Драматические этюды о жизни и смерти

 
1

«»   «»   «»

...Жизнь билась,
                словно бабочка в ладони.
Кровь обернулась дождевой водою,
Гнездилищем болезней стало тело...
А все-таки душа еще летела,
Похрустывая крепкой белизной
Свежайших крыльев...
                Плакала и пела,
И выступала в губ углах, как пена,
Вибрируя басовою струной
В рояля чреве –
                пыльном, тесном, душном.
И были по-овечьи ей послушны
Стихии, солнца, земли и т.п.
Но то была душа.
                А тело – тело
Сгибалось в три погибели, потело.
И в нем, как в переполненном купе,
Теснились мозг-склеротик,
                сердце-квочка,
Сосудов вермишель, глухие почки.
Весь этот ливер охал и скрипел,
Как парусника мачты зимней ночью.
Но шхуны на носу летя во мглу,
Под волн и ветра бешеные гимны,
Душа, как деревянная богиня,
Ночь разрезала надвое как плуг.
В облезшей позолоте, с голой грудью,
О звезд края изрезавши лицо,
Она не верила, что смертны люди,
И, значит, души их, в конце концов.
 

2

ИСТОРИЯ  ОДНОЙ  СМЕРТИ


...В афишах объявили март,
А он собрался умирать.

И он смотрел с тоской летальной
В окна бессмысленный пробел,
Как март деревьями мотает,
Как сеет в решето небес

Бездарный дождик...
                Всю неделю
Он так же ел, курил, читал –
Как будто бы не в самом деле,
А понарошку умирал.

Как будто что-то поправимо,
И смерть опять проскочит в ночь
Грохочущим экспрессом мимо
Убогой станции его.

Живя в предощущенье Мига,
Он нес под сердцем
                мятный страх
И привкус тающего мира
На обескровленных губах...

 
3

НА ОПЕРАЦИИ


...Он был горяч и смел,
И на добро не скуп.
Но с жизни как с коня
Сорвался на скаку.

И полетел в Ничто,
Роняя меч и щит...
Стоял над ним,
                склонясь,
Хирург как часовщик.

Истертая деталь,
Сгоревший проводок...
И серафим взмывал
Под самый потолок.

И ждал конца игры,
Чтобы прибраться тут,
Не отцепляя крыл...
И юркая как ртуть

Раскатывалась жизнь
По тела уголкам.
Хирург менял ножи,
Роняя пот со лба.

Безумные весы
Качались вверх и вниз.
Скучавший серафим
Сухие ногти грыз.

Но мановеньем рук
Комки распутав жил,
Мистический хирург
Сказал:
             «Да будет жизнь!..»
И отодвинул стол...
И встала жизнь в углу,
В халатике простом,
С черешнею у губ.

...Благоухал эфир,
Отсвечивал ланцет.
И серафим курил
С другими на крыльце.


4
NATURE  MORTE

Разводит ночь
                священный свой огонь,
Луна над мирозданьем спину горбит.
И мыкается некто у окОн,
Тоской налитый,
                как бутыль, под горло.

Давно изгнав из дома зеркала,
Он время цедит мутным спитым чаем,
Но вновь грозится пустоте в углах,
Что завтра он игру начнет сначала.

Что он еще…  И что его еще…
Он жарко грезит,
                от бессонниц бледный,
Сводя какой-то стародавний счет
С роднёй, эпохой,
                женщиной, Вселенной…

Как ночь светла!..
                Как улицы пусты!
Час суицидов, Муз, и роз, и терний.
Но, увязавши пустоту в узлы,
Душа, как вор,
                рванулась прочь из тела.

Как спрыгнула с подножки на ходу…
Ну, вот и все: окончены все споры,
Стоят глаза – как проруби во льду
Пустынного лица…
                Nature Morte.




5
«» «» «»

Жизнь моя, дурочка, девочка,
Ставшая вдруг седой.
Ходит теперь по стеночке,
Жесткой шуршит тафтой.

Тает, как в кофе пеночка
Легкая –
                на глазах.
Звякнувшею копеечкой
Канет за плинтуса.

Розой усталой клонится
Вазочки через край…
Кошка моя, бессонница,
С памятью не играй!

Звездочка с неба скатится,
Дверь пропоет в ночи.
Утром найдешь на скатерти
Белый клочок, ключи.

Муза единокровная
Новый подыщет кров.
Снегом завалит новеньким
Падалицу стихов.

И – ничего личного,
Ни злОбы и ни нытья:
Боженька чиркнул
                спичечкой –
Спичечкой была я.

___________________________________________

(ФОТО АВТОРА)