Завод

Змеёй вдоль Камы изогнув хребет, вонзая трубы в закопчёность ночи.
Стоит Завод, уже три сотни лет, простой завод, как есть, чернорабочий.
Гремят вальцы, в мартене круглый год ревёт огнём Перми стальная вьюга.
Перевороты, войны, недород, а он стоит, сойти не в силах с круга.

Он воевал? Ну да, как вся страна, как тот мартен, прокатка, тени-люди.
И в сорок пятом, помните? Весна! Рейхстаг шатался от его орудий.
И после сорок лет, как краткий миг, он созидал, де-факто и де-юре.
Вдали от подкроватности интриг, ковались гарпуны и турбобуры

Потом забвенье, немочь, пустота, менялись позы, совесть, кройка платий.
Взошла над МКАДом новая звезда, осатанев с халявных демократий.
Пришёл внучок, что нагло, без затей подраскрутился с дедовой наколки.
Что возносил когда-то труд детей, в домах энкаведешного посёлка.

Завод болел, страдал, как вся земля, убит указом суть, конверсионным.
Вздыхал трубой, готов начать с нуля, и чечевицу лопал по талонам.
Забытый властью, в валенках худых, в рванье и струпьях горбачёвской линьки.
И отпускал своих мастеровых, на вольный хлеб, по банкам да на рынки.

Но той ветрянки временный понос ушёл в туман, опять горят мартены.
Есть хлеб, табак. Заказ с пометкой Гос, и снова кровь взрывает трубы-вены.
Плывёт над Камой в льдинах вешних вод,
                Средь листопадов, перекроек, снега.
                Лежит страна, но всё стоит Завод,
                И по всему, стоять ему до века!