о песне Перемен и клиповом мы шлении

В наше предреволюционое время (когда представители либеральной общественности, в частности, г-н Зильбертруд, грезят о "результатах новой перестройки") инициаторы и адепты "Красного Проекта", агитирующие и пропагандирующие   ;г;р;а;б;и;т;ь; ;н;а;г;р;а;б;л;е;н;н;о;е;  за установление социализма не только в России, реактуализируют "символ" перестроечной эпохи - песню В. Цоя "Перемен".
Что "символ" этот, пройдя через модифицированное сознание "требующих" "перемен" принял уродливые, перверсивные формы, противоположные первоначально заложенным в Тексте смыслу и посылу, ретрансляторов не смущает, по причине их неспособности  анализировать и интерпретировать в рамках своего клипового мы'шления(1).

32 года, прошедшие с момента выхода на советские экраны фильма "Асса", режиссёра С. Соловьёва(2), где впервые широкой советской публике прозвучало "Перемен", в свою очередь, актуализируют неизменность и устойчивость коллективного восприятия информации в рамках того же когнитивного процесса. Неудивительно поэтому, что "требователи", усмотривая в Тексте манифестацию "протестных настроений", этакий "революционный гимн", не видят никаких иных источников, могущих пролить свет на понимание Текста, кроме искажённого исходника(3).

В этой статье будет дана попытка интерпретации Текста и итогового посыла песни "Перемен".

Впервые, песня В. Цоя "Перемен" ("Хочу перемен!") прозвучала на VI фестивале Ленинградского рок-клуба в 1986 году. Год, ставший переломным на стыке двух конкурирующих между собой общественно-экономических формаций, капитализма и социализма, определил последующую энтропию советского общества и советского человека, завершившуюся развалом советского строя и деградацией морального и человеческого в "homo soveticus". Основной причиной этой энтропии, на мой взгляд, послужили антиалкогольная кампания и "перестройка", с её "демократизацией свободой и гласностью", понимаемые как культивирование на "русском поле экспериментов" "западных ценностей" (примат частного над общественным) и практически полное снятие запретов и ограничений на получаемую и распространяемую информацию. Начали появляться публикации, художественные и научные (около и псевдо), "обосновывающие" лживость существующей  ;р;е;л;и;г;и;о;з;н;о;й;  системы и призывающие к свержению "идолов и кумиров" марксизма-ленинизма. Чуть позже, в 89-90-х годах, подобные "обоснования", только с положительной коннотацией, привели к искусственной фетишизации эпохи царской России, "белого движения" (как писал Н. Н. Яковлев, в своей книге "ЦРУ против СССР", увидевшей свет в 1984 году, "Родилась легенда о "белом деле", ослепительно чистом, почти стерильном") и очернению или окарикатуриванию "Красного Проекта", ровно по тем же лекалам, по которым после установления власти Советов, очернялась или окарикатуривалась царская Россия, представавшая в образе "тюрьмы народов". Теперь "Империей зла" стал СССР, граждане которого, будто очнувшись от одного идеологического морока, тут же впали в другой - "демократический". Состояние аффекта, эйфории в которых пребывала советская общность после предложенного "перестроечного курса", до некоторой степени может объяснить воздействие на неё песни "Перемен", понятой, правда, как стремление к "переменам" исключительно в силу самого процесса.

Несколько затянувшуюся вводную часть, предваряющую анализ Текста, однако, на мой взгляд, служит историко-культурным контекстом, без которого будет гораздо сложнее подготовить читающего к восприятию того, что мне хотелось бы до него донести.

Интерпретация Текста, безусловно, субъективна и не претендует на достоверное и полное Его трактование.

Вместо тепла - зелень стекла,
Вместо огня - дым
Из сетки календаря выхвачен день.

На мой взгляд, понимание метафор I-й строфы напрямую связано с контекстом II-й, где "сгорающее дотла красное солнце" символизирует закат и смерть (надеюсь, без последующего цикла, не предполагающего преображения) "Красного Проекта". Те светлые, по мнению многих, идеи, которые были заложены в основе коммунизма, должны были "согревать" мысли и сердца его приверженцев о наступлении на земле "коммунистического рая", где не будет различий между людьми (примечательно, что эта же идея движет инициаторами и адептами глобализации, которую без аллюзий показали братья, а ныне сёстры, Вачовски, в фильме "The Matrix. Revolution", эпизод всеобщего ритуального танца, где все, за единичным исключением, одинаково ... не белы), ни религиозных, ни идеологических, ни политических, ни классовых, а значит, наступит "мир и всеобщее благоденствие". Правда, в отличие от глобализаторов, советские партийные функционеры, уверен, прекрасно понимали, что "Красный Проект" клонится к своему закату, несмотря на лозунги и XXVII съезд КПСС, утвердивший стратегию «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1986—90 годы и на период до 2000 года» (курс на строительство коммунизма). К этому времени одержимость советских граждан достигла своего "количества" в поклонении идеализированным западным ценностям и, в первую очередь, западному образу жизни, с его "материальными благами", которое необходимо было перевести в "качество", внушив, что "требование перемен" - есть "самостоятельный акт демократического волеизъявления граждан", за которых впервые не решает партия, таким образом сняв с себя всякую ответственность за результаты подобного "волеизъявления". Чтобы достичь линейности этого "процесса", огромные массы людей нужно было ввести в состояние измененного сознания, для чего в 1985 году начинаются "антиалкогольная кампания" и "перестройка". В этом контексте "зелень стекла" - зеленый змий, одурманивающий человека, заставляющий неадекватно воспринимать действительность, и, как следствие, сводящий на нет просчитывание возможных последствий такой неадекватности. Но если "зелень стекла", как суррогат "тепла", негативно воздействует на физиологические процессы, приводя к необратимым патологическим изменениям телесного человека, то "дым", как деидеологизация, вводит в заблуждение (ср. "Туман", Юрия "Хоя" Клинских) человека духовного, скрывая от него или искажая окружающую действительность и перспективу.

Красное солнце сгорает дотла
День догорает с ним
На пылающий город падает тень

Это не только закат, это "сгорание дотла" "Красного Проекта", это пожар в умах и погружение в морок "тени", которая "падает на пылающий город" - Москву, как на сонаследницу "Нового Иерусалима"(4), в контексте предательства партийной элиты - коллективного "иуды" - и заклания жертвы, в роли которой намечался СССР. В этой связи, вероятно, можно говорить об интертекстуальности данной строфы, отсылающей нас и к евангельским Стихам, описывающим распятие Христа (Мф. 27:45 и Лк. 23:45, где говорится о "померкшем солнце"), и к булгаковской их версии ("Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла [...] город"), и к вышедшей спустя несколько лет после смерти В. Цоя "Операции "Голгофа". Секретный план перестройки", М. Любимова(5), отнесенной к разряду "конспирологических версий", где ;н;а;в;е;т; ;о;к;а;з;ы;в;а;е;т;с;я; ;п;р;а;в;д;и;в;е;е; ;з;а;в;е;т;а правдоподобие напрямую зависит от построения соответствующего литературного конструкта и конъюнктурного чутья автора. Однако, если принять во внимание изложенную концепцию, пытающуюся объяснить таким образом появление "конспирологических версий" - конкретно "Операции "Голгофа" - сложно представить себе, что в обществе, занятым исключительно выживанием, существовал запрос на поиск причин искусственного характера, принесших в жертву СССР по Ин. 12:24. Надеюсь, что в контексте преображения, ибо социализм в его марксистско-ленинском изводе - это путь повторения кровавой смуты и Гражданской войны, без надежды на появление исторической фигуры величины И. Сталина.

Перемен! Требуют наши сердца Перемен! Требуют наши глаза
В нашем смехе и в наших слезах и в пульсации вен
Перемен! Мы ждём перемен!

Как кажется, в этом припеве прослеживается амбивалентность условно активного требования перемен, в форме притяжательного местоимения, редуцированного до пассивного личного, во множественном числе, "ждём".

Электрический свет продолжает наш день
И коробка от спичек пуста
Но на кухне синим цветком горит газ

День, прошедший в "требованиях" и "ожиданиях" "перемен", продолжается искусственным освещением и выкуриванием сигарет за кухонными разговорами про"перемены"о длительности и пустоте которых свидетельствует опустевшая коробка спичек, источником же огня для сигарет, становится "синий цветок горящего газа".

Сигареты в руках, чай на столе
Эта схема проста
И больше нет ничего
Всё находится в нас.

Безусловно, для советского человека кухня - это не только и не столько место для приготовления пищи, это своего рода элемент буржуазной собственности - противостоящей обобществлению личного, интимного - того, что должно быть скрываемо от чужих глаз и ушей. Кухня - место для общения, обмена новостями, свободными высказываниями на злободневные социальные и политические темы, вне которого они становятся предметом неусыпного внимания со стороны компетентных органов. Как пел В. Цой "Я люблю кухни за то, что они хранят тайны" ("Ночь"), поэтому неудивительно, что за кухнями, как объектами, выполняющим функцию защиты и охраны, зачастую закреплялся сакральный статус.

Припев.

Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук
Нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять.

Здесь, вероятно, прослеживается в какой-то степени издевательский намёк на строгую конспирацию, предполагающую передачу информации посредством взглядов и жестов, ввиду присутствия у отдельных граждан параноидного синдрома, вызванного опасением наличия прослушивающих устройств. В этом контексте особенными коннотациями наполняются "мудрость глаз" и "умелые жесты рук".

Сигареты в руках, чай на столе
Так замыкается круг

Но по-особенному воспринимается и строка "всё находится в нас", в контексте неизменности, повторяемости "требования" и "ожидания" перемен, логическим завершением которого становится страх "что-то менять" в привычно ритуализированном, доведённом до автоматизма, процессе.

И вдруг нам становится страшно что-то менять...
18.05.2019-20.05.2019

(1) Судя по всему, знания закладываемые со школьной скамьи (хотя моя первая учительница по Русскому языку и литературе, А. Н. Сметанина, в отличие от других учителей по этим же предметам, никогда не приводила "в дидактических целях" русскую поговорку "Повторенье - мать ученья", зная о завершающем фрагменте: "утешенье дураков"), ещё в советскую эпоху, культивировали это клиповое восприятие информации.

(2) г-н Соловьёв в своих интервью и пробах пера разливается о "неизвестном ему цо'е-мо'е, кине-вине-домине", которого он,  ;с;а;м; ;с;е;б;е; ;р;е;ж;и;с;с;ё;р; , снявший к тому времени известный всем шедевр "Чужая, белая, рябой", выбирал "для массовки". https://m.youtube.com/watch?v=JVRCbBhMsSM
Неизвестное тогда слово инфоповод, тем не менее, не изменило чутью г-на Соловьёва и если для просмотра продукции "Чужая, белая, рябой", "арендовались солдаты", то "Асса", благодаря, только и исключительно, В. Цою, не провалилась в прокате. На мой взгляд, заинтересованность г-на Соловьёва в В. Цое раскрыта в нескольких словах музой последних трех лет жизни В. Цоя, Н. Разлоговой: "Песня оказалась вконце вполне естественно, потому что это должно заставить зрителя досидеть до конца фильма, так как В. Цой в титрах идет четвертым, то есть на уровне исполнителя главных ролей, то люди, конечно, будут ждать его появления; если песню пустить в начале, то вдруг они уйдут. А так они будут сидеть до самого конца, наконец  увидят его, и уйдут только после этого. То есть этим обеспечивается касса". Примечательна, на мой взгляд, фонетическая и фонематическая связь между "кассой" и "Ассой", по всей видимости, на завершающем этапе выпуска продукции г-ом Соловьёвым, потерявшей согласную "к".

г-н Шолохов, берущий интервью у В. Цоя.
- С. Соловьёв ... сказал серьезным людям - социологам, искусствоведам, киноведам - о том, что когда на картину "Чужая, белая, рябой", устроенной (неразборчиво), нужно было собрать народ, то арендовали специально солдат, для того... на всякий случай - а вдруг не придет зритель. Но когда ему понадобилось созвать стотысячную массовку на концерт Цоя...
В. Цой (поправляя г-на Шолохова)
- Не сто, десяти.
г-н Шолохов.
- Десятитысячную, да.
Дальше г-н Шолохов скатывается в полнейшую ахинею, говоря, что В. Цой согласился на предложение о сборе массовки при одном условии: "Обеспечьте милицию", на что лидер группы "Кино", с терпением, достойным лучшего применения, ответил, что не ставил никаких условий и никогда не был самоуверенным относительно возможности собрать большое количество зрителей, единственно, понадеявшись, что те, кому нравится творчество группы "Кино" придут на концерт. https://m.youtube.com/watch?v=tgf42-azgtI

(3) Хотя Сам В. Цой не считал "Перемен" "песней протеста", о чём говорит в начале интервью. https://m.youtube.com/watch?v=tgf42-azgtI

(4) Константинополь понимался как новый или второй Рим, провозглашение Москвы новым Константинополем открывало возможность ее восприятия  в качестве третьего Рима.
Однако Константинополь был не только «новым  Римом», он был также  и «новым  Иерусалимом» (см.:  Дёльгер,  1937,  с.  13 и  сл.;  Штупперих,  1935,  с.  338-339;  Стремоухов,  1970,  с.  120) в качестве нового Рима Константинополь воспринимался как столица мировой империи, в качестве нового Иерусалима — как святой, теократический город. Обе эти идеи оказываются актуальными для русского культурного сознания — обе они находят воплощение в осмыслении Москвы как «нового Константинополя». Существенно при этом, что Москва сначала понимается как новый Иерусалим, а затем — уже на этом фоне — как новый Рим, т. е. теократическое государство становится империей (а не наоборот!).
[...] в первоначальной редакции «Изложения пасхалии» (редакции митрополита Зосимы) Константинополь именуется «новым Иерусалимом», а Москва объявляется новым Константинополем; иными словами, здесь эксплицитно подчеркнута связь Москвы именно с Иерусалимом (тогда как связь с Римом может лишь домысливаться). Выражение «новый Иерусалим» восходит к Апокалипсису (Откр.  III,  12;  XXI,  2) и в то же время непосредственно ассоциируется с пасхальным песнопением («Светися,  светися, новый Иеросалиме, слава бо Господня на тебе возсия.  .  .  »); соответственно, это выражение имеет сакральный смысл — оно объединяет апокалиптическую идею Второго Пришествия с пасхальной идеей Воскресения, обновления; все  это вписывается в космологическую картину мира и, вместе с тем, вполне отвечает эсхатологическим ожиданиям, об условившим появление рассматриваемого нами текста. «Новый Иерусалим» понимается в Апокалипсисе как «невеста  Агнца» (Откр.  XXI,  9), которая противопоставляется Вавилонской блуднице: «новый Иерусалим» как святой град, олицетворяющий верную церковь  Христову, противопоставлен древнему Вавилону как олицетворению церкви неверной; достойно внимания при этом, что в новозаветном тексте языческий  Рим  может именоваться  Вавилоном (I  Петр  V,  13). с.  154-155) Таким образом, соотнесение Москвы с Иерусалимом имеет очевидные сакральные корни [...].
Б. А. Успенский. Избранные труды. Том I. М.; 1996. Восприятие  истории в  Древней  Руси  и  доктрина «Москва  — третий  Рим». стр. 87, 92-93.

(5) - Этот процесс необратим, еще Лев Давидович Троцкий предвидел разложение партии и термидор. Наша с вами стратегическая задача - восстановить истинный социализм, избавившись ото всех наслоений прошлого. - А вы уверены, что он нужен нашему народу, Юрий Владимирович? - позволил я себе некоторую идеологическую дерзость. - Я убежден в том, что эта страна создана для коллективного общежития. Большинство народа может жить не иначе как за счет энергичного и талантливого меньшинства. Эту массу невозможно заставить работать, более того, она сразу начинает бунтовать. Какой выход? Уничтожить почти весь народ? Но это сталинщина! Остается единственное: создать новое общество. - Извините меня за откровенность, Юрий Владимирович, но ваши первые шаги на ниве генсека, на мой взгляд, не ведут ни в малейшей степени к этому. Неужели вы думаете, что, ловя на улице бездельников, и строго учитывая время прихода на работу, мы подвигнем людей на строительство социализма? А ваше решение о снижении цены на водку, завоевавшее популярность в народе... - Цинично? - спросил Андропов, улыбаясь. - Да! - воспалился я. - Вы уяснили нашу стратегическую задачу, но пока не поняли пути ее достижения. Система умерла, и восстановить ее невозможно, да и не надо, зачем нам нужен живой труп? Задача состоит в том, чтобы окончательно уничтожить ее и построить на ее месте истинный социализм, который поддерживал бы весь народ! Весь народ, причем на свободных выборах! - Признаться, Юрий Владимирович, я не совсем вас понимаю. Не будет ли это опасной маниловщиной - поверить в социалистический энтузиазм народа?

- Вот тут мы и переходим к сути операции. Любовь к социализму вырастет у нас из ненависти к капитализму. Поэтому вам поручается составить план внедрения капитализма в СССР, причем не мягкого, шведского социал-демократического типа. Мы должны ввергнуть страну в дикий, необузданный капитализм, где царит закон джунглей. Председатель внимательно посмотрел на меня. - Я все понял, Юрий Владимирович. Но не слишком ли это будет большим испытанием для нашего народа? - Конечно, невероятно большим, но иного пути нет! Неужели вы считаете, что наша жалкая пропаганда может пробудить ненависть к капитализму? Только собственная практика. Для того чтобы прочувствовать пирог, его нужно съесть - это еще папаша Фридрих (он имел в виду Энгельса.-Авт.) писал.