Никола Вапцаров. Завод

Автор: Никола Йонков Вапцаров (1909-1942 г.)
               Перевод с болгарского языка Инессы Соколовой

ЗАВОД

Завод. Над ним как туча серый дым.
Народ – простой,
а труд – осатанелый.
Без грима, неприкрашенная жизнь –
рычит большой завод, как пёс свирепый.

В нём жизнь идёт в сражении бесспорно,
настойчивость в характере важна,
чтоб вырвать из зубов собаки злобной
кусок еды,
                а ярость пса страшна.

Хлопки ремней в рабочих залах,
трансмиссии скрипят
и тут, и там.
Тяжелый воздух,
грудь устала,
удушье
и от запахов дурман.

А недалече под весенним ветром
поля колышутся, и солнце светит…
Деревья тянутся
                руками к небу,
но в заводских стенах
                стремленья с тенью.

Вам кажется и странным,
                и ненужным
поля, цветы под солнцем
                и деревья!
А ваши руки грязные натужны,
краса природы видится бездельем.

НенАдолго вошёл я в заблужденье,
смягчилось сердце только на момент.
Не надо забывать о наслажденьях,
и руки в жизни –
                важный
                компонент.

Завода оглушает 
                шум машинный –
чтоб все слова понять
вам в шуме том приходится кричать,
в пространстве
лабиринтном,
как будто в вечность…
Слышал,
все кричат.

Завод,
           машины,
                люди заводские
запрятали работу
                в темноту.
Кричит душа,
                а мысли  – не простые
о жизни, что в броне, не в пустоту,

о стержне,
что положен на колёса,
огрубленных, натруженных руках…
Завод ваш процветает,
но под носом
дым с сажей, слой за слоем,
боль в очах.

Но не напрасно! Научил бороться –
за то чтоб солнышко светило нам.
Пусть горе вам
                с заводом достается,
есть мрак в глазах от черного
                труда,
но сердце ваше неустанно  бьется,
как тысячи сердец всех заводчан.


Оригинал

 ЗАВОД

Завод. Над него облаци и дим.
Народът прост,
животът – тежък, скучен.
Живот без маска и без грим –
озъбено, свирепо куче.

И трябва да се бориш неуморно,
и трябва да си страшно упорит,
за да изтръгнеш от зъбите
на туй настръхнало,
                вбесено псе
парченце хлеб.

Във залите плющят каиши,
трансмисии скриптят
от всеки кът.
И става толкоз душно,
че да дишаш
не би могъл спокойно,
с пълна гръд.

А недалече пролетният вятър
люлее ниви, слънцето блести…
Дърветата опират
                във небето,
а сенките –
в заводските стени.
Но как е чуждо
                и ненужно тука,
съвсем забравено
                това поле!
Една ръка изхвърли на боклука
идилиите с синьото небе.
Защото миг на некаква заблуда,
защото миг с размекнато сърце,
би значело напразно да загубиш
работните си
                жилави
                ръце.

И този шум
                и трясък на машини –
ще трябва непременно да крещиш,
да могат думите
разбрано да преминат
пространството, което те дели.
И аз крещях години –
цяла вечност…
Долавях, че и другите крещят –
машините,
                заводът
                и човекът
от най-затуления
                тъмен кът.

И този крясък стана сплав,
                с която
бронирахме живота си така,
че сложиш ли му
прът във колелата –
ще счупиш своята ръка…

И ти, завод, се мъчиш
пак отгоре
да трупаш дим и сажди
пласт след пласт.
Напразно! Ти ни учи да се борим –
ще снемем ние
слънцето при нас.

Завод, притиснал с мъка
                толкоз хора
с осаждени от черен труд
                лица,
едно сърце във тебе неуморно
пулсира с хиляди сърца.