Генрих Гейне. Афронтенбург

Heinrich Heine.(1797-1856). Affrontenburg.

Уходит время, но сильней всего
Тот старый замок с башней и зубцами,
Тупые обитатели его
Проходят в моей памяти рядами.

Там постоянно флюгера флажок
На крыше с треском весело вращался.
И каждый — взгляд бросал на флюгерок
Пред тем, как молвить что-то собирался.

Кто говорить хотел, тот узнавал
На всякий случай ветра направление -
Внезапно мог седой ворчун Борей
С ним обойтись без должного почтения.

Кто поумней — молчали; в тех местах
Причудливое Эхо проживало
И, возвращаясь, ваши же слова
То Эхо безобразно искажало.

Там в парке замковом сухой источник был.
Его фигура сфинкса украшала.
Воды источник никому не подарил,
Но у него пролито было слёз немало.

Проклятый парк! Не сыщешь уголка,
Что мог бы стать покоя средоточьем,
Где б сердца боль покинула меня,
Где я не выплакал свои младые очи.

Воистину в нём не найти ствола,
Под коим миновал я оскорблений,
Произнесённых нежным язычком
Иль грубым, как мальчишечьи колени.

От жабы, притаившейся в траве,
Узнала крыса новость достославно
И рассказала тётушке змее,
Всё, что она услышала недавно.

Свояк тритон услышал от змеи,
А от него все прочие дознались
Про боль и оскорбления мои.
Афронты*, что на завтрак мне достались.

Немало в парке чудных роз цвели,
манили нежно пьяным ароматом.
Увянув, они рано умерли.
Отравленные необычным ядом.

С тех пор смертельно болен соловей,
Юнец достойный, что чудесным пением
Те розы услаждал среди ветвей
И тот же яд вдыхал он с наслаждением.

Проклятый парк! Проклятие на нём
Висело вне каких-либо сомнений.
И страх охватывал меня порою днём,
Когда кружили рядом сотни привидений.

Одно, зелёное, имело страшный вид,
?Гримасы корчило, но было не до смеха.
А из кустов неслись ко мне то храп, то хрип,
То стонов, то кряхтенья эхо.

В конце аллеи странный павильон,
Подобие террасы, возвышался.
Там Северного моря бил прибой
И в глубине о камни разбивался.

Туда приходят, чтоб взглянуть в морскую даль.
Я там стоял, охваченный мечтами,
Пожар страстей в груди моей пылал -
В нём были пена, буйство, рёв и пламя.

Да! Рёв и пена, буйство — всё сплелось.
И вмиг бессильны стали волны все морские.
И рухнул в море жалобно утёс
под натиском нахлынувшей стихии.

Я с завистью следил, как корабли
Уходят в даль неведомую снова,
К ним рвался, но держали кандалы.
И на руках — проклятые оковы!

*афронте (устаревшее) — оскорбление
бург — крепость, зАмок.

Перевод с немецкого 13.08.13

Affrontenburg

Die Zeit verfliesst, jedoch das Schloss,
Das alte Schloss mit Turm und Zinne
Und seinem bloeden Menschenvolk,
Es kommt mir nimmer aus dem Sinne.

Ich sehe stets die Wetterfahn,
Die auf dem Dach sich rasselnd drehte.
Ein jeder blickte scheu hinauf,
Bevor er nur den Mund auftaete.

Wer sprechen wollt, erforschte erst
Den Wind, aus Furcht, es moechte pl;tzlich
Der alte Brummb;r Boreas
Anschnauben ihn nicht sehr ergoetzlich.

Die Kluegsten freilich schwiegen ganz -
Denn ach, es gab an jenem Orte
Ein Echo, das im Wiederklatsch
Boshaft verfaelschte alle Worte.

Inmitten im Schlossgarten stand
Ein sphinxgezierter Marmorbronnen,
Der immer trocken war, obgleich
Gar manche Traene dort geronnen.

Vermaledeiter Garten! Ach,
Da gab es nirgends eine Staette,
Wo nicht mein Herz gekraenket ward,
Wo nicht mein Aug geweinet haette.

Da gabs wahrhaftig keinen Baum,
Worunter nicht Beleidigungen
Mir zugefueget worden sind
Von feinen und von groben Zungen.

Die Kroete, die im Gras gelauscht,
Hat alles mitgeteilt der Ratte,
Die ihrer Muhme Viper gleich
Erzaehlt, was sie vernommen hatte.

Die hats gesagt dem Schwager Frosch -
Und solcherweis erfahren konnte
Die ganze schmutzge Sippschaft stracks
Die mir erwiesenen Affronte.

Des Gartens Rosen waren schoen,
Und lieblich lockten ihre Duefte;
Doch fr;h hinwelkend starben sie
An einem sonderbaren Gifte.

Zu Tod ist auch erkrankt seitdem
Die Nachtigall, der edle Sprosser,
Der jenen Rosen sang sein Lied; -
Ich glaub, vom selben Gift genoss er.

Vermaledeiter Garten! Ja,
Es war, als ob ein Fluch drauf laste;
Manchmal am hellen lichten Tag
Mich dort Gespensterfurcht erfasste.

Mich grinste an der gruene Spuk,
Er schien mich grausam zu verhoehnen,
Und aus den Taxusbueschen drang
Alsbald ein Aechzen, Roecheln, Stoehnen.

Am Ende der Allee erhob
Sich die Terrasse, wo die Wellen
Der Nordsee, zu der Zeit der Flut,
Tief unten am Gestein zerschellen.

Dort schaut man weit hinaus ins Meer.
Dort stand ich oft in wilden Tr;umen.
Brandung war auch in meiner Brust -
Das war ein Tosen, Rasen, Schaeumen -

Ein Schaeumen, Rasen, Tosen wars,
Ohnmaechtig gleichfalls wie die Wogen,
Die klaeglich brach der harte Fels,
Wie stolz sie auch herangezogen.

Mit Neid sah ich die Schiffe ziehn
Vorueber nach beglueckten Landen -
Doch mich hielt das verdammte Schloss
Gefesselt in verfluchten Banden.

Heinrich Heine