Скалолаз - исповедь горемычного

   «Скалолаз»
(исповедь горемычного)

Сдав десятый класс в «вечерке»,
в основном на «хорошо» ,
я, как Пешков, в смысле, Горький,
в «люди» вышел и пошёл.

Любознателен и молод,
задирала и нахал ,
сто опасностей и голод
в полной мере испытал.

По безмерным расстояньям,
как ретивого коня,
жизнь – весёлая мотаня
помотанила меня.

По лесам, степям скитался,
и хоть сердцем не моряк
многократно искупался
в наших южных трёх морях.

Днепр, Дон, Кубань и Волга,
и Арагви, и Кура.…               
Было славно, хоть недолго,
но как будто бы вчера.

А затем меня мотаня,
похохмить решивши, дрянь,
замотанила по пьяни
с Иссык-Куля на Тянь-Шань.

Но в геологоразведку
подрядившись, наг и сир,
я с Тянь-Шаня тем же летом
резво дёрнул на Памир.

Чтоб взглянуть с того Памира
на крутую «Крышу мира».
Но Памир, куда ни глянь,
был такой же, как Тянь-Шань.

Те же пики, те же скалы,
те же снеги, те же льды,
те же буйные обвалы,
от которых жди беды.

И однажды, с рёвом диким,
неожиданный, как шквал,
словно сбрендив с панталыку,
нас накрыл такой обвал.

С переломанной ключицей
и с пробоиной в башке
очутился я в больнице
в близлежащем кишлаке.

И неделю в той больничке
ухитрился возлежать,
ибо юные сестрички,
длиннокосые таджички,
помогали выживать.

Там с одной, по-русски, Катей
закрутил почти любовь.
Но её отец и братья,
и вся родственная шатия\
изрыгая вслух проклятья
мне пустить решили кровь.

Заскочив в мою палату,
разом вынули ножи:
- Утекай от нас. проклятый
скалолаз,
бегом бежи!

Дали пендель на дорогу,
и погнал я, жив и рад,
от Куляба и Хорога
в ихний град Сталинабад.

И с тех пор, с того веселья,
вспоминая те года,
я готов хоть в подземелья,
только в горы – никогда. 

Не убавились желанья,
не смирилась жизнь моя.
Но в Памиры и Тянь-Шани –
кто угодно, но не я.