Гарпия The Harpy

Из сборника «The Spell Of The Yukon» (1907)

Жила была женщина, была она мудрой, печальной и мудрой была.
Она была старой, ну очень уж старой, лишь двадцать три года жила.
И сердцем познала, с конца до начала, всю Книгу греховную Зла.

Надежда не светит такой, как я, неведомо кем сотворенной,
Живу нелюбимой, умру всем немилой, отверженной и непрощенной,
Нет хуже той ведьмы с охотничьей сетью, навек за грехи осужденной.

Я щеки накрашу, чтоб скрыть белизну, ведь щеки, как мел, ненавидят.
Цвет алый у глаз, блестят, как алмаз, такие мужчин всех насытят.
И красный фонарик я свой подниму, его непременно увидят.

Я жду в своем склепе ночное отребье, с их пьяным и пламенным взором.
Сыночки все ваши, я та, что на страже, знакома давно с их позором.
Вы видите, боги, скотов тех двуногих, играть с ними стану с задором.

Прожить эту жизнь, не то, что пройти, беспечно, зеленое поле.
Кому как не женщине ведать и знать о тяжкой ее в мире доле.
Свой груз ей везти, ярмо ей нести, поддаться мужской сильной воле.

Должна отдавать и пламя питать желаний ее властелина,
Когда она любит, во имя любви, а может, во имя мужчины.
И с каждым мужчиной, чье сердце, как льдина, завязнет в глубокой трясине.

Хоть ты и согласна, что любит так страстно, да так, что сажает на трон.
На трон ты не хочешь, над ним ты хохочешь, и сердце твое, как бетон.
И ты уже стала (такой, как я стала) одной из наказанных жен.

От жарких объятий до адской пучины всего лишь недолгий полет,
Под звон колокольный колечко на палец, и вот он уже тебя бьет.
Но как же неумно любить так безумно, пусть каждая это поймет.

Так волчья стая добычу хватает, чтоб жизни ягненка лишить.
С улыбкой сирены и смехом гиены заставлю волков я платить.
Крадучись на битву, с когтями, как бритва, тигрица готова убить.

Как долго пыталась найти эту правду, нашла лишь лганье бесовское,
То символ греха во все времена, позорище это людское,
Но стоит винить и за это судить? А разве могло быть иное?

И там, где другие гуляют с гордыней, отверженной всеми блуждаю,
Создатель наш мрачен, к звезде неудачи, на волнах дрейфуя, взываю.
Лишь Он удостоен судить все живое, и я этот суд ожидаю.

"Душа Человека" - драма, и так она будет зваться.
Весь Театр - Дом нашей Жизни, здесь Женщина будет смеяться.
А в будке суфлера - Дьявол, и пьесе пора уж начаться.


Борис Зарубинский
https//www.stihi.ru/2017/11/10/1987