Роберт Сервис. Швея

Квартал Латинский обошел,
Но смог чердак там только снять,
В него вместились стул и стол,
И очень узкая кровать.
Но что с того! Веду свой бой,
Добыть в нем славу, хлеб хочу,
При свете дня и в час ночной
Я все строчу, строчу, строчу.

Я помню этот теплый май,
Устав от рифмы, я взглянул
На дом напротив, невзначай,
Безлюдным был, будто уснул.
Трещанье штор услышал вдруг,
Их дева милая открыла.
Мельканье видел ее рук,
Она там шила, шила, шила.

Мала там комнатка, бедна,
С геранью розовой в горшке,
Но светом солнца так полна,
Пел кенор, сидя на шестке.
Как свет прекрасных глаз сиял,
В сердечке девичьем весна,
Я о печальном размышлял,
Все пела, пела там она.

Бог одарил ее теплом,
И скоро средь соседних крыш
Она с иглой, а я с пером,
Мы пели с ней на весь Париж.
Сквозь струйки тонкие чернил
Глядеть старался я тайком,
Она не знала, что я жил
Напротив, в здании пустом.

Но как-то раз в один из дней
Замолк знакомый голосок.
Я глянул, боже, из очей
Слез горьких лился ручеек.
Печально кенор щебетал,
Поблек герани яркий цвет,
"Пройдет до завтра,- я сказал,
Споем, когда придет рассвет!"

Но тихим был ее чердак,
Лила лишь слезы  день за днем,
Пока гадал, что с ней не так,
Бедняжка чахла за шитьем.
И как-то раз там свет погас,
Проникнуть в тьму пытался я,
Но понимал, пробил тот час,
Навек ушла моя швея.

А ночью с грустью я мечтал,
Глядя напротив и шепча:
Отдать бы все, что написал,
Чтобы зажглась опять свеча,
Чтоб засияли вновь глаза
Отправлю стих я свой в полет,
Сквозь расстоянья донеся
Той, кто споет, споет, споет.


The Sewing - girl

The humble garret where I dwell
Is in that Quarter called the Latin;
It isn't spacious--truth to tell,
There's hardly room to swing a cat in.
But what of that! It's there I fight
For food and fame, my Muse inviting,
And all the day and half the night
You'll find me writing,writing.writing.

Now,it was in the month of May
As,wrestling with a rhyme rheumatic,
I chanced to look across the way,
And lo! whithin a neighbor attic.
A hand drew back the window shade,
And there, a picture glad and glowing,
I saw asweet and slender maid,
And she was sewing, sewing, sewing.

So poor the room, so small, so scant,
Yet somehow oh, so bright and siry,
There was a pink geranium plant,
Likewise a very pert canary.
And in the maiden's heart it seemed
Some fount of gladness must be springing,
For as alone I sadly dreamed
I heard her singing, singing, singing.

God love her! how it cheered me then
To see her there so brave and pretty;
So she with needle, I with pen,
We slaved and sang above the city.
And as across my streams of ink
I watched her from a poet's distance,
She stitched and sang...I scarcely think
She was aware of my existence.

And then one day she sang no more.
That put me out, there's no denying,
I looked-- she labored as before,
But, bless me! she was crying, crying.
Her poor canary chirped in vain,
Her pink geranium drooped in sorrow;
"Of course," said I, "she'll sing again,
Maybe." I sighed, "she will to-morrow."

Poor child; 'twas finished with her song:
Day after day her tears were flowing;
And as I wondered what was wrong
She pined and peaked above her sewing.
And then one day the blind she drew,
Ah! though I sought with vain endeavor
To pierce the darkness, well I knew
My sewing-girl had gone for ever.

And as I sit alone to-night
My eyes unto her room are turning...
I'd give the sum of all I write
Once more to see her candle burning,
Once more to glimpse her happy face,
And while my rhymes of cheer I'm ringing
Across the sunny sweep of space
To hear her singing, singing. singing.