный пол в четырёхместной клетке,
вповалку сорок душ во сне кошмарном,
все разом - с боку на бок - по разметке,
я помню это и его все раны.

Был полон жизни, стал же оболочкой
души безмолвной и опустошённой.
Его я помню  вздохи, — дочка, дочка -
кровавые бинты и стоны, стоны.

Присуще это только человеку -
разрушить всё и подорвать основы,
клясть старое, забыть его навеки,
потом латать, с любовью строить снова.

Не надо быть нам даже мудрецами:
без будущего сломленные духом.
Преступников назвать бы подлецами,
силён их имидж, не пробиться слухам.

Придумали проступкам оправданья,
что средства все во имя благой цели.
Не забелить преступные деянья
и дёгтя вкус не скроешь карамелью.

Шесть месяцев был папа со мной рядом.
Ухаживала, как сказала мама.
Она, в сердцах, жизнь сравнивала с адом,
работала, лечить учила раны.

Дитё врага и жизнь вся на задворках.
Протекцией своей помог директор.
Как все, училась, стала комсомолкой,
отличницей была и из примерных.

C отличием закончила я школу,
немецкий изучала в институте.
Мой мир был вне войны и миром полон,
боялась видеть, что творили люди.

Не объяснить. Давно так это было.
Воспоминанья не улучшат данность.
Пусть лучше будет то окно закрыто,
те выстрелы таят в себе опасность:

три дня дробили день, сверлили ночи,
три долгих в бегстве дня от пут видений
и под подушкой не смыкались очи.
Три дня побега и три ночи бдений.

Пока — сказала мне моя подружка,
сбежала по ступенькам в неизвестность,
не оглянулась, прядь смахнув за ушко,
осталась в памяти моей невестой.

Для всех был этот миг кровавой раной.
Встречали с распростёртыми руками.
Остаться в Киеве хотела мама,
не захотела отступать с врагами:

"Послушай сердце, уходи со всеми,
судить не буду за твоё решенье".
А был ли повод следовать за теми?
Неведомое здесь и в отступленье.

А, может быть, тоска по жизни новой
другой, свободной, наконец, счастливой
меня сковала. Памяти основа,
непокорённый дух, меня покинул?
 
Себя я помню, вспоминаю маму,
работу день и ночь в изнеможенье,
не помню страшных я рассказов папы.
Меня отвергло время. Во спасенье?
 
Случилась вне истории, как точка?
Замкнулся круг учёбой и работой.
"Приданое твоё немецкий, дочка." -
так говорила мамочка с заботой.

Граф Кессенброк меня взял секретаршей.
Интеллигент. Во всём был идеален.
Не он начал войну военным маршем,
не смог бы он стрелять на поле брани.

В другую жизнь с совсем другой свободой
открыл в другое время он мне двери.
Из круга жизни предопределённой
вступила в мир познанья и сравненья.
 
Он дал мне шанс в Германии учиться
и получить стипендию в Берлине.
В гестапо проверяли, но арийцев
в роду у нас и не было в помине.

Не обошлось и без судьбы участья,
без доброго начала в человеке.
Мне дали с паспортом права на счастье
и все концы обрублены навеки.

Был город Фрайбург мне всю жизнь приютом.
Училась там и там преподавала.
Мой день расписан был весь по минутам
и это — счастье. Я не уставала.

Как в пух постели белой и крахмальной,
нырнула в жизнь. По целине шагая
без вех, подсказок и под ветром шквальным
клала свою тропу, преуспевая.

Мои следы по выпавшему снегу -
строкой начальной нового расказа.
Как луковица, радостным побегом
я ожила в надежде, но не сразу.

На чистый лист, по-белому на белом,
с уверенным спокойствием и правдой
писались строки почерком несмелым,
вели к сюжету … с окончаньем славным?

Должница я у жизни. Переводом
я собирала смыслы по крупицам,
ткала я ткань по-своему, на новом
не преступала смыслов я границы.

Неисчерпаем текст, как всё живое.
Цель жизни не в существованье.
Седьмой десяток не дают покоя
мне мысли о бескрайности познанья.

Живу я в переводах, вся в томленье
найти слова, достойные поэта.
Как передать без доли искаженья
все мысли автора и вне сюжета?
 
Ах, мамочка, была всегда права ты!
Найдя немецкий, воскрешая русский,
ищу с собою связь. Невиноватой
жду откровенья я в словах искусных.
 
Седьмой десяток, рук не покладая,
ищу созвучья мыслей с Достоевским.
Для отдыха уже не молодая,
работой счастлива и словом веским.

Вот пять слонов моих, пять великанов.
Возможно, перевод мне в наказанье?
Мне текст даёт дышать и только встану,
зовут меня цитаты на свиданье.

 ***
 
Не однозначен мир, а наш подавно.
И каждый день история в истории.
Нам новый день свой свет даёт исправно
и шанс начать себя без страха боли.
 
Возможно это наказаенье наше.
На этом белом свете люди
подспудно ищут оправданья, даже
всей жизни. Вы не обессудьте.

02.05.2019 - 13.08.2019

Написано со слов Светланы Гайер. (документальный фильм о ней)

 
 Светлана Гайер (нем. Swetlana Geier; урожд. Светлана Михайловна Иванова 26 апреля 1923, Киев - 7ноября 2010, Фрайбург-в-Брайсгау) — литературный переводчик с русского на немецкий язык.

Отец Светланы, учёный-растениевод, был арестован в 1938 году и умер в 1939 году. Мать Светланы происходила из семьи белого офицера. С раннего детства Светлана обучалась французскому и немецкому языкам. В 1941 году Светлана окончила школу с отличием, поступила на факультет западноевропейских языков в Киеве и работала переводчиком в Институте геологии Академии наук Украинской ССР.

После оккупации Киева Светлана Иванова поступила на работу переводчиком на строительной площадке мостостроительной компании Dortmunder Brueckenbau AG, за которую ей была обещана стипендия в Германии.

В 1943 году после Сталинградской битвы деятельность компании в Киеве была закрыта. Опасаясь преследований за коллаборационизм, Светлана с матерью уехала в Германию вместе с компанией и была помещена в лагерь для остарбайтеров в Дортмунде. Вскоре им удалось выйти из лагеря благодаря друзьям.

Светлана Иванова получила Гумбольдтовскую стипендию и переехала с матерью во Фрайбург, где с 1944 года изучала в университете литературоведение и сравнительное языкознание. Вышла замуж, сменив фамилию на Гайер. У Светланы родилось двое детей.

В 1960 году Светлана Гайер начала преподавать русский язык в Университете Карлсруэ. В 1979—1983 годах Гайер преподавала русский язык и литературу в частном университете в Виттене. Также она преподавала русский язык в одной из гимназий Фрайбурга.

Светлана Гайер считалается одним из наиболее известных переводчиков русской литературы на немецкий язык. Она перевела произведения Толстого, Булгакова, Соловьёва,  Солженицына. Получили признание её переводы Достоевского.     Википедиа

 Именем Светланы Гайер названа одна из улиц Фрайбурга.