ЗОНА. Глава восьмая. Русский генерал Шапошников

Тюремный поезд, зло в движенье,
Меня уносит, в ночь стуча.
…Приговорён был к заключенью
Я в день рожденья Ильича.
Какие радостные беды!
Сплошные праздники страны!
Теперь отправлен в день Победы
В концлагерь я, где все равны!
У всех одни и те же пайки,
Тяжёлый труд, как смертный грех,
Одни и те ж у всех фуфайки,
Лишь сроки разные у всех.
Вот получил бедняга Редин
Пять лет… Два с половиной – я.
Судом у каждого отъеден
Кусок живого бытия.
Но мой кусок, он меньше вдвое…
Неужто злостный аноним
Творит для власти зло двойное,
Мы ж с Музой зло одно творим?
Откуда мог я ждать ответа?
Был Бог в те годы запрещён.
Но лишь вчера из интернета
Узнал, что срок тот сокращён
Был вдвое Редину. Сурово
Уже не действовал закон
Для тех, кто обличал Хрущёва
(Как раз тогда он был смещён!).
Спасибо месяцу апрелю:
В апреле оба вышли мы,
Но Редин раньше на неделю,
Чем я, покинул тьму тюрьмы.
Сидел он в лагере соседнем,
О нём не знал я ничего.
О жизни и о дне последнем
Его не спросишь никого.
Но анонимщиком опасным
(Сказать я чуть не позабыл!)
В стране, где было всё  прекрасным,
Не одиночкою он был.
В психушке было лиц немало,
Скрывавших авторство своё,
И власть за скромность их карала
И очернение её.
Какие бы постигли беды –
Подумать страшно! – нашу власть,
Когда бы не почерковеды!
Они ей не давали пасть.
Ведь анонимщики в те годы,
Развив свою лихую прыть,
Лишили б партию свободы
Учить народ её любить.
А так прозаик безымянный,
Эпистолярный жанр избрав,
Писал недолго: гость незваный,
Его по имени назвав,
Известным делал это имя
Среди читателей в ЧК,
И после встреч радушных с ними
Тот званье получал «з/к».
Да, славы глас не злат, а меден,
Он тяжко многим прозвучал.
Что’ ветеран обычный Редин!
Изобличён был генерал
В изготовленье анонимок,
В которых партию клеймил!
И в положенье невидимок
Довольно долго он ходил.
Был чист, и никакого груза
Грехов не числилось за ним,
Герой Советского Союза,
В боях, как бог, непобедим.
Грудь в орденах, почти что молод,
И взгляд по-русски добр и чист,
Танкист, громил врага, как молот,
И неподдельный коммунист.
В лице ни тени глупой власти,
Рот не настроен на приказ,
Его – все танковые части
На целый Северный Кавказ.
Я только в годы перестройки
Узнал о нём, узнал о том,
Что он не только в битвах стойкий,
Он в мирной жизни был бойцом.
Узнал я, он в Новочеркасске
Остановил всех танков ход –
Через броню их без опаски
Рабочий перелез народ.
Стоять танкистам, как преграда,
Там, на мосту, он приказал,
Но ни патрона, ни снаряда
Взять не позволил генерал.
Стояли танки без движенья,
Знать, защищая словом жизнь,
Он не «Остановись, мгновенье!»
Сказал, а «Смерть, остановись!»
Но Смерть была всё ближе, ближе…
Звонит Командующий: «В бой!»,
Но генерал в ответ: «Не вижу
Противника перед собой».
Командующий Плиев оком
Орла жестокого повёл…
Герой, но созданный Востоком,
Был с виду даже в счастье зол.
Приказ давить детей, старушек
И в баб стрелять, и в мужиков
Из пулемётов и из пушек ¬–
Теперь мы знаем – дал Хрущёв…
И у горкома автоматы
Послушно срезали людей…
Так вот кто главный был проклятый
Злодей – пузатый лиходей!
Что ж до танкиста-генерала,
Известно: Шапошников он,
Матвей Кузьмич. Но как так стало,
Что,  как границу, смяв закон,
Он, словно в танке – рать фашистов,
«Родную власть» атаковал?
Он многим людям, чист, неистов,
Убой народа описал.
Писал рабочим и студентам,
Учёным докторам писал,
Учителям, врачам, доцентам,
Чем власть преступно подрывал.
Но дождалась она победы,
Всегда победна наша власть!
Нашли того почерковеды,
Кто должен в битве с нею пасть.
Хоть на расстрел «гуманный» Сталин
Трёх лучших маршалов послал,
Танкиста всё ж судить не стали:
Никак герой и генерал!
За двадцать лет до коммунизма
(Хрущёв: «При нём мы будем жить!)
Им не хватило «гуманизма»,
Чтобы героя посадить.
Но побывал он в той психушке,
Где «некогда блистал и я»,
И, так как танки – не игрушки,
А важный фактор бытия,
Был генерал в запас уволен
И изгнан из КПСС,
Зато он, как орёл, стал волен,
В согласье с волею небес.

12 апреля,  6 июля 2018 г.,
Москва

Продолжение – Глава девятая. Китаец. http://stihi.ru/2009/11/12/2540


Рецензии
Дорогой Константин Федорович!
Читаю взахлёб, сколько раз душа порывалась написать Вам...
Но, не поверите, не хочу отрывать Вас от дел своей рецензией. Читаю и все рецензии, присланные Вам, и Ваши ответы на них, поэтому как бы и сама получила Ваши ответы на мои вопросы...

У меня тоже аритмия, я - на лекарствах держусь и я чуть моложе Вас, понимаю Вас!

Уважаю Вас за всё и, в том числе, за преданность коммунистической идее!

Моя мама была таким коммунистом, учительница в школе, её любили ученики!
С уважением

Людмила Похвалинская   16.11.2020 15:59     Заявить о нарушении
Уважаемая Людмила!

Я тронут Вашим отзывом о моём романе больше, чем многими другими отзывами, потому что Вы верно поняли суть этого произведения. Я где-то в интернете нашёл "похвалу" моему роману от одного автора, который одним из его достоинств назвал то, что он, с его точки зрения, ..."антисоветский"! Конечно, в 60-80-е годы КГБ тоже признал бы его антисоветским потому, что у меня с КГБ и с лжесоветской властью было совершенно разное представление о "советскости" и марксизме. Поэтому они и привели СССР к развалу - кто сознательно, а кто неосознанно.

Да, у меня аритмия, так что мне ещё в 2005 году в Нью-Йорке вживили кардиостимулятор-дефибриллятор, а потом в 2009 в Москве - более совершенный. В 2018 году надо было его заменять на кардиостимулятор другого типа, способный не допускать появившуюся опасную желудочковую аритмию. Но по не медицинскиv причинам (не было квоты на бесплатный кардиостимулятор дефибриллятор ценою $20000 и год шёл в больнице, очень хорошей, капремонт)мне почти год не могли поставить его до мая прошлого 2019 года - спустя три дня после того, как в реанимации у меня на четверть минуты остановилось сердце, но его заставили заработать непрямым массажем. После больницы я практически не мог ходить - приходилось учиться передвигаться вновь. После этого здоровье пошло на улучшение.

В отличие от Вашей мамы, меня в партию после политзаключения никто бы не взял(!), но коммунистом я был в душе всегда. Я тоже работал учителем (немецкого языка). Но под давлением КГБ мне часто приходилось менять преподавательскую работу (они вообще старались меня посадить снова: так они поступали со всеми, кто уже сидел).
Поэтому я ушёл в переводчики в НИИ. Переводил научно-техническую литературу с 6-ти языков, а также бывал устным немецким переводчиком на переговорах в Министерстве чёрной металлургии, и позднее - угольной промышленности. Все эти хождения по мукам вкупе с личными бедами и подорвали мой организм. Живу, наверное, потому, что мои предки были долгожителями. И, конечно, как и Вы, - на лекарствах.

С глубокой солидарностью,
Константин.

Константин Фёдорович Ковалёв   16.11.2020 20:51   Заявить о нарушении
О! Константин Фёдорович, дорогой!
Вы при всей Вашей занятости нашли время для ответа мне.
Спасибо!

Мама в сельских школах преподавала разные предметы, так как иногда учителей не хватало. Жили в Татарской АССР, поэтому одно время преподавала и татарский язык, (он был введён в русских школах на короткое время, потом отменили), изучая его одновременно со своими учениками, и директором школы была, когда действующий директор ушёл на войну.
По образованию была биологом. Когда я доросла до её классов, она преподавала нам историю и географию. Однажды моя сестра, (на 2 года меня старше), во время перемены подошла о чем-то спросить и обратилась к ней: «Мама!», мама строго ей сказала: «В школе я тебе не мама, а Римма Николаевна!».
Сестра мне рассказала, и я уже это учла.

Мама много работала, нас, детей, пятерых родила и воспитывала, война досталась, и умерла в 47 лет, в 1955 году, когда получила похоронку на моего старшего брата, её первенца. Он погиб, служа в десантных частях на Украине. Шестеро десантников там разбились на планере.

Простите, что отрываю Вас от дел, разговорилась!

Здоровья Вам желаю, вам ещё много надо написать и обработать написанное!!!

С уважением

Людмила Похвалинская   17.11.2020 13:23   Заявить о нарушении
Ай-ай-ай! В мирное время парень погиб! Какой ужас!.. Мать не перенесла, ещё довольно молодая. В армии солдат не жалели тогда. Да и сейчас, наверное. При мне, если во время крупных учений случайно погибал какой-то процент солдат (например, попал под гусеницу танка по неосторожности), то это считалось нормальным: ведь перемещались, условно "воюя", огромные массы военных. А если этот процент был выше, тогда уже командир части отвечал за гибель подчинённого. В общем, с начальства спрашивали, как с пастухов большого стада баранов: если погибнет два барана, это терпимо, а если больше, это уже ЧП.

Хорошая была у Вас мама! Настоящий Человек и Коммунист.

Константин Фёдорович Ковалёв   18.11.2020 16:10   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.