Максимилиан Волошин - Владимирская Богоматерь

Максимилиан Волошин
"Владимирская Богоматерь"

Перевод на болгарский язык:
Марии Шандурковой

ВЛАДИМИРОВСКАТА БОГОРОДИЦА

Не на трона, - в Майчини ръце
шията обгръща със ръчичка, -
взор до взор, лицето до лице,
нежност търси... Занемява всичко,
сили нямам, думите в сърце...

Сбрало жизненото напрежение   
Лъвче-Свинкс - от рамото й част,
слепнало със Нея без движение
цяло - порив, воля, и въпрос.

Тя тревожна е, опечалена,
гледа в бъдещето и скърби.
Где в далечна, алена вселена,
залезът в пожари е обвит.

И във скръбното това вълнение,
във девичите черти, где Лик
с пламенна молитва всеки миг
съживява друго изражение.

Кой откри очите - езера!
Не свети Лука-иконописец,
както казва древен летописец,
ни Печерски - богорисовач:

в пещите горещи на Византия,
за иконите най-злият ден,
този Лик от огнени обятия
бил във земни краски въплътен.

Но от всички висши откровения
на изкуството - е Тя една,
оцеляла в огнени гонения
сред камарите развалина.

От мозайки, злато, видни гробници,
всичко, що е кичило века -
Тебе сините води влекат
в Киев с княжески междуособици.

Оттогава при народен гнет
Твоят Образ над Русия грее
и показва в тъмни векове,
сред тъмница - изходът къде е.

Ти напътсваше пред всеки бой   
войните със светла литургия...
Страшната история в Русия
е преминала пред Взора Твой.

За погрома знаел ли Батия,
за горяща степ и смърт в села -
Ти, загубвайки обречен Киев,
масата на княз велик постла?

Със Андрей замина в Боголюбов,
в пусти Владимировски гори, 
в свят на сухи борови колиби,
в шатри от дървета с купол див.

И когато Хромецът Железен
края Окски с меча разори,
кой в Москва прекъсна поход мерзки,
пътищата руски прегради?

От гори, пустини и крайбрежия
за Русия молят се пред Теб:
богатирите самоотвержени,
стражи здрави за земята вред...

Тук в сърцето Кремълско - в Успенски,
Твоят Образ тъй е нежен, мил,
колко погледи жестоки, зверски,
Той със светостта си просълзи!

Старци, монахини на колене,
във олтари светъл бе димът,
падаха цариците пред Тебе
строгите царе превиха гръб...

Черна смърт и кървавите битки 
покривалото Девичо освети,      
с осемвековните молитви,
векове Русия все блести.

Владимировската Божа Майка
бе с Русия в подлост, кръв и срам,
в пътищата киевски бе фар
и за кораби посока знайна.

Ала сляп народ в година гневна
сам отключи свойте твърдини,
тръгна си Защитницата-Дева
от светините се отстрани.

А кога червените естради
вдигнаха пред църкви страшен вик, -
изпод ризите с набожни красти
Ти яви се с истинския Лик:

Светъл Лик - Премъдрост на София,
в загрубяла с алчността Москва,
Ти - Ликът на бъдеща Русия -
въпреки клеветнишка мълва.

Няма страх от бронзови сирени
Кремъл Древен, и не ще цъфтят: 
по-вълшебни чудеса от Нея  -
истинската вечна Красота!

Посветено на: А. И. Анисимов*

Вечен страж и ревностен пазител
на Владимировска Майка - ти -   
с ключ си златен - в Нейната обител,
и ръждив - за нашите съдби.

26 март 1929
Коктебел
Превод: Мария Шандуркова, 28.01.2017 г.

------------------------
*Посветено на А. И. Анисимов - (30.03. /11.04.1877-02.09.1937), историк и реставратор на древноруска живопис, разстрелян по време на Големия терор.

ВЛАДИМИРСКАЯ БОГОМАТЕРЬ

Не на троне – на Ее руке,
Левой ручкой обнимая шею, –
Взор во взор, щекой припав к щеке,
Неотступно требует... Немею,
Нет ни сил, ни слов на языке...

Собранный в зверином напряженьи
Львенок-Сфинкс к плечу Ее прирос,
К Ней прильнул и замер без движенья,
Весь - порыв, и воля, и вопрос.

А Она в тревоге и в печали
Через зыбь грядущую глядит
В мировые рдеющие дали,
Где закат пожарами повит.

И такое скорбное волненье
В чистых девичьих чертах, что Лик
В пламени молитвы каждый миг
Как живой меняет выраженье.

Кто разверз озера этих глаз!
Не святой Лука-иконописец,
Как поведал древний летописец
Не Печерский темный богомаз:

В раскаленных горнах Византии,
В злые дни гонения икон
Лик Ее из огненной стихии
Был в земные краски воплощен.

Но из всех высоких откровений
Явленных искусством – он один
Уцелел в костре самосожжений
Посреди обломков и руин.

От мозаик, золота, надгробий,
От всего, чем тот кичился век, –
Ты ушла по водам синих рек
В Киев княжеских междуусобий.

И с тех пор в часы народных бед
Образ Твой, над Русью вознесенный,
В тьме веков указывал нам след
И в темнице – выход потаенный.

Ты напутствовала пред концом
Ратников в сверканьи литургии...
Страшная история России
Вся прошла перед Твоим Лицом.

Не погром ли ведая Батыев,
Степь в огне и разоренье сел –
Ты, покинув обреченный Киев,
Унесла великокняжий стол?

И ушла с Андреем в Боголюбов,
В прель и глушь Владимирских лесов,
В тесный мир сухих сосновых срубов,
Под намет шатровых куполов.

И когда Хромец Железный предал
Окский край мечу и разорил,
Кто в Москву ему прохода не дал
И на Русь дороги заступил?

От лесов, пустынь и побережий
Все к Тебе за Русь молиться шли:
Стража богатырских порубежий...
Цепкие сбиратели земли...

Здесь в Успенском – в сердце стен Кремлевых,
Умилясь на нежный облик Твой,
Сколько глаз жестоких и суровых
Увлажнялось светлою слезой!

Простирались старцы и черницы,
Дымные сияли алтари,
Ниц лежали кроткие царицы,
Преклонялись хмурые цари...

Черной смертью и кровавой битвой
Девичья святилась пелена,
Что осьмивековою молитвой
Всей Руси в веках озарена.

И Владимирская Богоматерь
Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам,
На дорогах киевским ладьям
Указуя правильный фарватер

Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих твердынь,
И ушла Предстательница-Дева
Из Cвоих поруганных святынь.

А когда кумашные помосты
Подняли перед церквами крик, –
Из-под риз и набожной коросты
Ты явила подлинный свой Лик:

Светлый Лик Премудрости-Софии,
Заскорузлый в скаредной Москве,
А в грядущем – Лик самой России –
Вопреки наветам и молве.

Не дрожит от бронзового гуда
Древний Кремль, и не цветут цветы:
В мире нет слепительного чуда
Откровенья вечной Красоты!

Посыл: А. И. Анисимову

Верный страж и ревностный блюститель
Матушки Владимирской, - тебе -
Два ключа: златой в Ее обитель,
Ржавый - к нашей горестной судьбе.

26 марта 1929
Коктебель
*Посвещено А. И. Анисимову - (30.03. /11.04.1877-02.09.1937), историк и реставратор древнерусской живописи, расстрелян во время Большого терора.