Боязнь

Все-таки поражает наша глухота к собственной речи. Если вы паче чаяния захотите выяснить происхождение слова «боязнь» и обратитесь для этого к этимологическим словарям, то, скорее всего, будете разочарованы. Крылов по этому поводу высказывается кратко: «Общеславянское слово, образованное суффиксальным способом от возвратного глагола bojati se (боятися)».
Спасибо, мистер Очевидность. Без Вашей подсказки мы не смогли бы связать слова «боязнь» и «бояться». Но почему здесь возвратная форма? Что значил глагол «бояти» без возвратной частицы «ся»?
У Шанского читаем: «Бояться. Общеславянское. Возвратная форма от утраченного «бояти» – «пугать» (ср. древнеиндийское Bhayate – «боится, пугается», латышское Bities – «бояться» и т. д.), того же корня, что и «бес».
Как ни стараюсь, не могу понять, зачем нам нужны древнеиндийские параллели, если ближайшего родства в русском мы не видим? И причем тут «бес», если несомненные родственники лексемы совсем другие: «бить» и «бой»?
«Боязнь» напрямую образовано от корня «боj» при помощи суффикса «знь». Так же образованы слова: «жизнь», «казнь», «болезнь», «рознь», «приязнь» и др. «Боязнь» в первую очередь связана с физической болью, терзанием плоти, то есть с «битьем». Существительное «бой» означает действие по глаголу «бить». Так как подобные явления в прошлом были распространены гораздо шире, чем теперь, то и слов в языке было в изобилии: «боити», «боище», «бойливый», «бойло», «бойчий», «бойный», «бойщик», «бойство», а также многие употребляющиеся по сей день.
Вероятно, что и «боярин» первоначально образовалось от того же корня с помощью суффикса «арь» (форма с суффиксом «ин» – более позднее образование), характерного для обозначения рода занятий (пахарь, знахарь, скобарь, писарь и пр.). В этом случае первичное значение «боярин» – «воин». Сходным образом оно понимается в древнейших письменных источниках – «старший дружинник, советник князя». В некоторых текстах встречается форма «болярин», возможно, в результате народной этимологии сближающая слово с корнем «боль(шой)». Может быть, «болярин» в этом случае понимался как «большой человек, господин».
В старинных книгах наряду с формами «богобоязненный», «богобоязливый» встречаются и другие, позволяющие лучше почувствовать родство слов «бой» и «боязнь». Вот они – «богобойный» и «богобойчивый». «Представися Галичский князь Ярославъ сынъ Володимеръ… бе же князь мудръ и реченъ языкомъ и богобоинъ, и честнъ въ земляхъ, и славенъ полкы», – гласит Ипатьевская летопись. Или так: «О Жигомонте о старшемъ пишетъ (король Стефанъ), что онъ былъ богобойный человекъ». «С ними бяшетъ тогда и Полуектъ мнихъ богобойчивъ,.. и тъ доволя утешаше его», – встречаем в хронике XVI века.
Боязнь нередко называли по-другому – «бояние». Отметим, что хоть эта форма не сохранилась в языке, образована она с помощью более привычного нам суффикса «ни». При его посредстве сформировалось множество отглагольных существительных: ваяние, влияние, деяние, звание, знание, гадание, зрение, прощание, рвение, стояние, страдание и десятки других.
По мне, так не вызывает сомнения, что человек боится прежде всего того, кто его бьёт (имеет на это право), от кого можно ожидать побоев. Отсюда и вышла эта связка, не улавливаемая теперь не только простыми носителями языка, но и профессиональными лингвистами.
Таким образом, возвратная форма глагола «бояти ся» может быть связана с тем, что человек, испытывая страх, как бы предчувствует физическую боль, «заранее бьёт себя». «Злая жена… ни бога ся боить, ни людей ся стыдить» (из «Слова Даниила Заточника»).