Даша и Тима

               То ли утро, утро раннее,
               То ли вечер настаёт?             
               Псам заблудшим подаяние
               Здесь никто не подаёт.


               То-ли сумерки осенние
               Серым выпали дождём?
               Есть надежда на спасение -
               Воскресенья подождём.

               Распогодится. Над папертью
               Первый выпадет снежок
               И дорога, белой скатертью,
               Позовёт тебя, дружок.

               Побредёшь по ней с надеждою,
               Ставя первые следы,
               В край, где с тёплою одеждою
               Вдоволь будет и еды.

 ...   Только не отдавайте его никому, только не отдавайте его никому! - приговаривал нетрезвого вида мужичок нам вслед. В этот день мы приехали на Птичку, так называли Птичий рынок, когда он ещё находился на Таганке.Мы всегда ездили на Птичку за кормом для рыбок. Рыбки - единственная живность, которую мы могли себе позволить. Гастрольный образ жизни,от поездки к поездке,не давал возможности завести ни собаку, ни кошку, ни даже птичку. А рыбок не надо каждый день выводить на прогулку и кормить три раза в день тоже не надо. Насыпал корма, и несколько дней можно не беспокоиться. Вот и теперь, мы в очередной раз приехали на Птичку за рыбьим кормом. Обычно, я, не задерживаясь и не смотря по сторонам,  проходила сквозь собачьи ряды. Слишком велико было искушение. Любовь к собакам у меня с рождения. Никогда не забуду Норочку, нашу первую собаку - красавицу добермана. Она росла вместе со мной и прожила у нас счастливую жизнь. Когда её не стало, боль потери долго не позволяла даже подумать, что кто-то может занять её место. С тех пор прошли годы, а мечта о собаке оставалась мечтой.
     На этот раз, когда собачьи ряды почти остались за спиной, я не удержалась и приостановилась около мужичка, держащего на руках маленького чёрного кудрявого щенка. - Берите,чистопородный пудель, пятьдесят рублей! - Живо сообщил мужичок. - Нет-нет, я не покупаю, я только посмотреть остановилась. - Берите за двадцать пять! - сказал мужичок. - Да нет, я не из-за денег, просто у нас нет возможности взять собачку... Пока я отговаривалась, мужичок быстро передал щенка мне на руки, а тот моментально заснул, устроившись у меня на плече. - Пятнадцать рублей и забирайте! - Отрезал мужичок. Я не знала, что делать. Щенок, прижавшись, сопел у меня на плече. Я не могла разомкнуть рук. Оставалось поблагодарить продавца и уйти, что мы и сделали. И вдруг, нам вслед раздался его голос, почти навзрыд, - Только не отдавайте его никому!!! Так в нашей жизни появилась Дарья. Метис пуделя. Её неповторимое очарование было именно в нечистопородности! С первых дней появления её в нашей жизни, стало ясно - это моя собака! Мы с ней не расставались. Почему мы ей дали человеческое имя? Не знаю. Просто, посмотрели на неё, и увидели, что это - Дарья,Даша, подарок судьбы! Однажды, в пять месяцев, она заболела энтеритом. Это беда подрастающих щенков. Лечить его было очень трудно, собаки погибали за три дня. Помню Дашку, беспомощно лежащую, словно меховая тряпочка, ни на что не реагирующую, только на мои шаги. Она узнавала мои шаги и голос всегда, все годы, в любом состоянии. Стоило мне тогда войти, и у беспомощно лежавшей меховой тряпочки начинал слабо биться хвостик. Спасла нас знакомая дрессировщица. Она принесла несколько пузырьков сухой вакцины, которую выдавали заболевшим щенкам из театра " Уголок Дурова ". Эта вакцина и подняла Дарью на ноги. С тех пор день её выздоровления считался её вторым днём рождения. Как-то раз, на гастроли надо было лететь самолётом. Справкой от ветеринара мы не запаслись и поэтому волновались, что  с собакой могут не пустить в самолёт. И тут пришла идея. Дарья всегда путешествовала у меня на руках. Мы одели ей кепочку, накрыли платочком и никто не заметил, что это собачка! В гостиницу заселялись так же. Если вдруг Дарья лаяла, и у дежурной возникали вопросы, мы сразу начинали "репетировать" - лаять на все лады. А вообще, Даша редко оставляла людей равнодушными, настолько яркой была её индивидуальность.
     В " лихие девяностые ", когда народу больше был нужен хлеб, чем зрелища, наша концертно-театральная деятельность приостановилась. Работали иногда за продукты, или оплата была настолько символической, что любимая работа становилась дорогим удовольствием. Многие тогда " сломались ", и армию продавцов бананов пополнили артисты, музыканты и прочая интеллигенция, оставшаяся не у дел. Наконец, и мы встали перед выбором: или полуголодное существование, или подработок у газетного лотка. Переборов комплексы, мы встали "на газеты". Началась очень напряжённая, но интересная жизнь. Два дня мы работали продавцами газет с 6 час. утра до 24-х час. вечера, а на третий день играли концерты. Зато жить сразу стало " веселее". Помню, на Масленицу, стоим мы с мамой около своего газетного лотка на станции м.Рижская. Вдруг мама говорит: "Смотри, на эскалатор бежит собака, точь в точь, твоя Дарья!" Действительно - прямо на эскалатор, поперёк людскому потоку, мчался небольшой чёрный кудрявый пёс. Не раздумывая, бросилась к нему, подхватила на руки и принесла к нашему столику. От него пахло селёдкой. Мгновенно проглотив предложенный нами блин, он собрался было вновь помчаться к эскалатору, но мама, придержав его, сказала: " Нет, больше ты бегать не будешь!" Так у меня появился Тимошка. Без колебаний, отвезла его домой, благо жили мы тогда в остановке от м.Рижская. Запустила его в комнату, и тут же опять на работу. Дарья не успела даже отреагировать на появление гостя. Когда я вернулась домой, меня встречали две, почти одинаковые, чёрные пуделистые собаки, прыгающие от радости в прихожей. Убедившись, что нежданный гость никуда не исчезнет, Дарья установила матриархат. Тима с первых дней стал равноправным членом семьи. Он был настолько умён и деликатен, что понимал - Дарья избалованная особа женского пола, которой надо в чём-то уступить, а иногда и оберегать. Они со временем сдружились, заняли каждый свою нишу. А однажды даже осчастливили нас шестью прелестными щенками! Как истинный джентельмен, Тимофей во всём уступал Дашке пальму первенства. На прогулках оба бежали за брошенным мячиком. Тимка добросовестно хватал его первым, но тут, не спеша, подбегала Дарья и спокойно отбирала у него мяч. И ни разу не было, чтобы Тима не отдал  ей добычу. Таково было его природное благородство. Не знаю, почему он оказался на улице, это осталось его тайной. Но кое-что из его прошлой жизни угадывалось. Попав к нам в дом, осваивая новое жилище, он сразу же залез на постель, показав тем самым, что до улицы знавал жизнь и получше. Он умел подавать лапу, понимал команды, но, в то же время, когда его гладили, замирал, а во взгляде появлялось настороженное выражение, словно проявление ласки было ему незнакомо. Тревожное выражение глаз исчезло у него только через год. А ещё у Тимки на всю жизнь осталась  привычка  гулять самостоятельно. Выводила я их на поводках. Потом отпускала. Даша не отходила от меня ни на шаг, даже на лавочке сидела рядом со мной. А Тима подходил, смотрел в глаза, словно говоря: " Я пошёл.Не волнуйся, вернусь." И убегал. Отсутствовал всегда час с небольшим, обходил свой определённый маршрут и возвращался всегда из одной и той же стороны. Заглядывал в глаза, сообщая: " Я вернулся. Всё хорошо." Когда он ушёл впервые, я страшно волновалась, бегала с Дарьей по округе, искала его. Но он научил меня доверять ему. Это был необыкновенно благодарный и благородный пёс. Мы дали ему ещё одно имя - Арамис. Мушкетёрский дух жил в нём и проявлялся постоянно. На прогулке он держал незримый круг вокруг меня и Дарьи, и ни один чужак не мог подойти к нам близко.Я  всегда чувствовала благодарность за то, что когда-то, в снежный зимний день подхватила его в многолюдном метро и прекратила его скитания.
     Когда в двухтысячном году Дашенька покинула нас, я не видела Тимошку три дня, вернее, он находился где-то в квартире, но появлялся только тогда, когда надо было выходить на прогулку. Он, как и я, тосковал и страдал от потери. А потом у него сыпалась шерсть от пережитого стресса. Постепенно жизнь вошла в свою колею. Тима помог мне пережить потерю Даши и стал мне ещё дороже, а вскоре наша жизнь изменилась. Мой будущий муж забрал нас обоих из своей квартиры к себе. Переезд был для Тимки очередным испытанием. Помню, в тот день в его глазах вновь появилось забытое выражение тревоги от неопределённости своей судьбы. Кузя взял его на руки, они посмотрели друг другу в глаза, и Тимкин взгляд снова стал доверчивым и спокойным. Последуюие три счастливых года пролетели, как один. Тиме было почти двенадцать лет, когда мы отправились на машине в очередное путешествие в Кабардинку. Ничто не предвещало несчастья. Но жаркий климат сыграл свою роковую роль. Возвращаясь в Москву, нас не покидала надежда, что он поправится. Но увы, чуда не произошло... Хорошо, что мы успели привезти его домой, потому что мысль о том, что он остался где-то в чужом краю, никогда не дала бы нам покоя.
     Я слышала, что животные, прожившие с людьми, как члены семьи, достигают степени развития трёхлетнего ребёнка, понимают слова, мыслят и в следующем воплощении приходят на землю уже людьми. Короток собачий век по сравнению с человеческой жизнью. И, наверное, негоже сравнивать людей и собак, и ставить их на один уровень, но в собаках иногда проявляется больше человеческого,чем в людях и в наше сложное время это особенно видно. И навсегда останется чувство вины, что невольно, в какие-то моменты, пусть даже мысленно, предавал их в силу человеческих обстоятельств, а они, бессловесные, мудрые, всё тебе прощали и любили беззаветно, ничего не требуя взамен.

                Я любила тебя, хозяйка!
                Я ребёнком твоим слыла.
                Ты меня называла "Зайка",
                Хоть собачкою я была.

                Я гордилась тобой: повсюду
                Ты с собою меня брала,
                Мне казалось, что вечно буду,
                Но однажды... я умерла.

                Много вёсен зимы сменило,
                Сколько выпало летних дождей,
                Только ты меня не забыла,
                Я люблю тебя всё сильней.

                И с небес, из собачьего рая,
                Наблюдая за жизнью людей,
                Как могу, тебя охраняю
                От твоих двуногих друзей.


  Жизнь идёт...  Собак мы больше не заводим. Никогда не повторятся Даша и Тимоша. И всё-таки я чувствую рядом с собой их присутствие, до сих пор они оберегают меня. И, если есть что-то там, за гранью бытия, то хочется верить, что они продолжают жить где-нибудь на созвездии Гончих Псов, в своём собачьем раю! Много бы сейчас отдала, чтобы вернуться, пусть не на долго, в те годы, когда они были со мной.
     Вижу комнату в коммунальной квартире рядом с м. Бауманская, в которой я с собаками оказалась в результате жизненных обстоятельств. Быть может, те три года в коммуналке были одними из самых счастливых лет моей жизни.Я и мои собаки, - в покое, счастии, любви! Квартира, несмотря на огромные размеры, двести метров, казалась пустой. В ней жили простые хорошие люди, такие же коренные москвичи, как и я. А главное, они любили собак. Иногда мне снится сон, что и сейчас существует эта комната, где ждут меня мои любимые Даша и Тимоша. И я мчусь туда по улицам, по лестницам, и никак не могу добежать... Но кончается сон. Остаётся чувство потери и светлая грусть, которая, наверное, и называется - Память Сердца.

               Знаю, знаю, моя родная!
               Ты приходишь ко мне во снах.
               Мы, как прежде, подолгу гуляем
               В старом парке и во дворах...

               Ждут тебя на обычном месте
               И ошейник, и поводок,
               Мы с тобою навечно вместе,
               Мы увидимся, будет срок!