граф Рочестер 1647-1680. Танбридж Уэллс

Джон Уилмот, граф Рочестер (1647-1680)

 Наблюдения, сделанные на источниках Танбриджа

 Я в пять утра, лишь поднял Феб с колен
 Фетиды лик свой, встал, благословен,
 Сел на коня и поспешил на воды,
 Шлюх место встреч и шутовского сброда,
 Жён, дочек, рогоносцев – тьма народа. 5
 Взбодрил вином желудок слабый свой
 Я порцией обычной, небольшой,
 Но мерзкий вид меня вдруг ужаснул,
 Испортив каплю, что я отхлебнул,
 И я, отнюдь не пьяный, блеванул. 10
 Дородный тип скатился из кареты,
 (Ему подходят больше драндулеты),
 Мудр, как телок, и важен, как хвастун,
 Как Никлас Кали, дурачок-болтун;
 Орущий фат, природный Нокс, и он 15
 Посмел острить, как будто был умён.
 Чтоб выглядел смешней он, по отцу
 Дала природа рыцарство глупцу.
 Вы недоросля, звёзды, не бросайте,
 Игрушку развивающую дайте, 20
 Чтоб возместить отсутствие ума,
 Вот так бля–ушка трёт его сама.
 Его смотрелось мрачно естество,
 И шлюхи с ним похожи на него:
 Всё те же формы, то же фатовство. 25
 Держать на них не надо много зла,
 Коль пасквиль сей природа создала –
 Их внешность и характер сопрягла.
 Благословен, кто изобрёл дилдо,
 Таранить всем известное гнездо; 30
 Любой размер: иль толще, иль длиннее,
 Чтоб Трулла наслаждалась им сильнее,
 Ведь мощь и аппетит шипов навряд
 Желают сей вонючий дряблый зад.
 Докучный вид их утомил мой взор, 35
 И скучный гвалт – их глупый разговор;
 Прокрался к нижней тропке я, как вор.
 Хотя избегнуть я Харибды смог,
 Внизу меня столкнул со Сциллой рок;
 Ждала меня ужасная удача – 40
 Огромный хлыщ, но выглядел иначе:
 Высокий шут в испанском одеянье,
 К вульгарной кукле не имел желанья,
 Как вальдшнеп мудр, как филин полон знанья.
 Слова о страсти презрит он все дни, 45
 В нём афоризмы, максимы одни;
 И яйца покупает он серьёзней,
 Чем партии свои сплетают козни.
 Как церемониймейстер он даёт
 Любым словам официальный ход. 50
 Отсюда к верхней тропке я поднялся,
 Где с новыми хлыщами повстречался:
 Клан эльфов-ортодоксов и попов,
 Себе лишь интересных болтунов;
 И каждый о болезни говорил, 55
 Цинге, камнях, что писать нет уж сил,
 Считал и меланхолию – мученьем,
 Стыдя недуг сей мудрый с возмущеньем.
 Но ни один не сетовал в ответ,
 Что мало знаний, слабый интеллект – 60
 Для той орды главней недугов нет.
 Себя зовут посланцами небес,
 И нагло придают себе тот вес;
 Вот если б царь индийский, чьё правленье
 Не дальше пятимильного селенья, 65
 Таких бы жалких снарядил послов,
 Его бы ждал малюсенький улов.
 Быть лидером толпы той удостоен
 Цветущий Лавр, что важен и спокоен.
 Стремясь в архидиаконы в гордыне, 70
 Он растоптал свободу и святыни;
 Достиг величья толстый весельчак –
 В тревогу, грусть не впасть ему никак,
 Хоть Марвелл показал, что он – дурак.
 Поэтому он пил и стал кутилой, 75
 Чтоб мозг очистить от хандры унылой.
 Пусть он напьётся, только сей поток
 Не даст ему спокойствия урок,
 Дабы себя вести достойней мог.
 Пила излишне спесь, хоть не грешна 80
 С себя смыть рвоту этого бревна
 Вслед за ирландской шайкой говорливой
 Безмозглых Маков, неприятно льстивой.
 Услышав их беседы жуткий гул,
 Я быстро, но любезно ускользнул. 85
 Мерзавцы те не стоили презренья,
 Они все отвратительны с рожденья.
 Так двигаясь среди различных тел,
 Белёных и накрашенных узрел
 Я мать и дочь, хозяйку и служанку, 90
 И сквайра-денди с показной осанкой.
 Ни ярмарка, ни фарс с ватагой той
 Шумливой не сравнятся пестротой.
 Здесь лорды, сэры, сквайры и графини,
 Торговки, швеи, лавочники-свиньи: 95
 Смешались все, не схожие скорей
 Характером, чем знатностью своей.
 Здесь ожидала щеголя юница,
 Под капором желающая скрыться.
 Фальшивый умник, бойкий ухажёр, 100
 Сняв шляпу, ножкой шаркнул, как позёр,
 Пожал плечами, кланяясь манерно,
 Пригладил чуб, растрёпанный чрезмерно,
 И обратился к ней: «О, мисс, погода,
 Ясней, раз Вы приехали на воды. 105
 Вы госпожа небес; коль солнца свет
 Исчезнет, побеждённый, то рассвет
 Поднимется из Ваших ярких глаз,
 Чтоб день за днём рождался всякий раз».
 С поджатым ртом она хитро моргает, 110
 Грудь выпятив: «О Боже! – исторгает.
 То Ваша добродетель, не моя,
 Что Вы умней, учёнее, чем я».
 Кусает ногти он, чтоб показать
 Свой перстень и придумать, что сказать; 115
 И снова рвётся в бой: «О, мисс, ей-богу!
 Вам в карты не везло вчера немного:
 И в криббедж не хватило двух очков,
 Дабы обставить прочих игроков.
 Но, чёрт возьми, пускай я сукин сын, 120
 Коль прежде я видал такой почин».
 Ведёт он к коробейнику простушку
 И вешает на грудь ей побрякушку,
 Затем той встрече подводя итог,
 Он ей проворно гладит между ног. 125
 Сбежав от этой скверны омерзевшей,
 Двух жён я встретил с девою созревшей,
 Страдающей одышкой, побледневшей.
 Старинный реверанс и комплимент,
 Мол, рады вас мы видеть в сей момент, 130
 Рука к руке пошли они с любовью,
 Одна из них сказала без присловья:
 «Мадам, узнать прилично мне, сюда
 Какая привела, увы, нужда
 И Вашу светлость?» Та с улыбкой – ей: 135
 «Богаты мы, но нет у нас детей.
 Сказали, от бесплодья эти воды,
 И как крольчихи мы дадим приплоды».
 Ей первая в ответ: «И я ведь с тою
 Причиной здесь, мне дома нет покоя. 140
 Мой муж ворчит и требует сыночка,
 Хотя у нас растёт бедняжка дочка.
 Нам головная боль и куча бед,
 Шестнадцать ей, а Этого всё нет».
 – «Так муж ей нужен. Я в её лета 145
 Была замужней, как она чиста;
 Железистые воды лишь одни
 В беде помогут вашей в эти дни».
 И десять к одному (то между нами),
 Попробуют они то средство сами. 150
 Болван несчастный, хитрость повитух,
 Союзниц верных разных потаскух,
 Тебя склоняет дать жене возможность
 Наставить, проявляя осторожность,
 Тебе рога! Идут Удар с Толчком, 155
 Чей крепок зад, и шип стоит торчком,
 Кто вылечит твоей жены хворобу
 И вложит жизнь в потухшую утробу.
 От них и получили воды славу
 Помощников рождать детей ораву. 160
 Вошли вояки, сзади крепкий жгут
 Волос висит, похабщину поют.
 Поближе рассмотрел я их без страхов,
 Чтоб распознать противных вертопрахов.
 То младшие сынки – дают им в год 165
 Лишь тридцать фунтов, маленький доход.
 Бродя с борзой иль соколом часами,
 Командуют посыльными и псами.
 Теперь хромую лошадь оседлав,
 И три гинеи в кошельке зажав, 170
 (Два ржавых пистолета, сзади шарф,
 Камзол расшит), они притворно важны:
 Полковник, капитан, и все отважны.
 В Бер Гардене макака на коне
 На выскочек похожа тех вполне, 175
 Коль мишура – достоинству взамен,
 То обезьяна – «юный джентльмен».
 Что за созданье человек, коль он
 Во всех своих обличиях смешон?
 Глас разума нас радует напрасно, 180
 То худший наш недуг, и это ясно.
 Зверь трижды счастлив, в нём ведь сызмальства
 Нет разума, а значит фатовства.
 Поверьте, сожалею я безмерно,
 Что на коня так сел высокомерно, 185
 Кто действует в согласье с естеством,
 Мне кажется мудрейшим существом.

Источники Танбриджа (Танбридж Уэллс) – фешенебельный курорт, известный своими минеральными водами. Расположен на западе графства Кент, приблизительно в 30 милях к юго-востоку от Лондона. В XVII-XVIII вв.  пользовался большой популярностью у аристократии.
 1 Феб – имя данное Аполлону как богу солнца.
 2 Фетида – морская нимфа, мать Ахилла; здесь – море.
 14 …сэр Никлас Кали… – жертва обмана женщин в комедии
 Джорджа Этериджа «Смешная Месть или Любовь в Бадье» (1664).
 15 …природный Нокс… – Джеймс Нокс, ведущий актер-комик
 эпохи Реставрации, специализирующийся на ролях дураков, выступал
 в роли сэра Никласа Кали.
 22 …бля–ушка… – в оригинале Crabfish: дешевая шлюха с лобковыми вшами.
 32 Трулла – деревенская бой-баба из сатирической поэмы
 Сэмюэля Батлера, в которую влюбился примерный пуританин Гудибрас
 («Гудибрас» 1. 2. 365-407 и 1. 3. 770-950).
 37 …к нижней тропке… – верхняя тропинка и нижняя тропинка –
 это две обсаженные деревьями и покрытые травой дорожки,
 на расстоянии нескольких ярдов от источников.
 38-9 Харибда... Сцилла – водоворот и скала в Мессинском проливе
 в Италии (см.: Овидий. Метаморфозы, xiv. 68-75).
 53 …эльфов-ортодоксов… – в своём «Левиафане» (глава 47)
 Томас Гоббс сравнивает папистов с эльфами царства фей.
 64 …царь индийский… – здесь имеется в виду мелкий правитель (касик)
 в Центральной Америке.
 69 Цветущий Лавр ... – Сэмюэль Паркер (1640-88), архидиакон
 Кентербери с 1670 г., позднее епископ Оксфорда. Английский поэт Эндрю
 Марвелл высмеял его в пьесе «Перенесённая репетиция» (1672, 1673)
 как «мистера Бейса» (Bays – англ. Лавры), ссылаясь на одного из
 персонажей в комедии-шутке 2-го герцога Бэкингема «Репетиция» (1672).
 118 …в криббедж не хватило двух очков… – старый, изначальный
 вариант карточной игры, т.н. пятикарточный криббедж. На руках после
 сноса 2 карт в «криб», остаётся по 3 карты. Игра ведётся до 61 очка.
 125 …гладит между ног.– в оригинале Scotch Fiddle: касание
 гениталии женщины против ее желания.
 151-5 Болван... Удар и Толчок... – отталкивающие персонажи
 пьесы Шэдвелла «Эпсом-Уэллс».
 174 В Бер Гардене макака на коне… – парк Beare-Garden в Саусварке,
 Лондон. Джон Ивлин отметил петушиные бои, травлю медведя и обезьяну,
 едущую на лошади, при посещении парка 16 июня 1670 г.
 (Diary / ed. E. S. de Beer (Oxford, 1955), 3, p. 549).


 John Wilmot, Earl of Rochester (1647-1680)

 Observacions on Tunbridge Wells

 At five this morn, when Phoebus raised his head
 From Thetis' lap, I raised myself from bed,
 And mounting steed, I trotted to the waters
 The rendezvous of fools, buffoons, and praters,
 Cuckolds, whores, citizens, their wives and daughters. 5
 My squeamish stomach I with wine had bribed
 To undertake the dose that was prescribed;
 But turning head, a sudden cursed view
 That innocent provision overthrew,
 And without drinking, made me purge and spew. 10
 From coach and six a thing unwieldy rolled,
 Whose lumber, card more decently would hold.
 As wise as calf it looked, as big as bully,
 But handled, proves a mere Sir Nicholas Cully;
 A bawling fop, a natural Nokes, and yet 15
 He dares to censure as if he had wit.
 To make him more ridiculous, in spite
 Nature contrived the fool should be a knight.
 Grant yet unlucky stars this o’regrown boy
 To purchase some inspiring pretty Toy 20
 That may, his want of senc, and wit supply
 As buxom crabfish do’s his lechery.
 Though he alone were dismal sight enough,
 His train contributed to set him off,
 All of his shape, all of the selfsame stuff. 25
 No spleen or malice need on them be thrown:
 Nature has done the business of lampoon,
 And in their looks their characters has shown.
 Thrice blest be he who dildo did invent
 To ram the neibouring hole of fundament 30
 Which may be lengthn’d, thickn’d in it’s measure
 And us’d at lecherous ugly Trulla’s pleasure
 For ne’re was bulk or stomach given to tarses
 Either to fill or smell such Foggy° A—s.
 Endeavoring this irksome sight to balk, 35
 And a more irksome noise, their silly talk,
 I silently slunk down t' th' lower walk,
 But often when one would Charibdis shun,
 Down upon Scilla 'tis one's fate to run,
 For here it was my cursed luck to find 40
 As great a fop, though of another kind,
 A tall stiff fool that walked in Spanish guise:
 The buckram puppet never stirred its eyes,
 But grave as owl it looked, as woodcock wise.
 He scorns the empty talking of this mad age, 45
 And speaks all proverbs, sentences, and adage;
 Can with as much solemnity buy eggs
 As a cabal can talk of their intrigues;
 Master o' th' Ceremonies, yet can dispense
 With the formality of talking sense. 50
 From hence unto the upper walk I ran,
 Where a new scene of foppery began.
 A tribe of curates, priests, canonical elves,
 Fit company for none besides themselves,
 Were got together. Each his distemper told, 55
 Scurvy, stone, strangury; some were so bold
 To charge the spleen to be their misery,
 And on that wise disease brought infamy.
 But none had modesty enough t' complain
 Their want of learning, honesty, and brain, 60
 The general diseases of that train.
 These call themselves ambassadors of heaven,
 And saucily pretend commissions given;
 But should an Indian king, whose small command
 Seldom extends beyond ten miles of land, 65
 Send forth such wretched tools in an ambassage,
 He'd find but small effects of such a message.
 Listening, I found the cob of all this rabble
 Pert Bays, with his importance comfortable.
 He, being raised to an archdeaconry 70
 By trampling on religion, liberty,
 Was grown to great, and looked too fat and jolly,
 To be disturbed with care and melancholy,
 Though Marvell has enough exposed his folly.
 He drank to carry off some old remains 75
 His lazy dull distemper left in 's brains.
 Let him drink on, but 'tis not a whole flood
 Can give sufficient sweetness to his blood
 To make his nature of his manners good.
 Importance drank too although she’d been no sinner 80
 To wash away the dregs he had spew’d in her
 Next after these, a fulsome Irish crew
 Of silly Macs were offered to my view.
 The things did talk, but th' hearing what they said
 I did myself the kindness to evade. 85
 Nature has placed these wretches beneath scorn:
 They can't be called so vile as they are born.
 Amidst the crowd next I myself conveyed,
 For now were come, whitewash and paint being laid,
 Mother and daughter, mistress and the maid, 90
 And squire with wig and pantaloon displayed.
 But ne'er could conventicle, play, or fair
 For a true medley, with this herd compare.
 Here lords, knights, squires, ladies and countesses,
 Chandlers, mum-bacon women, seamstresses 95
 Were mixed together, nor did they agree
 More in their humors than their quality.
 Here waiting for gallant, young damsel stood,
 Leaning on cane, and muffled up in hood.
 The would-be wit, whose business was to woo, 100
 With hat removed and solmn scrape of shoe
 Advanceth bowing, then genteelly shrugs,
 And ruffled foretop into order tugs,
 And thus accosts her: "Madam, methinks the weather
 Is grown much more serene since you came hither. 105
 You influence the heavens; but should the sun
 Withdraw himself to see his rays outdone
 By your bright eyes, they would supply the morn,
 And make a day before the day be born."
 With mouth screwed up, conceited winking eyes, 110
 And breasts thrust forward, "Lord, sir!" she replies.
 "It is your goodness, and not my deserts,
 Which makes you show this learning, wit, and parts."
 He, puzzled, bites his nails, both to display at a loss
 The sparkling ring, and think what next to say, 115
 And thus breaks forth afresh: "Madam, egad!
 Your luck at cards last night was very bad:
 At cribbage fifty-nine, and the next show
 To make the game, and yet to want those two.
 God damn me, madam, I'm the son of a whore 120
 If in my life I saw the like before!"
 To peddler's stall he drags her, and her breast
 With hearts and such-like foolish toys he dressed;
 And then, more smartly to expound the riddle
 Of all his prattle, gives her a Scotch fiddle. 125
 Tired with this dismal stuff, away I ran
 Where were two wives, with girl just fit for man -
 Short-breathed, with pallid lips and visage wan.
 Some curtsies past, and the old compliment
 Of being glad to see each other, spent, 130
 With hand in hand they lovingly did walk,
 And one began thus to renew the talk:
 "I pray, good madam, if it may be thought
 No rudeness, what cause was it hither brought
 Your ladyship?" She soon replying, smiled, 135
 "We have a good estate, but have no child,
 And I'm informed these wells will make a barren
 Woman as fruitful as a cony warren."
 The first returned, "For this cause I am come,
 For I can have no quietness at home. 140
 My husband grumbles though we have got one,
 This poor young girl, and mutters for a son.
 And this is grieved with headach, pangs, and throes;
 Is full sixteen, and never yet had those."
 She soon replied, "Get her a husband, madam: 145
 I married at that age, and ne'er had 'um;
 Was just like her. Steel waters let alone:
 A back of steel will bring 'em better down."
 And ten to one but they themselves will try
 The same means to increase their family. 150
 Poor foolish fribble, who by subtlety
 Of midwife, truest friend to lechery,
 Persuaded art to be at pains and charge
 To give thy wife occaision to enlarge
 Thy silly head! For here walk Cuff and Kick, 155
 With brawny back and legs and potent prick,
 Who more substantially will cure thy wife,
 And on her half-dead womb bestow new life.
 From these the waters got the reputation
 Of good assistants unto generation. 160
 Some warlike men were now got into th' throng,
 With hair tied back, singing a bawdy song.
 Not much afraid, I got a nearer view,
 And 'twas my chance to know the dreadful crew.
 They were cadets, that seldom can appear: 165
 Damned to the stint of thirty pounds a year.
 With hawk on fist, or greyhound led in hand,
 The dogs and footboys sometimes they command.
 But now, having trimmed a cast-off spavined horse,
 With three hard-pinched-for guineas in their purse, 170
 Two rusty pistols, scarf about the arse,
 Coat lined with red, they here presume to swell:
 This goes for captain, that for colonel.
 So the Bear Garden ape, on his steed mounted,
 No longer is a jackanapes accounted, coxcomb 175
 But is, by virtue of his trumpery, then
 Called by the name of "the young gentleman."
 Bless me! thought I, what thing is man, that thus
 In all his shapes, he is ridiculous?
 Ourselves with noise of reason we do please 180
 In vain: humanity's our worst disease.
 Thrice happy beasts are, who, because they be
 Of reason void, and so of foppery.
 Faith, I was so ashamed that with remorse
 I used the insolence to mount my horse; 185
 For he, doing only things fit for his nature,
 Did seem to me by much the wiser creature.

First publication: Richard Head, Proteus Redivivus:
 or the Art of Wheedling, or Insinuation (London, 1675).

 См.также:
 JOHN WILMOT,EARL OF ROCHESTER.
 THE POEMS AND LUCINA’S RAPE.
 A John Wiley & Sons, Ltd., Publication, 2010. Р.138-144.