Кем я только ни был: инженером,
дворником – разбросы каковы! –
в галстуке, в костюме тёмно-сером
ездил на работу в центр Москвы.
Я служил стране, почившей в бозе,
не высоты брал, а интеграл,
даже за бурёнками в колхозе
их «продукт» лопатой убирал.
Как и все, не до седьмого пота,
я трудился, ибо не герой.
Становилась всякая работа
строчкою рифмованной порой.
Мало проку в слове трёхметровом,
подражать не буду хохмачу
и строку снабдить случайным словом –
только лишь для понта – не хочу.
Бредить я, как сивая кобыла,
не хочу – я лезу в словари.
Говорю себе: «Пиши – как было,
не юродствуй в строчках и не ври,
выше головы своей не прыгай…»
.............................
Только то, что было наяву –
плод моих трудов, что станет книгой –
«Трудовою книжкой» назову.
Светочка! Теперь издать бы эту книгу. Но... Если мне раньше за стихи платили, то теперь платить должен я. А выбор названия для книги - дело не простое. Помнится, как давным-давно в Доме литераторов сидел я (тогда - участник Всесоюзного совещания молодых писателей) за столиком с поэтом Даниилом Чкония, который посоветовал мне называть мои будущие книги строчкой из классиков Серебряного века. И привёл себя в качестве примера: он назвал свой сборник "Звук осторожный", то есть использовал часть мандельштамовских строк "Звук осторожный и глухой/ Плода, сорвавшегося с древа". А на вопрос - почему такое название? - он отвечал с юмором, что, являясь поэтом не раскрученным, он может издавать только осторожные звуки. Иногда бывает проще написать книгу, чем придумать к ней название. Это тоже надо уметь. Назвал же Юрий Поликарпович Кузнецов свою так: "Выходя на дорогу, душа оглянулась". Всего Вам доброго, Светочка!
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.