Перевод 3-ого сонета Шекспира

          Мои друзья предложили перевести 66 сонет Шекспира, который был
          неоднократно блестяще переведён до меня, тогда я им ответил:

          Когда уже Маршак и Пастернак
          перевели, тут браться неуместно.
          Не потому, что рядом с ними тесно
          и слов запас нисколько не иссяк, –
          оригинал мысль держит взаперти
          и тут от плагиата не уйти.
          А это не по мне.  Помехой здесь
          тщеславие, а также воспитанье,
          их спутники – достоинство и честь,
          не смею их отдать на поруганье!
          Чтобы повторов избежать грешок,
          я попрошу найти другой стишок!



И решил поиграться с Сонетом №3

SONNET III
Look in thy glass and tell the face thou viewest
Now is the time that face should form another;
Whose fresh repair if now thou not renewest,
Thou dost beguile the world, unbless some mother.
For where is she so fair whose uneared womb
Disdains the tillage of thy husbandry?
Or who is he so fond will be the tomb
Of his self-love, to stop posterity?
Thou art thy mother's glass and she in thee
Calls back the lovely April of her prime;
So thou through windows of thine age shalt see,
Despite of wrinkles, this thy golden time.
   But if thou live, remembered not to be,
   Die single and thine image dies with thee.






Увидишь ты, при взгляде в отраженье,
что всё заметней времени движенье
меняет столь знакомые черты.
Сопротивленья правила просты –
продлить себя в потомстве.  Тут нужна,
коль заодно с природою, жена,
по крайней мере, –  женщина!  Коль, брат,
ты не приемлешь полный суррогат,
но взять готов отцовства рубежи
и плоть свою, при этом, ублажить!
Чтоб позже, девять месяцев спустя,
держать своё продление – дитя!
Как земледелец, за свои труды,
несёт с полей желанные плоды,
так и тебе удастся, может быть,
свой облик в продолжение продлить.
Вот, в чём отцовства с материнством суть –
продлиться, злое время обмануть,
узреть себя в своём молодняке,
отбросив грусть, пуститься налегке
в свою весну, что обнаружишь в них,
дыша легко, как дышит этот стих,
вот, – способ от забвения уйти!
Иначе безнадёжно всё, прости!..