Подозреваю, что вчера...

Подозреваю, что вчера
Не обошлось без чертовщины:
Ведь сколь ни рыскал я с утра,
Как ни прочёсывал лощины,

Добычи так и не нашёл.
И вряд ли можно удивиться,
Что я бесшумно подошёл
В надежде чем-то поживиться

Поближе к злейшему врагу –
Тот чай хлебал из кружки жидкий,
А рядом, лёжа на снегу,
Пёс охранял его пожитки.

Я думал, как бы подступить
К мешку (наверно, с чем-то вкусным),
И надо ж было наступить
На ветку – та возьми и хрустни!

Враг, дымной алчной красноте
Отдавший веток целый ворох,
Меня не видел в темноте,
А просто выстрелил на шорох,

И пули косо обожгли
Плечо и бок. Я отшатнулся,
Но струйки крови потекли,
А пёс, залаяв, встрепенулся

И бросился ко мне во тьму –
Азарт, наверно, разыгрался.
Я глотку перегрыз ему
И сразу же долой убрался.

Враг не преследовал меня;
Я и рассчитывал на это:
Ночь, противоположность дня,
Покровом личных тайн одета

Для тех, кто безволос, двуног
И носит шкуры кверху кожей.
И снегопад тут мне помог…
Был труден каждый шаг, но всё же

Я шёл и шёл, пока без сил
В какой-то яме не свалился.
След крови путь мой оросил,
А снегопад всё длился, длился;

Он белизною затопил
Овраг и лес, и было странно,
Что кровь я собственную пил,
Когда зализывалась рана.

Я слушал сердца гулкий бег
Среди метели колыханья,
И таял комковатый снег
От глотку жёгшего дыханья.

Снег пастью жадно я хватал,
И каждый вдох, что мне казался
Пинком, последним я считал,
Но царь звериный отказался,

Похоже, свидеться со мной.
И, пролежав весь день в сугробе,
Голодный, раненый, больной,
Пополз я в логово в чащобе.

Ночь новых сил мне придала –
С волками так всегда бывает.
Я видел, как луна взошла,
И слышал – ветер завывает.

Вдруг в ноздри запах мне попал –
Горячий, близкий, несомненный!
Неужто я на след напал
И ужин ждёт меня отменный?

Хотя… кого б я смог поймать
Сейчас, - подумал я устало, -
Но после убедился: знать,
Спасенья очередь настала

Для волка – не для русака,
Что на погибель зазевался:
Капкана пасть была крепка;
За лапу схвачен, прочь он рвался.

Одним лишь челюстей щелчком
Я прекратил его мученья
И с ношей – в нору прямиком;
Теперь быстрей пойдёт леченье!

И вскоре я уже зевал,
Надолго успокоив брюхо,
А снег усердно закрывал
Мои следы от глаз и нюха.