Михаил Свищёв. Экспертный обзор. Апрель-2019

Пятерной тулуп

Эх, давно не брал я в руки шашки… В хорошем смысле, в настольном, хотя сам я и донских казацких кровей. Не судил, значит, пусть и не судим не буду. Сразу признаюсь – из-за свойственной анахоретам лени читал только анонимный лонг, там букв меньше (казнить нельзя помиловать помните?). И уж что понравилось, то понравилось, невзирая на личности и литературные заслуги. Потому что я сам личность и ничто личностное мне не чудно… Итак, что понравилось и, главное, почему?
Начну с техники – она зашкаливает практически у всех участников лонг-листа, по крайней мере, когда они исполняют классические приемы «фигурного катания». Когда я учился в Литинституте, многие мои однокашники не умели даже выдерживать размер.  Перефразируя одного циника по критическому ведомству, отмечу – «прогресса есть, и хорошо, что есть».
Другое дело, что тройные тулупы практически ни у кого не становятся четверными, а если где и мелькнёт пятерной, то «удочка» (пресловутая переносная лонжа) видна невооруженным глазом, если не целый подъемный мост. А ведь как говорил хороший, но строгий литератор, в наше время писать так, как Ахматова или Бродский, означает всего лишь демонстрировать хорошее образование. Не разделяю его радикальных суждений, но часто их вспоминаю.
Очень много хороших рифм – но очень много «неперекрестной» рифмовки, шестистрочников и прочей прочной, но совсем не новой архитектуры. Да, так стихотворение «тикёт» плавнее, объемистей, мелодичнее – но вот куда «тикёт»? Часто в никуда. И я, как неграмотный местечковый герой лондоновского рассказа «Тропою ложных солнц», честно говорю себе – зачем нужна эта красивая картина в раме, если я не знаю ни того, что было перед этим, ни что будет дальше? И никогда уже не узнаю, потому что автор не оставил мне никаких намёков. Просто спел. Что ж, голос хороший, но здесь-то мы, как я понимаю, оцениваем песни, а не гланды.

Поэтому первым в моем шорте будет песня «Яблоко».   

 «…А яблоко ложится в руку,
как будто помнит райский сад.
У них, пригубивших разлуку,
нет времени смотреть назад.

Есть только этот день осенний,
есть ельник, дятла метроном,
и завтрашнее воскресенье
с полынным праздничным вином.

И небо выцветшего ситца,
и запах скошенной травы,
и знанье, что не повторится
вот эта речь сухой листвы.

А если сентябри иные
им вместе встретить повезёт,
пусть снова будут выходные,
молчания тягучий мёд.

Она не названного слова
опять почувствует огонь.
И яблоко положит снова
в его горячую ладонь.

Начало земное с бытовым упоминанием рая, конец – ветхозаветный безо всякого упоминания. Вечная тема – двое, как им живется, и как будет житься. Здесь сразу понятно, что было и что будет. И сколько будет – т. е. всегда. Для того и живем, для того и пишем, чтобы светлое в нашем прошлом и будущем выглядело убедительнее. И здесь автор убедил. (Кстати, второе стихотворение на эту тему – «мальчик адам» - на мой взгляд, не получилось совсем – эту тяжелую тему автору оказалось просто не на что повесить, и он швырнул ее в угол, как вангоговские стоптанные башмаки).

Как и в «Яблоке», в следующем понравившимся мне стихотворении есть

«Продолжение»:

Хищная рыба, щучья стальная дочь,
Съела твою эскадру почти задаром.
В бездну хотела флагмана уволочь –
Зубы сломала, вместе ушли с радаров.
Спи, командир, теперь остаётся спать…
Как бы вчерашним днём ни саднила рана,
Выплакав слёзы, вряд ли поверит мать
В лютую смерть любимого адмирала.
Чай на её столе превратится в лёд,
День обратится в камень, а камень – в гравий.
Вырастет сын, и новый построит флот,
Чтобы вернуть героя своей державе.

Каждый живой умрёт на своей войне.
Будет волна слюной исходить над телом…
Чтобы ты вдруг нашёлся в грядущем дне,
Нужно, чтоб кто-то вспомнил тебя: «А где он?»
Вскрикнет жена седая, как лунный свет:
«Вот же его погоны, мундштук, фуражка…»
Тихо добавит: «Жаркий оставил след,
Словно утюг на белой ночной рубашке».
Вспенится море, море шепнёт: «Пора».
К славе отца поднимется сын по сходням.
Ты возродишься кратким своим «вчера»
В чистом, как свежий ветер, его «сегодня».

Банальная ситуация «напрасно старушка ждет сына домой» – но как спето! Во-первых, обстоятельно описаны обстоятельства – задача, которая не по плечу очень многим, включая вашего покорного слугу. Мы часто опускаем подробности сюжета, боясь запутаться в местоимениях – мол, каждый домыслит по-своему. Здесь автор отработал канву честно и «на пять», не деля при этом текст на «бытоописательство» и «поэзию как таковую».
А какие метафоры, какая их последовательность! «Чай на её столе превратится в лёд, День обратится в камень, а камень – в гравий». Вот она, игра со временем, не только допустимая, но и являющаяся «почетным долгом и священным правом» истиной поэзии. Игра, делающая из времени все что угодно, но оставляющая ему все его известные свойства, лишь наделяя новыми. Возможно, единственная на сегодняшний день не обреченная на неудачу попытка философского анализа пространственно-временного континуума (извините за высоконаучный штиль)…
А чего стоит «Будет волна слюной исходить над телом» ? Волна как пёс и волна как убитая горем мать, волна ликующая и оплакивающая одновременно?!
Чтобы не увлечься, резюмирую – в этом тексте есть и вчера, и сегодня и завтра – а что еще нужно от картины человеку с плохим воображением?
…Правильно, еще ему нужны детали, чтобы за них зацепиться. И третий стих в моем шорте на детали богат. Более того, он начинается «от печки» и печкой же заканчивается – но почитайте сами, разве в данном случае это плохо? Скажу больше – это хорошо. Так же хорошо, как, например, строка «Тянулась нить, чтоб нами оборваться…»

«Размышления на кухне»

Л.Б.

Корицу сыпать, масло разминать,
Чтоб запах плюшек выплыл за ворота...
Да, кухня - это чтобы вспоминать,
И чтобы помнить, по большому счёту.
Мы все учились помнить у печей...
Что помню я? И мало - и немало:
Как бабка для пасхальных куличей
Последнюю муку приберегала,
В последний год советскую страну
С Черненко ( ну куда ж его совали...),
Как дядька крыл милицию, жену
И жизнь свою - последними словами.
Последнее! Как это слово - бьёт.
Что - первое? Столовка, а не слово:
Вам первое, второе и компот...
Эх, надо бы купить зиры для плова.
Так, перец, соль, петрушки корешок,
И уксусом приправлено не слабо...
Последней быть - для бабы хорошо.
Для мужика - смотря какая баба,
Окажется поэткой на беду,
Да вдруг уральской чокнутой породы...
А пишем мы - последние в роду -
О прошлом угасающего рода,
О том, что было - снова и опять,
Оставить след...ведь надо для чего-то.
Да, кухня - это чтобы вспоминать,
И чтобы помнить, по большому счёту.
Читатели, молитесь же за ны,
Прошу, не надо раций и нотаций!
Ах, из какой великой глубины
Тянулась нить, чтоб нами оборваться...
Жалейте нас - ведь мы совсем умрём,
Не наши дети бегают по лужам...

Как дышит пирогами тёплый дом,
Последнего я жду на поздний ужин.
Как долго ты сегодня - ну ваще!
Что прячешь за спиной? Ого - цветочки.
Айда на кухню!
Плавает в борще
Горошек перца - точка.
Точка.
Точка...

А вообще стихотворению все можно простить, кроме, пожалуй, одного – отсутствия чуда. Полагаю, в четвертом тексте моего шорта оно есть, несмотря на название. Потому что как не избит добротный парадокс «воспоминание о будущем», «воспоминание о прошлом» порой звучит гораздо более парадоксально, особенно если этому прошлому миллиард лет в обед:

«Не было чуда, не было никого...»

Не было чуда, не было никого:
ни ведьм, ни пророков, ни крёстных отцов и фей.
Был океан бесформенный, тьма ровная, свет кривой
и форменное плавниковое галифе.

Не было ножек, не было ножевых
точек и многоточий на белых ракушках стоп.
Был нежный цветущий солнух, масло воздуха, тёплый туманный жмых,
ветки, собственноклювно сложенные крестом.

Танец не знал ни смысла, ни языка -
не удариться ни в ламбаду, ни в лабуду.
Умножалась и округлялась в гнёзда веточная тоска,
и в чужих пировалось на славу и на беду.

Время не знало бешеных скоростей,
новоявленным лапам ступалось в норы как бы само собой...
...Где же вы,
бабушка, сёстры, устрицы на хвосте,
где же ты,
человеческая первоболь.

И еще о чуде. Пятый текст носит название краткое и исчерпывающее. Настолько, что было подозрительно его читать. Что ж, подозрения сбылись только хорошие. «Глухой деревни - родинки Господней» – это не только не заимствовано из Библии, но и как нельзя точно характеризует библейский сюжет, делая его… понятнее, если хотите.

«иов»

Река боится берега в тени,
Который корнем-щупальцем кленовым
Ее коснулся: ну-ка, догони
Саму себя, прими мое каноэ -
Сухую муху на сухом листе.
До пчел не доросла, пусть половодье
Срывает ульи в зябкой пустоте
Глухой деревни - родинки Господней.
Весь в родинках, гуляет там Иов,
Похожий на парней из "Поворота",
Который не туда. Своих сомов,
Своих тяжелых, сытых, большеротых
Предупреди: Иова не глотать,
Когда святой сорвется в омут пьяным.
На третий день умрет твоя вода
И берега покроются бурьяном.
Падет сухая ивовая тень -
Чтоб водомерок поразить затишьем.
Сомы всплывут на рынках деревень,
Глотая мух.
Чего же ты боишься?


Теперь о том, что могло бы попасть в мой шорт, но не попало. Т.е. о текстах, в которых понравилось не все, но что-то сильно понравилось. Такие встретилось несколько, но скажу только о двух.
Так, фарфоровая лыжница, убегающая по лыжне от умирающего хозяина квартиры – это здорово, это много намеков, самый точный из которых – полная потеря скорости, вызванная смертью, на фоне которой даже замершая на полке фигурка начинает набирать темп. Жалко, что всю короткую дистанцию стиха автор пройти в том же темпе не сумел… 
И еще есть текст, который лучше бы весь состоял из одного первого четверостишия. Ну, просто потому, что оно единственное и неповторимое, а остальные – нет:

«солёный ветер щекочет ноздри
песок солёный сожму в горсти
киты выбрасываются на берег
от безысходности»

Чтобы не заканчивать обзор на этой суицидальной нотке, еще раз скажу – общее впечатление от лонга сильное, за последнее десятилетие мы стали очень сильно писать. А то, что в отдельности от общей текстовой массы сильное впечатление произвели лишь единицы – так это всегда так и было. И пусть у всех обозревателей это окажутся разные единицы!
 
Ваш МС, 12.05.19


---------------------------------------

ШОРТ -ЛИСТ Михаила Свищёва:

КЛАВДИЯ СМИРЯГИНА ДМИТРИЕВА «Яблоко»
http://stihi.ru/2018/09/08/8603 отборочный тур для резидентов

ОЛЕГ СЕШКО «Продолжение»
http://www.stihi.ru/2019/02/18/5983 номинатор Евгений Овсянников

«ВЕНИК КАМЕНСКИЙ «Размышления на кухне»
http://www.stihi.ru/2019/04/09/9066 номинатор Евгений Овсянников

АННА ЛИСИЦИНА «Не было чуда, не было никого...»
http://www.stihi.ru/2018/11/23/7864 номинатор Диана Рыжакова

РОМАНЧУК РУСЛАН «иов»
http://www.stihi.ru/2018/07/29/2534 номинатор Литосфера / журнал Тропы