Вересковый эль. Р. -Л. Стивенсон. Новая редакция

Из верескового цвета
Уже не помнят питья -
Того, что слаще меда,
Хмельное до забытья.

Сварив его и выпив,
Впадали в блаженный сон
Карлики, в подземельях
Жившие испокон.

Король на них ополчился,
Жестокой враждой объят.
Разбил он пиктов в битве, 
Травил их, как оленят.

По красной горе погнал их,
И склон был весь покрыт
Их маленькими телами –
Кто при смерти, кто убит.

Лето пришло, в предгорьях
Вереск зарозовел.
Но больше никто не скажет,
Как пикты варили Эль.

В своих могилках детских
По отрогам зарыты в ряд, 
Сосчитанные смертью
Все, кто варил, лежат.

Цветущая рдеет пустошь.
Король несется вскачь.
Пчелы гудят, из вереска
Кроншнепов слышен плач.

В гневе Король бледнеет:
Как? Не властен ужель
В моей стране вересковой
Я пить Вересковый Эль?

На счастье его вассалов,
Гнавших рысью коней,
Сдвинуло камень копыто -
Под камнем двое червей!

Грубо на свет их толкнули -
Смолчали вдвоем как один
Последние, кто остался, -
Старик и подросток-сын.

По ним презрительно сверху
Скользит королевский взгляд.
Два пленника низкорослых
На Короля глядят.

К обрыву велел он стать им
Над сумрачным морем: «Я
В живых вас оставлю, черви,
В обмен на тайну питья».

Глаза и отца, и сына
Метнулись вокруг и вниз:
Краснел по равнинам вереск,
Волны внизу рвались.

И молвил старческий голос -
Немощь дрожала в нем:
Мне б перекинуться словом
Наедине с Королем.

Честь – пустяк!  Я с годами
Жизнь все больше люблю.
Я рад продать тебе тайну,
Старик шепнул Королю.

Дрожа, его голос птичий
Взлетел над гулом равнин:
Я рад продать тебе тайну,
Но рядом стоит мой сын.

Ведь юность жизни не ценит,
Ей смерти неведом страх.
И не продам свою совесть
Я у него на глазах.

Пусть схватят его, пусть свяжут,
Пусть бросят в море со скал.
Тогда нарушу я слово,
Что до сих пор держал.

И с пятками шею сына
Воин ремнем стянул,
И, раскачав его, бросил
С обрыва - и в глубину.
 
И, глотнув, море сомкнулось
Над легким телом его.
Старик остался последним:
Больше нет никого.

Правда моя,  –  он молвил.
Сына боялся я.
Вряд ли мог он быть стойким -
Не дорос до бритья.

А мне, старику, не страшно!
Костра убоюсь ужель?
И вместе со мной уходит
Мой Вересковый Эль!
============================================

Heather Ale: A Galloway Legend
by Robert Louis Stevenson

From the bonny bells of heather,
They brewed a drink long syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in blessed swound,
For days and days together,
In their dwellings underground.
There rose a King in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.
Summer came in the country,
Red was the heather bell,
But the manner of the brewing,
Was none alive to tell.
In graves that were like children’s
On many a mountain’s head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.

The king in the red moorland
Rode on a summer’s day;
And the bees hummed and the curlews
Cried beside the way.
The King rode and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather,
And lack the Heather Ale.

It fortuned that his vassals,
Riding free upon the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Roughly plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father –
Last of the dwarfish folk.

The king sat high on his charger,
He looked down on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them:
And there on the giddy brink –
“I will give thee life ye vermin,
For the secret of the drink.”

There stood the son and father
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
“I have a word in private,
A word for the royal ear.

“Life is dear to the aged,
And honour a little thing;
I would gladly sell the secret”,
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow’s,
And shrill and wonderful clear:
“I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.

“For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honour,
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it’s I will tell the secret
That I have sworn to keep.”

They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten;
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men.

“True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage,
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall not avail:
Here dies in my bosom
The secret of the Heather Ale.”