Я и мои барабашки. Ещё о липе

  Любимое моё деревце… С тех пор, как его срубили, деревня стояла, словно осиротевшая.
  За несколько лет до того как мы продали дом, у нас в деревне меняли столбы линии электропередачи. Рабочие немного сместили эту самую линию, так что липа мешала им быстро всё закончить. Церемониться не стали. Никому не было дела до дерева. Не смотря на протесты и даже брань жителей деревни, пытавшихся отстоять дерево, его безжалостно свалили, пока самого ярого противника этого варварства не было рядом. Люди… Снова захотелось горестно вопросить: «Что же вы люди делаете-то?!»
  Когда я приехала к бабушке и, пройдясь по деревне, увидела результат человеческого равнодушия, моё сердце болезненно сжалось.  Мне казалось, что будучи взрослой, я стала более чёрствой и отстранённой, но… Как же это больно! Ощущение было сродни, как если бы кто-то убил твою домашнюю зверушку, ставшую членом семьи. Люди, за что? Что она вам сделала?!
  Я постояла у того места, где раньше зелёным воздушным облачком с любовью обнимала окружающее пространство наша красавица-липа. Ощущения были странными и очень сильными. Я вдруг почувствовала, что это дерево словно хранило деревню от бед, словно было препятствием на пути чего-то нехорошего или даже страшного. До того, как его срубили, я как-то не задумывалась об этом. Но стоя у пня, вдруг ощутила смутную тревогу, холод и тоску.
  Ближайший от липы дом очень быстро опустел. Хозяева затеяли было строительство нового дома, сделали уже фундамент. Но глава семьи умер, строительство забросили. Неказистый старый домик, стоявший на участке, остался заброшен. Соседние дома тоже опустели. Кто умер, кто почти перестал приезжать…
  Можно не связывать это с деревом. Наша деревня давно стала полузаброшенной. Но мне показалось, что запустение пошло потом как-то уж больно стремительно. Вот и моя бабушка тоже вдруг яростно стала требовать продать дом и уехать, хотя соседние к нам дома не пустовали.
  И пол года не прошло, как мамины родители переехали, а до нас дошли дурные вести. Бабушкина соседка из дома напротив, у которой за пару лет до того от сердечного приступа умер сын, повесилась под Новый год на яблоне в собственном саду. Внук и невестка забрали её в город на зиму, чтобы не была одна. Она сказала родным, что поедет получить пенсию. Все ушли, написала записку, поехала. Пенсию получила, пришла в свой деревенский дом и вечером… Невестка с работы вернулась. Как записку прочитала, позвонила сыну, примчались в село. Пошли в сад, а там… Все были в шоке!
  Внук с матерью выставили нынче дом на продажу, сказали, что после всего не хотят больше ездить туда…
  А при чём здесь липа? А, может, и ни при чём, почём я знаю. Знаю только, что после того, как её срубили, стало как-то в селе особенно тоскливо и неуютно. Но, быть может, это только мне…
  Так ли, иначе ли, но я по-прежнему помню и люблю всей душой и дом наш старый, и деревню, и мою подругу-липу. И всё равно сердцу, что замело это всё метелью прожитых дней, отделило от меня невидимой стеной не сбывшейся надежды…