Сталин и репрессии против учёных 1 ч

наверху - тюремная фотография Вавилова

                СТАЛИН И 
              РЕПРЕССИИ ПРОТИВ УЧЁНЫХ.


По данным организации «Мемориал»:

Из 99 арестованных членов Академии наук 44 погибли в результате репрессий: 23 расстреляно, 13 умерло в заключении (в тюрьмах и лагерях), 8 – в ссылке.
Были осуждены к ВМН (высшей мере наказания), но умерли в заключении академики Н.И.Вавилов, И.К.Луппол (1943), умер в тюрьме осужденный на 10 лет академик Н.М.Лукин (1940), во время следствия умерли академики Я.О.Парнас и И.Ф.Григорьев (1949); также погибли в заключении члены-корреспонденты Е.Ф.Будде, Е.И.Шпитальский (1931), В.Ю.Ган (не ранее 1939), А.Ф.Вальтер (1941), Г.А.Левитский, И.И.Замотин (1942), К.Д.Покровский (1944), П.А.Вальтер (1947).
Умерли в ссылках: почетный член АН СССР Д.Ф.Егоров (1931), академики С.Ф.Платонов (1933), В.Н.Перетц (1935), М.К.Любавский (1936); члены-корреспонденты Д.Н.Егоров (1931), А.И.Бриллиантов (1933), С.В.Рождественский (1934), В.Г.Дружинин (1937).


НИКОЛАЙ ВАВИЛОВ

Всё, что угодно могло стать поводом для энкеведистской расправы в сталинские времена: неосторожное слово среди «своих», отсутствие в письменных трудах должного пафоса или недостаточное количество цитат великого вождя, легкомысленное пренебрежение политической коньюктурой, общение с иностранцами, (даже если это предполагалось по службе), анекдот или шутка, критическое замечание или вообще ничего откровенно криминального по тем прокрустовым меркам, например -  молчание,  отсутствие осуждения там, где оно определённо предполагалась. И, чаще всего, в основе сталинских расправ лежали доносы.
Собственной паранойе вождь пытался (и довольно успешно) придать воистину всесоюзный характер. Шпиономания, поиски, выражаясь языком вождя - «хорошо замаскировавшихся врагов» становились всё более психологической опорой режима и основой постоянных жестоких расправ. В глазах официальных и неофициальных «стукачей» поощряемые властью доносы должны были казаться соблазнительно-прямой дорогой   к головокружительной карьере, к орденам и медалям, к немыслимым ранее жизненным благам и возможностям.   
Не говоря уже о том, что оспорить напрямую мнение вождя, поставить под сомнение
его политику означало неизбежную и скорую расправу для смельчака, каковы бы ни были его прежние заслуги и звания.  Так произошло, скажем, с дважды Героем Советского Союза Я.Смушкевичем. См. примечание.*
Поплатился за свою точку зрения в пику мнению вождя и выдающийся генетик и агробиолог Николай Вавилов, который в 1930-ом году возглавил первый в стране Институт генетики АН СССР.
В 1939, на заседании Ленинградского областного бюро секции научных работников Вавилов подверг резкой критике взгляды агронома Лысенко, которому покровительствовал в то время Сталин.
В конце своего выступления Вавилов, словно предчувствуя последствия своей критики,   сказал: «Пойдем на костер, будем гореть, но от своих убеждений не откажемся».
Что ж, предчувствия не обманули Вавилова.  Его «костёр», на который ему ещё придётся взойти,  не заставил себя долго ждать.
Если в 1933-1937 годах Вавилов ходатайствовал об освобождении из тюремного заключения 44 учёных, то в 1940 году он сам оказался жертвой сталинского произвола.

Брат Николая Вавилова Сергей, оставил запись в дневнике от 13 августа 1940 года: "За эти дни столько перемен и самое жестокое несчастье. У брата Николая 7-го на квартире был обыск. Сам он сейчас во Львове. Значит, грозит арест, значит рушится большая нужная жизнь, его и близких! За что? Всю жизнь неустанная бешеная работа для родной страны, для народа. Пламень работы, вся жизнь в работе, никаких других увлечений. Неужели это было не видно и не ясно всем! Да что же еще нужно и можно требовать от людей! Это жестокая ошибка и несправедливость. Тем более жестокая, что она хуже смерти. Конец научной работы, ошельмование, разрушение жизни близких. Все это грозит...  смерть матери, сестры, теперь ужас, нависший над братом. Думать о чем-нибудь [другом] не могу. Так страшно, так обидно, и так все делается бессмысленно. Хорошо, что мать умерла до этого, и как жаль, что сам я не успел умереть. Мучительно все это до невыносимого".

9 июля 1941 года состоялось заседание  Военной коллегии Верховного суда СССР, на котором рассматривалось дело Вавилова.
Учёный был признан виновным в том, что он в 1925 году, якобы, являлся одним из руководителей никогда не существовавшей «антисоветской организации», именовавшейся «Трудовая крестьянская партия», а с 1930 года был активным участником также никогда не существовавшей «антисоветской организации правых», действовавшей в системе наркомзема СССР.
Кроме того, согласно обвинению, Вавилов, используя служебное положение Президента сельскохозяйственной Академии и директора института Генетики, в интересах «антисоветской организации проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя и на развал и упадок социалистического земледелия в СССР».
Вавилов обвинялся также в том, что «преследуя антисоветские цели», он «поддерживал связи с заграничными белоэмигрантами, передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза».
Во время следствия, продолжавшегося 11 месяцев, Вавилов перенес сотни допросов, происходивших часто в ночное время и продолжавшихся нередко в течение семи и более часов.
О том, как проходило следствие,  пишет автор книги «Дело академика Вавилова» Марк Поповский, ссылаясь, среди других источников, на воспоминания  члена Союза художников СССР Григория Георгиевича Филипповского .
«Весной 1941 года он (Филипповский) провел несколько месяцев в Бутырках, в двадцать седьмой камере, на втором этаже старого тюремного корпуса. В камере, рассчитанной на двадцать пять человек, сидело более двухсот арестантов. Маленькая форточка почти не пропускала воздуха. Духота и теснота были невообразимые. Заключенные постоянно сменялись: одних увозили на расстрел, других — в лагерь. Но несколько человек пребывали тут уже довольно долго. Среди старожилов выделялись прославленный командарм времен гражданской войны Кожевников, строитель Мончегорского горнорудного комбината Маньян, конструктор советских линкоров Бжезинский. Когда Филипповского втолкнули в камеру, то среди сидящих, лежащих и стоящих заключенных он сразу заметил странную фигуру: пожилой человек, лежа на нарах, задирал кверху опухшие ноги. Это был академик Вавилов. Он лишь недавно вернулся после ночного допроса, где следователь продержал его стоя более десяти часов.
Лицо ученого было отечным, под глазами, как у сердечного больного, обозначились мешки, ступни вздулись и показались Филипповскому огромными, сизыми. Каждую ночь Вавилова уводили на допрос. На рассвете стража волокла его назад и бросала у порога. Стоять Николай Иванович уже не мог, до своего места на нарах добирался ползком. Там соседи кое-как стаскивали с его неестественно громадных ног ботинки, и на несколько часов он застывал на спине в своей странной позе».
Вавилов отверг все предъявленные ему обвинения:
"Шпионом и участником антисоветских организаций я не был, – заявил он. - Я всегда работал на пользу Советского государства... Я считаю, что материалы, имеющиеся в распоряжении следствия, односторонние и неправильно освещают мою деятельность и являются, очевидно, результатом разногласий в научной и служебной работе с целым рядом лиц;  я считаю, что это не что иное, как возводимая на меня клевета".
Приговорённый к расстрелу, Вавилов подал прошение о помиловании в Верховный Совет СССР. Но оно было отклонено.  В связи с наступлением немцев на Москву он был этапирован в Саратов и помещен в местную тюрьму, где находился год и 3 месяца в тяжелейших условиях камеры смертников.
Решением Президиума Верховного Совета СССР 23 июня 1942 расстрел в порядке помилования был заменен 20-ю годами заключения в исправительно-трудовых лагерях.
Но это «помилование» уже ничего не могло изменить в судьбе великого учёного. Предельно истощенный, он заболел воспалением лёгких и  26 января 1943 скончался в тюремной больнице.
В то самое время, когда мечтавший «накормить всю страну» Вавилов умирал от голода в тюрьме, его заочно приняли в Лондонское королевское общество.
При жизни Николай Иванович был избран членом и почетным членом многих зарубежных академий - Шотландской (1937), Индийской (1937), Аргентинской академий, членом-корреспондентом АН Галле (1929; Германия) и Чехословацкой академии (1936), почетным членом Американского ботанического общества.
 «Многие крупные учёные, - пишет Жорес Медведев, - биологи, генетики и селекционеры, выступавшие с критикой Лысенко в 30-е годы, были арестованы в 1937-1939 годах и погибли в лагерях и тюрьмах (академики Г.К.Мейстер, А.И.Муралов, Н.М.Тулайков, профессора Г.А.Левитский, Г.Д.Карпетченко, Л.И.Говоров, Н.В.Ковалёв и многие другие)».
Находясь под следствием, Вавилов имел возможность получать бумагу и карандаш и написал книгу «История мирового земледелия», рукопись которой была уничтожена, «как не имеющая ценности» вместе с большим количеством других научных материалов, изъятых при обысках на квартире и в институтах, где он работал.

20 августа 1955 Вавилов был посмертно реабилитирован. В 1965 была учреждена премия им. Н. И. Вавилова, в 1967 его имя было присвоено ВИРу (Всесоюзному научно-исследовательскому институту растениеводства) , а в 1968  была учреждена золотая медаль имени Вавилова, присуждаемая за выдающиеся научные работы и открытия в области сельского хозяйства.
В память о великом учёном были выпущены марки в 1977 и в 1987 г.

Примечание*
Яков Смушкевич. Легендарный лётчик. Герой войны в Испании. Один из трёх награждённых в то время дважды звездой Героя Советского Союза. Депутат Верховного Совета СССР. Судя по воспоминаниям современников, Смушкевич неоднократно заступался за невинно осуждённых и не скрывал своего отрицательного отношения к пакту с нацистами. Как пишет биограф Смушкевича: "Судьба генерала Смушкевича закончилась трагически. 8 июня 1941 года, за две недели до начала войны, он был арестован (в госпитале, где он после операции приходил в себя) и
после бесчеловечных пыток, без суда расстрелян на полигоне НКВД под Куйбышевым". 
_


МАТВЕЙ БРОНШТЕЙН

"Молодои; теоретик Матвеи; Бронштеи;н высказал сумасшедше смелые идеи о квантовании гравитации еще; в начале 1930-х. Его друзья-физики Георгии; Гамов и Лев Ландау без шуток считали Матвея гением. Однако Бронштеи;н, автор уже нескольких книг, был арестован в 1937 году, признан участником «террористическои; фашистскои; организации, готовящеи; покушения на вождеи;». Матвеи; Петрович Бронштеи;н прожил всего тридцать один год. Его жизнь оборвалась в подвалах НКВД, где он был расстрелян через пятнадцать минут после оглашения смертного приговора. К освоению идеи; о квантовои; гравитации и гравитационных волнах мировая наука смогла подобраться лишь в начале текущего столетия.
Весть о гибели известного физика-теоретика и прекрасного человека, которому предвещали гениальное будущее, потрясла всех, кому посчастливилось знать его. Спустя годы нобелевскии; лауреат академик Ж. И. Алферов в письме к дочери вдовы Матвея Петровича писал: «Среди потерь, понесенных институтом и наукои;, убии;ство Матвея Петровича Бронштеи;на является одним из самых трагических и бесконечно тяжелых. Мы потеряли не просто замечательного ученого, писателя, человека, мы потеряли для страны будущее целои; научнои; области».
Олег Вишняков
_


СОЗДАТЕЛЬ  «КАТЮШИ» - ГЕОРГИЙ ЛАНГЕМАК.

C расстрелом Тухачевского в июне 1937 года, началась сталинская вакханалия казней среди высшего военного состава. И, как водилось в то время, обречёнными оказывались и те,  кто общался с очередным «врагом народа», был так или иначе причастен к нему и к его деятельности:  коллеги, подчинённые,  родственники,  друзья.  Создавалось этакое мёртвое поле там, где только вчера звучали голоса и суетились не ведавшие, что их ждёт завтра, люди.   Шла повсеместная «чистка», выражаясь языком того времени.
На пути такой кровавой чистки оказался созданный по инициативе Тухачевского Реактивный научно-исследовательский институт и, в частности, его главный инженер,
которого называют «пионером ракетной техники» - Георгий Эрихович Лангемак.
Как утверждают эксперты, сам термин «космонавтика» ввёл именно он.
Известно, что Лангемак вёл переписку с Циолковским, обсуждая с ним перспективы освоения космоса.
За время работы в институте Георгий Лангемак практически завершил доводку реактивных снарядов РС-82 миллиметров и РС-132 миллиметров, впоследствии ставших основой реактивного миномета «Катюша».
В марте 1937 года приказом по наркомату оборонной промышленности тогдашний директор РНИИ Иван Клеймёнов и его заместитель – главный инженер института Георгий Лангемак по результатам испытаний реактивных снарядов были поощрены денежной премией и представлены к правительственным наградам «за разработку новых типов вооружения». Но уже 2 ноября 1937 года Клеймёнов и Лангемак были, по доносу инженера института А.Г.Костикова,  арестованы и вскоре приговорены к расстрелу. 
После ареста Лангемака доносчик А.Г.Костиков занял его пост, став главным инженером института. Заслуги Лангемака и его коллег в создании боевого ракетного комплекса
«Катюша» были официально приписаны Костикову.
 
Время для пересмотра дела Лангемака наступило лишь со смертью Сталина.
Согласно Определению Верховного Суда СССР на своем заседании от 19 ноября 1955 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР под председательством полковника юстиции Лебедкова и членов: подполковников юстиции Романова и Шалагинова определила: «…приговор… от 11 января 1938 года в отношении Лангемака Георгия Эриховича по вновь открывшимся обстоятельствам отменить, а дело по его обвинению на основании п. 5 ст. 4 УПК РСФСР в уголовном порядке прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления…». 
Г.Э. Лангемак был полностью реабилитирован.
Указом Президента СССР от 21 июня 1991 года за выдающиеся заслуги в укреплении оборонной мощи Советского государства и большой личный вклад в создание отечественного реактивного оружия Лангемаку Георгию Эриховичу присвоено звание Героя Социалистического Труда (посмертно). Этим же Указом были награждены и другие конструкторы, причастные к созданию «Катюши» — И.Т. Клеймёнов, В.Н. Лужин, Б.С. Петропавловский, Б.М. Слонимер и Н.И. Тихомиров.
В 1967 году именем Г.Э. Лангемака был назван кратер на обратной стороне Луны.
В книге о своём отце Валентине Глушко, будущем главном конструкторе космических кораблей, его сын пишет, что в 1946 г. В.П.Глушко  встретил случайно Костикова в Германии и нанёс ему сильный удар в лицо со словами: «Это тебе за Лангемака и всех наших!».
Читайте продолжение - 2-ю часть статьи: о тяжких судьбах в сталинское время руководителя космической программы Сергея Королёва и знаменитого авиаконструктора Андрея Туполева. Беседы с Молотовым.
http://www.stihi.ru/2019/05/22/7545