Возвращение диларам к бахраму

Придумать лучшей сказки я не мог.
К тому ж камфарноцветный твой чертог
Напомнил ту, кто плачет и скорбит,
Кто — жертва незаслуженных обид,
Кто гаснет в белом саване своем,
Разлучена с возлюбленным царем,
Кто саван осыпает камфарой,
Кто мир пленяет дивною игрой,
Являя людям волшебство свое,
Кому подходит лишь одно жилье,
О шах, — камфарноцветный твой дворец!»
На этом сказки наступил конец.
То оживал, то умирал Бахрам,
Пока внимал сказителя словам,
В глазах то мрачно было, то светло:
Известье об исчезнувшей пришло!
Терзаясь, и пылая, и скорбя,
От крика он удерживал себя,
Боясь: поймет рассказчик этот крик,
И свой рассказ прервет он в тот же миг:
Тогда от боли задохнется шах,
К сознанью боле не вернется шах…
Но вот закончил странник свой рассказ,
И вопль Бахрама весь дворец потряс.
Призвал к себе сказителя Бахрам,
И волю дал он радостным слезам,
И вестника прижал к груди своей!
Покинул шаха жизни соловей,
Сознание покинуло его,
Казалось, жизнь отринула его…
Как воду жизни, странник весть принес,
Но превратилась весть в источник слез.
Что сделает, придя в сознанье вновь,
Тот, чье сознанье унесла любовь?

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДИЛАРАМ К БАХРАМУ
Когда в ту ночь услышал шах слова
О том, что луноликая жива,
Он до утра не мог прийти в себя,
Сознание внезапно погубя.
В незримом он пылании страдал,
Как жертва при заклании страдал,
То падал, то вставал, чтоб вновь упасть,
Влюбленного обугливала страсть;
Когда ж нетерпеливая любовь
Ему рассудок возвращала вновь,
Приказывал он путнику тотчас
Чудоподобный повторить рассказ.
Он был печален, как ночная тень,
Пока не рассмеялся ясный день.
Дыханье утра обожгло простор,
Оно раздуло солнечный костер,
И, благодарный солнечным лучам,
Возжаждал шах сближенья с Диларам:
Украсила красавица Хорезм, —
Теперь он сам отправится в Хорезм,
Направит он в ту сторону стопы!
Но государства мудрые столпы
Сказали: «Шах! Ты потерял покой,
Недуг разлуки овладел тобой,
Хотя болезнь губительна весьма, —
Дорога утомительна весьма.
Страшна любовь — владычица твоя,
И слабость увеличится твоя.
Подумай о своей державе, шах:
Столицу покидать не вправе шах!»
За ними вслед, усердием горя,
Врачи старались убедить царя:
«Внемли нам, царь, и милость нам яви.
В тебе видны все признаки любви,
Но вспомни признаки горы: покой,
Степенное величье, связь с землей.
Гора всегда недвижна и тверда,
Лишь двинется в день Страшного суда.
Пребудь горой степенной, шах Бахрам,
Не разрушай вселенной, шах Бахрам!
Расстанешься ты с давнею тоской,
Но в ожиданье сердце успокой».
Их выслушав, Бахрам в конце концов
Назначил добродетельных гонцов,
Подобных ангелам по чистоте,
Соперников небес по быстроте.
Велел он два послания вручить,
Страницы покаяния вручить:
Письмо к ходже — моления полно,
Письмо к луне — смущения полно.
Ходже такие написал слова:
«Дошла до слуха нашего молва,
Что вы в Хорезме обрели приют:
Мы разрешенье обрели от пут,
Услышав эту весть. Мы просим вас:
В обратный путь пуститесь к нам тотчас,
В движенье пребывайте день и ночь,
Сон от очей, как мы, гоните прочь».
Красавице писал он кровью слез,
Всего себя он в жертву ей принес:
«С тобою разлучен, я ранен в грудь,
Так отправляйся поскорее в путь!
Я раб, я пленник твой. Приди ко мне,
Не то умру я по твоей вине.
Любимая, как жизнь ко мне приди,
Чтоб сердце билось у меня в груди.
Приди: с тобою встретиться спеша,
Уже летит к тебе моя душа.
Приди: уже струится кровь моя
Тебе навстречу, о любовь моя!
Приди: от мук освободи меня,
Верни мне душу, пощади меня!
Приди, как светоносная заря,
Лети, как пери, в облаках паря,
Разлуки не мечи в меня стрелу:
Хотя убийца я по ремеслу, —
Гляди, покорен я: на шее меч,
Я в саван поспешил себя облечь.
Не думай, что к тебе я не пришел —
Любя, благоговея, не пришел —
Из-за излишней гордости своей
Или упрямой твердости своей.
О нет, недугу тела и души
Отсутствие мое ты припиши!
Я без тебя ничтожным стал, как раб.
Увы, я так беспомощен и слаб,
Что воду я не в силах пить: я пью
Не воду, мнится мне, а кровь свою.
Я пленник, — будь мне госпожой: приди!
Я болен телом и душой: приди!
Я мертв, — ты смерть сумеешь побороть,
Ты жизнь вдохнешь в безжизненную плоть.
Приди ко мне, как солнце поутру.
Приди: промедлишь ты — и я умру»...



Великим нетерпеньем обуян,
Решил Бахрам пуститься на обман.
Едва настала ночь, дворец заснул, —
Он бдительность придворных обманул
И поскакал навстречу Диларам, —
Скажи: навстречу солнечным лучам...


Замолкли каравана голоса.
Ко сну склонилась равная заре
В разбитом около ручья шатре:
Желала отдохнуть царица роз.
На берегу чинар высокий рос,
Пещерою казалось в нем дупло,
Его огнями молний обожгло,
Был ствол его глубоко рассечен:
Так душу рассекает страстный стон…
Шах крепко привязал коня к скале,
Сам спрятался в чинаровом дупле.
Внезапно он обрел себя в раю,
В шатре увидев гурию свою.
От глаз ее умчался легкий сон.
Творцу смиренный сотворив поклон,
Дыханием любви опалена,
Волшебный чанг настроила она
И стала петь, к чинару прислонясь,
К возлюбленному сердцем устремясь.
Ее певучий и протяжный стон
Был горестью разлуки напоен.
Вздыхая, пери подошла к ручью,
И там переложила в песнь свою
Она слова Бахрамова письма,
А музыку подобрала сама.
Как льются слезы, песнь ее лилась,
О нет, не слезы — кровь текла из глаз.
Внимая ей, все замерло вокруг,
Вонзался в сердце шаха каждый звук.
Луна, в любовном пламени сгорев,
Заговорила звонко, нараспев:
«О трудный путь, как долог ты, увы!
О зной! Навис, как полог ты, увы!
Я так слаба, а жар степной горяч,
Увы, мне больше не под силу плач!
Меня смертельно ранила тоска,
Мне кажется, что смерть моя близка.
О небо, нет, не склонно ты к добру!
О низкое, ужели я умру,
Желанного я не увижу дня,
Когда любимый мой призвал меня?
К его ушам слова мои направь,
К его ногам глаза мои доставь,
С любимым близость — вот отрада мне,
А радости другой не надо мне!»
Бахраму в грудь напев ее проник.
Шах разорвал, рыдая, воротник,
Его дыханья огненного жар
Траву обжег и опалил чинар.
В беспамятстве Бахрам упал к ногам
Своей огненноокой Диларам:
Так падает, прижав к груди ладонь,

Огнепоклонник, увидав огонь,

На пери так взирает дивона!
И пери, встречей той поражена,
Упала, онемев, к его ногам.
Смотрите же: лежит без чувств Бахрам,
Он распростерт, она у ног царя,

Он — тень всевышнего, она — заря.
Когда аллаха тень легла на луг,
Заря спустилась к этой тени вдруг.


Она и он повержены во прах:
Она без чувств, и без сознанья шах.
Смотрите же: тоске пришел конец…
Диковинны дела твои, творец!
Но вот заря расправила крыла,
Двух любящих в беспамятстве нашла,
Открыло утро свой камфарный клад,
Над шахом белый разостлав халат.