Вольфганг Борхерт. Печальные герани

Wolfgang Borchert(1921-1947)Die traurigen Geranien

Когда они познакомились, было темно. Она пригласила его и вот он
здесь. Она показала ему жилище, скатерти и постельное бельё,
тарелки и вилки — всё, что имела.
Когда при свете дня они впервые сидели напротив, он взглянул на
её нос. Нос выглядит так,будто пришит, - подумал он. И вид у него,
не как у других носов. Крупнее садовых фруктов.
 О, Господи! - подумал он, - а эти ноздри! Они расположены
совершенно несимметрично.Без какой-либо гармонии относительно друг
друга. Одна — узкая и овальная. Другая зевает, как пропасть.
Тёмная, круглая и бездонная! Он схватился за носовой платок и
промакнул лоб.

Жарко, не правда ли? - начала она.
О, да! - сказал он и посмотрел на её нос. Как пришит, - подумал
он снова. И выглядит неестественно на этом лице. И цвет совершенно
отличается от остальной кожи. Более насыщенный. И ноздри
действительно не гармонируют. Или это новый вид гармонии,
как у Пикассо.
Да, а как Вы думаете,- начал он,- Пикассо на правильном пути?
Кто-кто? - спросила она. - Пи-ка-?
Видимо, нет, - всхлипнул он и сказал без всякого перехода:
С Вами произошёл несчастный случай?
Почему Вы так решили?
На, йа, - подумал он беспомощно.
Ах, из-за носа?
Да, из-за него.
Нет, он с рождения такой! Она сказала это терпеливо:
Он и был таким.
Доннерветтер — он чуть не произнёс это вслух, но сказал только:
Ах, действительно!
И при этом я несказанно гармоничный человек, - прошептала она.
А как я люблю симметрию! Взгляните только на оба мои  горшка
герани на окне. Слева стоит один и справа стоит один.
Совершенно симметрично. Нет, поверьте мне, внутренне я совершенно
другая! Совсем другая!

При этом она положила его руку на своё колено и он почувствовал,
как от её ужасных, глубоко посаженных глаз и их взгляда
пылает его затылок.
Я вообще-то полностью за брачные отношения и совместное проживание,-
сказала она тихо и застенчиво.
Из-за симметрии это прошло мимо его сознания.
Гармония, благодаря гармонии она улучшила его заметно, благодаря
гармонии!
Он поднялся.
О, Вы уходите!?
Да. Я — да.
Она проводила его до двери.
Внутренне я совсем другая, совершенно другая,- начала она снова.
Увы и ах!- подумал он. Твой нос — форменное безобразие, пришитое
безобразие. И он сказал громко: Внутренне Вы как две герани,
хотите Вы сказать. Совершенно симметричны, не так ли?
Он спустился по ступеням не оглядываясь.

Она стояла у окна и смотрела ему вслед. Она увидела, как он
постоял внизу и промакнул платком лоб. Но она не видела гримасу
облегчения на его лице. Глаза её были на мокром месте. И герани
были такими же печальными. И пахли так же печально.
 
С немецкого 30.10.16.

Die traurigen Geranien

Als sie sich kennen lernten, war es dunkel gewesen. Dann hatte
sie ihn eingeladen und nun war er da. Sie hatte ihm ihre Wohnung
gezeigt und die Tischtuecher und die Bettbezuege und auch die
Teller und Gabeln, die sie hatte. Aber als sie sich dann zum
ersten Mal bei hellem Tageslicht gegenueber sassen, da sah er
ihre Nase. Die Nase sieht aus, als ob sie angenaeht ist, dachte
er. Und sie sieht ueberhaupt nicht wie andere Nasen aus. Mehr
wie eine Gartenfrucht. Um Himmels willen! dachte er, und diese
Nasenloecher ! Die sind ja vollkommen unsymmetrisch angeordnet.
Die sind ja ohne jede Harmonie zueinander. Das eine ist eng und
oval. Aber das andere gaehnt geradezu wie ein Abgrund. Dunkel und
rund und unergruendlich. Er griff nach seinem Taschentuch und tupfte
sich die Stirn.

Es ist so warm, nicht wahr? begann sie.
O ja, sagte er und sah auf ihre Nase. Sie muss angenaeht sein,
dachte er wieder. Sie kommt sich so fremd vor im Gesicht. Und
sie hat eine ganz andere Toenung als die uebrige Haut. Viel
intensiver. Und die Nasenloecher sind wirklich ohne Harmonie.
Oder von einer ganz neuartigen Harmonie, fiel ihm ein, wie
bei Picasso.
Ja, fing er wieder an, meinen Sie nicht auch, dass Picasso
auf dem richtigen Weg ist?
Wer denn? fragte sie, Pi – ca – ?
Na, denn nicht, seufzte er und sagte dann ploetzlich ohne
Uebergang: Sie haben wohl mal einen Unfall gehabt?
Wieso? fragte sie.
Na ja, meinte er hilflos.
Ach, wegen der Nase ?
Ja, wegen ihr.
Nein, sie war gleich so. Sie sagte das ganz geduldig:
Sie war gleich so.
Donnerwetter! haette er da fast gesagt. Aber er sagte nur:
Ach, wirklich ?
Und dabei bin ich ein ausgesprochen harmonischer Mensch,
fluesterte sie. Und wie ich gerade die Symmetrie liebe !
Sehen Sie nur meine beiden Geranien am Fenster. Links steht
eine und rechts steht eine. Ganz symmetrisch. Nein, glauben
Sie mir, innerlich bin ich ganz anders. Ganz anders.

Hierbei legte sie ihm die Hand auf das Knie und er fuehlte ihre
entsetzlich innigen Augen bis an den Hinterkopf gluehen.
Ich bin doch auch durchaus fuer die Ehe, fuer das Zusammenleben,
meinte sie leise und etwas verschaemt.
Wegen der Symmetrie, entfuhr es ihm.
Harmonie, verbesserte sie ihn guetig, weger der Harmonie.
Natuerlich, sagte er, wegen der Harmonie.
Er stand auf.
Oh, Sie gehen ?
Ja, ich – ja.
Sie brachte ihn zur Tuer.
Innerlich bin ich eben doch sehr viel anders, fing sie nochmal
wieder an.
Ach was, dachte er, deine Nase ist eine Zumutung. Eine angenaehte
Zumutung. Und er sagte laut: Innerlich sind Sie wie die Geranien,
wollen Sie sagen. Ganz symmetrisch, nicht wahr?
Dann ging er die Treppe hinunter, ohne sich umzusehen.

Sie stand am Fenster und sah ihm nach.
Da sah sie, wie er unten stehen blieb und sich mit dem Taschentuch
die Stirm abtupfte. Einmal, zweimal. Und dann noch einmal. Aber sie
sah nicht, dass er dabei erleichter grinste. Das sah sie nicht, weil
ihre Augen unter Wasser standen. Und die Geranien, die waren genau
so traurig. Jedenfalls rochen sie so.
Die traurigen Geranien.