Распятая ветром

    Вижу форточка открыта
    Для раздумий и чудес,
    На стекле, дождём омытом,
    Ручейков блестящий лес.
    Частокол неясных знаков,
    Иероглифы пустот,
    Кто о чём так долго плакал?
    Из дождинок строил плот.
       *    *   *

   Стена... Тона...
   И чёткость очертаний,
   Заполонивший выросший простор...
   И слякотный заведомый повтор,
   И облачная мутность небосвода,
   Такая заунывная свобода,
   В которую ныряешь не вникая,
   Но только мысль догадливо простая:
   В каком разнообразии живём...

          *   *   *
   Распятая ветром
     Полощет рубашка,
   Глубокая осень...
     Рубашка - душа.
   Я медлю с ответом,
     Ледок - это наше,
   Хождение босым,
     Как память, свежа...
   И  вновь по теченью
     Событий и песен,
   А в строчках газет
     Опрокинутый мир.
   Зачем-то движению
     Мир вычурный тесен
   И он так тревожно
     Пред бурей застыл...
   
        *    *    *
     А, осень?
        Осень - только точка,
     Замёрзшая на уровне воды,
     Зато рождается догадливая строчка,
     Но в ней... Всё те же, всё  весенние лады:
     И изумрудно, трепетно, росисто,
     Хоть за окошком - жёлтое монисто,
     Аккорд осенний  -  тонкая струна:
     Как ты живёшь
                родимая страна?

         *    *    *
       Старик

   Так годами обтёсана глыба.
   Ещё время сдувает со щёк
   Суету, и слезу, и обиду,
   От которых так зримо потёк.
   а от прошлого не отказаться,
   Пережитое вовсе не прах,
   Жить, как жил,продолжать не метаться,
   Не лелеять и выжженный страх.
   Что-то тёмное корчится в жилах,
   Что-то тщится ещё прокричать,
   Но достойно, пока ещё в силах
   И капризную жизнь принимать...
   
   А на самой тонюсенькой ноте,
   Паутинная вызвонит даль...
   Не за ней ли Вы снова идёте
   Сквозь декабрь
              и январь,
                и февраль...