Симфония покоя

Завернувшись бесстрастной рукою
В одеянье из хрупкого крепа,
Ты ложишься над сонной рекою,
Опускаешься в тёмные склепы,
Усмиряешь морские пучины,
В забытьё погружаешь вулканы,
Посещаешь и сердце мужчины,
И враждой изнурённые страны,
Посещаешь простор, захолустье,
Повисая с глубоким смиреньем
Над минутой блаженства, над грустью,
Над движеньем живым и над тленьем.
Ты приходишь в свой срок после шторма,
После тяжких трудов и заботы,
На живые усталые формы
Налагая перст тихой дремоты.
И куда ни придёшь, там стихает
Бурной, хлопотной жизни волненье.
Твоя кроткая власть усмиряет
Гнев, вражду, возмущение, рвенье.
Истомившись в житейском горниле,
Мы тебя призываем, как счастье,
Чтоб в тебе, наконец, опочили
Наши хлопоты, беды и страсти,
В золотой колыбели покоя
Отдохнули от жизни тревожной;
Чтоб мы поняли что-то такое,
Что в движеньи понять невозможно.
Ты нам нужен, как дождь после суши,
Как вода питьевая и воздух,
В наше тело и разум, и душу,
Как бальзам, проливаешь свой отдых.
Да! Ты – отдых. Твоя безактивность
К результатам стремится конечным.
Почему же, презрев очевидность,
Иногда мы зовём тебя вечным?
Что виной тому? Может, сначала
Рассмотреть тебя надо получше:
У тебя есть конец и начало,
И тебя так нетрудно нарушить.
Даже там, где ты так затянулся,
Охраняя недвижность и тленье,
Вошли звуки, и шорох проснулся,
И возникло живое движенье.
Ты в пути бытия – остановка,
Верный способ вернуть себе силы.
Всё живое использует ловко
Тихий дар твой, желанный и милый.
Разве нужен ты, вечный, желанью,
И уму, и душевным порывам?
И уж точно не нужен сознанью
С его к действию страстным призывам!
Там, где вечный покой, там порханье
Только смерти, там – мрак запустенья,
Там не встретишь живого дыханья,
Ни звучанья, ни сердцебиенья.
Там горящая искорка гаснет
Мысли – чуда чудес мирозданья,
И в бездействии гибельном чахнет
И идея, и плоть созиданья.
Так к чему эта ложь умозренья?
Даже если ты тянешься годы –
Ты есть лишь остановка движенья,
Только отдых существ и природы.