Холодный февраль 1953 г

    Холодный  февраль  1953  года...



Сгущалось время. Время сатанело.
Предгрозовым и жутким был февраль.
Своё чекисты завершали дело,
Составы выводя на магистраль.

А в камерах Бутырки и Лубянки,
Лефортово, Матросской тишины
Врачей-евреев превратив в портянки,
Приканчивали дети сатаны.               

Оставшийся совсем без медиины,
Не веря ни друзьям и ни врагам,
Старинными рецептами Ибн-Сины,
Вождь предпочёл теперь лечиться сам.

Сгущалось время. Время сатанело.
И выбора уже у многих нет...
Укрывшись в ложе бархатной портьерой,
Смотрел злодей Чайковского балет.

Ну, а затем в Кремле, с ближайших сворой,
Смотрел, смеясь, весёлое кино.
И с ними же до утренней Авроры
На даче пил грузинское вино.

Автомобилей звуки отшумели...
Над Кунцевым едва зардел восход.
Охрана зябко кутаясь в шинели,
По тропкам совершала свой обход.

Средь шорохов таинственных и масок,
Где тишина, храня покой, спала
Знал Господь Бог и без чужих подсказок –
Здесь эпицентр мирового зла!

Пока ночная мгла не отступала,
Пока ещё спала его Страна,
Великий Бог великого Финала
Посеял вокруг дачи семена.

И сразу потянулись кверху всходы
Из горя, безысходности и слёз,
И рабством угнетённые народы
Воззвали к мщенью в исполненье грёз.
               
Господь был терпелив. Лишь спозаранку,
Когда тиран прилёг, не постелив,
Брезгливо эту раздавил поганку,
Отнявши разум и на пол свалив.

Пытался встать, хрипел, ковёр царапал...
Он обмочился. Всюду – тишина!
Он звал на помощь. Видно смерть сатрапов
Всевышним милосердья лишена.

Ушёл он в муках, как его предтеча.
Всемирно приснопамятный Ильич.
Которого всевышний покалечил.
Наслав ему тяжёлый паралич.

Так, очевидно, каждому тирану
Закончить жизнь предписано в веках.
Знать каждую нанесенную рану
Придётся искупать на облаках.

Тот жребий выпал в первый день Адара,
Пришелся для евреев всей страны
На день Пурима – день тиранов кары.
На первый день спасительной весны.