Почему я не публикую стихи в местной газете

Мой дед был редактором нашей местной районной газеты, оть. Однажды он рассказал мне историю, как к нему пришел ужасный графоман и принес общую тетрадь с клеенчатой обложкой
Это был примерно 1977 г. Стихи были про посевы и надои, так как газета была сельская, и поэт считал, что мало того, что население в прозе информируется о состоянии сельского хозяйства, так его еще надо и достать до сердца стихами. Какие там стихи были я уж точно не знаю, но, видимо, дичайшая чушь. Мой дед был фронтовиком, очень интеллигентным человеком, и с присущим ему тактом, он долго объяснял графоману, что стихи не являются переложением прозы, а тем более статистики. Но графоман упорствовал. В конце-концов, графоман задал убийственный вопрос: «А вы сами стихи вот не пишете, значит, вы завидуете моим стихам?» Дед аж поперхнулся и сказал: «Если бы я писал такие стихи, я бы застрелился». Не знаю, чем закончилась эта история для графомана, застрелился ли он или начал писать прозу или записался на литкурсы, но стихи так и не были опубликованы.
С тех пор прошло много лет, но стихи в районных газетах редко бывают хороши. В лучшем случае они воспевают осень и улетевших журавлей, усталых матерей у подоконников или эхо войны. Чаще всего это графомания дикая, но народ доволен. Полосы заполняются, поэтов печатают, читатели мало разбираются. Иногда попадаются хорошие авторы, но это исключение. Я говорю о нашей местной газете. Вы не думайте, что о вашей. А то мало ли что?
Как тут не вспомнить Игоря Иртеньева?
 
Городским поэтам
Люблю я городских поэтов,
Ну что поделаешь со мной.
Пусть дикой удали в них нету,
Пусть нет раздольности степной,

Пусть нету стати в них былинной,
Пусть попран дедовский завет,
Пусть пересохла пуповина,
Пусть нет корней, пусть стержня нет.

Зато они в разгаре пьянки
Не рвут трехрядку на куски
И в нос не тычут вам портянки,
Как символ веры и тоски.


И каждый раз, когда я думаю, что мои стихи могли там быть, в энтой самой газете, прямо посреди листа или даже сбоку -  я судорожно ищу пистолет. Но у меня его, слава богу, нет.


А вот редактор у нашей сельской газеты нынче молодой и рьяный. Когда умер мой отец, который много лет помогал районной газете решать ее непростые правовые вопросы, Мышалет обратился к редактору напечатать некролог. Оказывается — можно, но за деньги. Хорошо, говорит, Мышалет. Давайте напечатаем от имени коллег с работы, так как они с удовольствием скажут хорошие слова об ушедшем человеке.  Оказывается — можно, но за деньги. Мышь смирился. Напечатал за деньги. Но стихи, которые были приложены к некрологу, и которые написал мой отец (на сайте Камилл Ященко) редактор выбросил из текста, так как это удорожало публикацию.  Оказывается, так можно.
Прошло четыре года, но злющий Мышалет все не успокаивается. И когда меня спрашивают, почему я не публикую свои стихи в местной газете — я говорю, что лучше застрелиться.