Билетов нет. Ажиотаж.
На сцене ставят «Риголетто».
Толпа идёт на абордаж,
а герцог глушит амаретто.
Уселся зритель. Свет потух.
Взлетели звуки в увертюре
и дивный тенор гладил слух
по итальянской партитуре.
За Риголетто баритон
украсил первую картину,
а бас бандита лёг в притон:
по русской фене – на малину...
- Козловский пел на свой манер…
- Ещё б вы вспомнили Кобзона!
- А я устала от премьер
сто сорок первого сезона... –
Вот тенор песенку допел,
на люстрах свет опять включили,
и с криком «браво» сотни тел
привычно с места подскочили.
Есть такой литератор-критик Арьев, вёл на семинаре группу молодых поэтов. Потом они сделали сборник, а в предисловии к одному новому имени он написал о классических размерах так: "Инерция упрощенной просодии лирики советской поры, следовавшей накатанной квазипушкинской традиции регулярных размеров с упорядоченной неакцентированной рифмовкой, была преодолена самым ярким образом в поэзии Иосифа Бродского..." Проще - кладите на размер и рифмы. Вот и кладут новые "гении" вплоть до заглавных букв и знаков препинания.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.