Ирина Васильева. Обзор произведений 11го цикла

Дорогие друзья!

У каждого из нас есть своё личное внутреннее море. А по морю тому плывут тихонько айсберги – те произведения искусства, про которые мы говорим коротко и ясно: «Мне нравится». А ещё говорим так: «Это моё». От какого мирового разума и вдохновения они откололись, не знает никто. Алмазные, крепчайшие. Столкновение с ними – не грустная история «Титаника», а мгновенное осознание того, как громадна сокрытая под водой часть белой горы. Она молчалива, и она ждёт.
Чем бы мы ни восхищались, к чему бы ни прислонялись душой в трудные минуты жизни – будь то музыка, стихи, живописные полотна или спектакли – все они обладают одним общим свойством. Мы видим и слышим только возвышающееся над поверхностью обыденной жизни громадное нечто и, вольно или невольно, чувствуем, как непостижимо и необъятно спрятанное под водой молчание. То, что осталось невысказанным. Территория тишины, заповедник замыслов, превышающий само произведение во много раз. И все наши «нравится» и «это моё» есть ничто иное как обмен тишиной и одиночеством с известным или неизвестным автором. Тем, кто молчит на одном языке с нами. Ведь порой удаётся выразить лишь малую часть того, что чувствуешь, а самое главное остаётся за пределами произведения. Но именно подводная часть айсберга чаще всего оставляет шрамы и пробоины на днищах кораблей. Именно непроизнесённое слово оставляет отметины на душе. Прислушайтесь к любому стихотворению – какая огромная за ним тишина.
Мы много спорим о том, что хотел сказать автор, но не о том, что осталось невысказанным, что больше слов. Не о том, на что в первую очередь откликается сердце. Кто-то незнакомый чувствует так же, как я. Это великая тайна. Её нужно беречь.
Завершить вступление к одиннадцатому обзору я хочу тихим-тихим отрывком из повести Константина Паустовского «Орест Кипренский».

Однажды на зимнем рассвете Кипренский возвращался из гостей. Он шел по мосту через Неву, опустив голову, и ни о чем не думал, - ему хотелось спать. Запоздалая тройка пронеслась мимо. Колкая морозная пыль посыпалась в лицо.
 Кипренский очнулся, поднял голову и остановился. То, что он увидел вокруг, было больше похоже на торжественный сон, чем на петербургское утро.
 Ночь не хотела уходить из столицы. Она лежала пластами тяжелого сизого воздуха у подножия здании и в глубине садов.
 Взошло солнце. Багровый свет уже загорался в окнах дворцов и падал вниз, в темноту, вырывая из неё то полосатую будку часового, то бронзовый памятник полководцу, седой от снежной пыли, то капитель колонны, украшенную замерзшими листьями аканта.
 Небо Италии простиралось в зените, чистое и прекрасное, с грядой легких розовеющих облаков. Летел густой, медленный снег. При ясности неба это казалось непонятным. Чудилось, что снег зарождается в чистом воздухе между землей и небесным сводом.
 Кипренский долго смотрел на торжественное падение снега среди немоты и безлюдья петербургских площадей. Снег осторожно ложился на чугунные перила мостов, на меховой ворот шинели и спины спящих извозчиков.
 Столица покрывалась белым блеском. Далекие куранты пробили семь. Вокруг был разлит запах лесов, подступавших к Петербургу с севера и востока.
 "Как я счастлив, что родился в России", - подумал Кипренский.
 У себя в комнате Кипренский сбросил мокрую шинель и сел к топившейся печке.
 - Где, - сказал он с тоской, - где я возьму красок, чтобы изобразить это зимнее безмолвие, и этот блеск, и дворцы, утратившие объем и тяжесть, и, наконец, волнение своего сердца? Какой божественной кистью я смогу передать немой восторг этого утра?
 
Самые нужные слова всегда бродят где-то рядом, но любое творчество начинается с молчания. Древняя японская пословица гласит: «Прежде чем что-то написать, посмотри, как прекрасен чистый лист бумаги».

1.Елена Элентух, Израиль. Змея http://www.stihi.ru/2013/04/07/7864

Ползущая змея похожа на синусоиду (волну). Так и страстная женщина – то вдруг падает до самой низшей точки, то поднимается на запредельную высоту. Но часто, увы, не сама управляет своими эмоциями, а зависит от того, кто строит график функции. И горе, когда змее попадается математик, у которого всё рассчитано до поцелуя – сколько здесь, а сколько там. Рано или поздно случится атака и смертельный укус.
Сначала героиня стихотворения не показывает своего истинного лица. Терпит. Вечер тянется, как потерявшая вкус жевательная резинка (а должен бы лететь, как на крыльях, ведь рядом любимый!). Напряжение нарастает, потому что математик не говорит, а посматривает на часы; математик не обнимает, а думает о другом доме, о другой женщине. Он хочет решить уравнение с двумя неизвестными, как привык.
Но не тут-то было. Не выдерживает и всё берёт на себя – прижалась, сбросила старую кожу (распахнула шаль). Смотри - змея во всей красе! Уже, кажется, яснее некуда.
Но математик продолжает нудить: прошу тебя, дорогая, не надо колдовать, нехорошо, веди себя прилично…
Вот и получил по заслугам.
Если не имеешь сил (или желания) разделить страсть - беги.
   
2. Елена Ширимова. Айриш крим (Номинация Елены Элентух) http://www.stihi.ru/2012/07/23/2084

Если бы художник Кустодиев писал свою «Купчиху» теперь, в 21 веке, она вполне могла бы получиться именно такой: кофеенка вместо цветущего сада, айриш крим вместо чая на блюдце, никаких калачей и баранок, а лишь воспоминания о них. Никаких цветастых ситцев и свекольных щёк, сдобных плеч и оттопыренных мизинчиков. Но декольте! Роскошное декольте, в котором так удобно прячется последняя сотня (провинциальная привычка прятать деньги поближе к телу глубоко уходит корнями в народные представления о целомудрии), такое декольте не спрячешь за семью замками, оно притягательно и загадочно, как русская душа.
И становится ясно: всё-таки купчиха. Но уже не умиротворённая, а рефлексирующая (что весьма в духе времени). Персонаж, который помнит Москву, ищет её и не находит – русскую, хлебосольную, широкую, пахнущую пирогами. Собирательный образ, в нём можно найти черты простой и талантливой Фроси Бурлаковой, которая скажет официанту: «Отвернись!» и достанет деньги, чтобы расплатиться; и экстравагантной Людмилы, которая, как и Москва, слезам не верит; и Наташи Ростовой с её страстностью и внезапными приступами нежности к шестерёнке в курантах. И многих других, в подсознании которых живёт: «Там русский дух, там Русью пахнет» и «В каждом русском сердце ты, моя Москва». Но столица звенит колокольчиком и убегает, а русский народ с завязанным шарфом глазами опять налетает на дерево, чужого дядьку, закрытую дверь, падает в яму и подворачивает ноги. Но всё равно идёт на зов. Будут резать, будут бить, а ему всё равно вечно водить.
Интересно то, что стихотворение имеет кольцевую композицию. А колечки – это московское. Всех проведёт по кругу – и ту, что вкушает айриш крим, и того, кто просто выпил газированной воды у башен Белорусского вокзала.


3. Александр Савостьянов,  г. Клинцы, Брянская область. Поднебесная http://www.stihi.ru/2013/05/23/5203

После первого прочтения стихотворение показалось мне мудрёным. Пришлось покрутить его, как кубик Рубика. В конце-концов собралась одна сторона,  за ней ещё несколько, но не все – ни в каком виде не даётся мне эта головоломка. Может, я не знаю алгоритма?
Когда рождается ребёнок с каким-нибудь телесным недугом, на небе всё равно загорается его звезда, но ту звезду обмакнули в скорбь, потому она и чёрная. Но роптать и обижаться бесполезно. «Кандальные недуги» - точное определение; они сковывают, они лишают свободы, они навеки привязывают к инвалидному креслу. Правда, мне осталось непонятным, что за коршун мёртвых душ такой. По-моему, душа как раз очень живая – ведь ей приходится жить за двоих, за себя и за тело. Она видит и предвидит, она расширяет пространство, и балкон – единственное доступное место для прогулок – делает сказочной страной.
Сомкнутые через край брови на небосклоне также остались для меня загадкой. Как-то они тяжеловесны. А вот два последних трёхстишья, наоборот, легки и полны надежды. Образы, которые зреют, как груши, и небо чувств хороши! Грустно и светло.


4. Вера Рехтер, Израиль.  Жёлтое http://www.stihi.ru/2013/05/16/651

В детстве жёлтый цвет в наборе акварельных красок вызывал у меня какое-то особое чувство. Во-первых, он был самым уязвимым. Приходилось особенно тщательно промывать кисть (и даже менять воду в баночке, а это целое событие!), прежде чем его набрать: на жёлтом как-то особенно заметна была грязь. А во-вторых, этот цвет был единственным, который изрисовывался до конца. Это был настоящий цвет. И жёлтый фломастер переставал писать первым (дозаправка одеколоном помогала плохо). И жёлтый карандаш точился чаще других. Венки из одуванчиков, дорога к Гудвину, подсолнухи, львёнок, который пел с черепахой песню, новые сандалии, солнце без пятен, мармелад «Лимонные дольки» - всё это моё детство весёлого цвета. И я всё так же боюсь его замарать.
Но постепенно всё жёлтое проходит в нас, превращаясь в «достоевский» сумасшедший, больной оттенок, в «жёлтые тюльпаны – вестники разлуки», в грустный тон увядающей кожи. Что-то такое осеннее, кислое в чае.
Взрослые люди редко покупают себе одежду жёлтого цвета. Поднимает голову чёрный, не тронутый кистью ни разу, ни разу ни очинённый, бодрый, свежий. Из страшного вдруг превратившийся в практичный и элегантный.
Сон о детстве может быть только жёлтым, как золотой слиток.
За компанию с ребёнком простывают дверь и гардина; персонаж мультфильма про джунгли одомашнивается и сверкает глазами; абажур расцветает над столом – все ещё живы и сейчас соберутся пить чай. А дорожка прямо из сада приведёт в Волшебную страну.
Жаль, что такие сны, как и само детство, заканчиваются первыми…


 
5. Дом Астрели. Поезд неопределённого следования http://stihi.ru/2013/05/25/9429

Я думаю, для того, чтобы человек стал философом, всё понял в этой жизни и достиг окончательного просветления, его не надо посылать в горы, монастыри и пустыни. Его нужно отправить в плацкартном вагоне из Владивостока в Калининград.
Это великая шутка – про то, что проводник плацкартного вагона за неправедную жизнь будет отправлен в верхний боковой ад возле туалета.
Тут я не могу удержаться от дорожной истории. Лирическое отступление.
Возвращалась как-то одна моя знакомая из Москвы как раз в таком туго набитом вагоне. Среди ночи в вагон ворвались двое в масках и с автоматами и скрутили пассажирку, отдыхающую на нижней боковушке. Оказалось, женщина эта накануне ограбила банк, добычу сложила в китайскую клетчатую сумку, забросила её на третью полку и мирно легла спать. Деньги были изъяты, пересчитаны в присутствии проводника (видимо, так полагается по закону), преступница арестована.
… К утру проводник сошёл с ума. А напарника у него почему-то не оказалось. Больного пытались изолировать в служебном купе, но он открывал замок изнутри и свободно ходил по вагону. Думаю, чаю в то утро не хотелось никому. Конец истории.
Нет ничего удивительного в том, что в этом абсурдном и тесном пространстве, как в гнилом яблоке, обязательно заводится такой вот червячок с тетрадкой, который ещё подумает, что ему съесть сначала – курицу или яйцо. Среди торчащих отовсюду ног он задаёт себе вопросы, как пассажир гумилёвского «Заблудившегося трамвая»:

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
«Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?»

Есть ли такой вокзал? Не проданы ли билеты? А если вдруг ошибёшься Индией, в какую Америку попадёшь?
Всё смешалось в вагоне, который едет через стихотворение. Он плотно насыщен временем: лампадки папирос – это что-то из разрухи и Гражданской войны (тогда курили в вагонах), и тут же вполне современный лимон в чае, и коньяк, и благополучная курица. А полтинник за бельё (копейки, рубли, тысячи?) – даже не берусь вспомнить, когда были такие цены.
Разношёрстная компания. Но затесавшийся в неё поэт прав: всех ожидает одна ночь. Конечная остановка с одним названием.

 
6. Валентин Емелин. Los Caprichos. На посошок (номинация Дома Астрели) http://www.stihi.ru/2012/03/22/2717

Начинается как быличка (рассказ о встрече человека с нечистью). Шишига – персонаж русского фольклора, добра от неё не приходилось ждать никому, но особенно – любителям алкоголя. Поэтому вторая часть названия -  «На посошок» -  эту встречу предвосхищает. Но быличка – рассказ бытовой, а жизнь человеческая гораздо неоднозначней, и  первая часть названия – «Los Caprichos» - в союзе с простецким «посошком» дают тот сплав, который Гойя своими офортами и пытается человечеству уже много лет продемонстрировать. Реальное и таинственное, высокое и низкое, смешное и страшное в одном флаконе.
Личность всегда болезненно противопоставляет себя миру; она пытается разобраться, душа в ней или демоны. Личность всегда пытается изменить мир,потому что в этом – единственный путь к спасению. Чаще всего чудовищный путь.
Герой стихотворения стоит перед выбором: куда ж ему плыть? Гостиничный номер – постоялый двор, перевалочный пункт, через который прошли многие. И прихлёбывающий из фляжки извозчик – самая чёрная тень, ему уже не страшна никакая шишига. Никакого света он предложить не может. Его приглашение на посошок звучит двусмысленно: ну, по последней? Или – седлай традиционное транспортное средство всех ведьмаков, и в окно?
Чтобы не создавать толпы. Ибо личность.


7. Юта Кнабенгоф.  с благодарностью, Сент-Экзюпери (номинация Дома Астрели)  http://www.stihi.ru/2012/07/10/2672

Это вполне благополучная история. В конце концов, чем плоха пресловутая синица? Просто сказка пошла по другому сценарию и превратилась в житейскую историю. Такова жизнь, что большинство рыжих-честных-влюблённых со временем превращаются в почтенных граждан, у которых всё в порядке, у которых всего много. Поэтому у Маленького Принца и была на весь космос только одна Роза, один Лис и один Лётчик. Поэтому он так боялся повзрослеть, чтобы не утратить всё это.
Здоровый цинизм неплох, он даёт стабильность, уверенность и спокойствие. Но кто-то должен носить в себе боль.
Жизнь циничного Лиса течёт добротно и полноводно (это подчёркивает и формат стихотворения). Вот только почему-то он читает стихи, а не книги по бизнесу. Что-то он в них ищет. Труднопроизносимые места в тексте («Лис устал ждать чужих никогда не взрослеющих принцев», «наш Лис знает секрет») – словно ком к горле. Кто я?
Здоровый цинизм, независимость, спокойное сердце – к этому, рано или поздно, приходят многие взрослые люди. Но при этом очень у многих на полке стоит «Маленький принц».
Однажды, гуляя по старым дворам, я увидела надпись на стене дома: «Воруй, убивай!». Кто-то перечеркнул её и подписал снизу: «Целуй, обнимай!».
И очень возможно, что в этот самый момент кто-то кого-то где-то приручает.


8. Лена Май, Пятигорск. VI письмо к Богу http://www.stihi.ru/2012/06/17/9297

Не знаю точно, как сейчас, но во времена моего детства взрослые объясняли детям, что такое хорошо, а что такое плохо, используя в качестве наглядного пособия  одноимённое стихотворение В. Маяковского. К выводу, что не всё в жизни так однозначно, мы приходили сами, постепенно, а став совсем взрослыми, многие, как высшую житейскую мудрость, произносили фразу: «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным». Это грустная философия ждущего и просящего. Самое лучшее средство от душевной смуты: когда вокруг всё черно, возьми и сделай что-то хорошее просто так – это всё равно что сварить кофе с пенкой своему Богу.
Самыми значительными строчками в стихотворении мне кажутся вот эти:
 
Ты расскажешь со вздохом, что тоже приснилась дрянь,
Что устал от людского двуличия и вранья,
Что заходит терпенье, как  ртуть, за красную грань.
И мы оба скажем: «минует нас чаша сия».

Когда-то давно мне казалось удивительным, что человек в молитве ничего не просит для себя, только терпения. А теперь понимаю – это и есть та красная черта, переступив которую, мы теряем и себя, и своего Бога. Именно потерявший терпение человек совершает самые гнусные поступки в своей жизни и говорит самые беспощадные слова. Красные от ярости глаза куда больше подходят быку. А у человека пусть будет черта, за которую не переступишь, потому что сам так решил: мог бы украсть, ударить, солгать, но не буду. Даже если всё сойдёт с рук.
Потому что есть Тот, кто всегда смотрит на нас. И тоже потихоньку теряет терпение.

 
9. Татьяна Санкина, Пятигорск. Роскошная стерва (номинация Лены Май) http://www.stihi.ru/2009/09/26/6612

Собирательный образ стервы оказался очень концентрированным, нарочитым даже: самые длинные ногти, ножка, сигарный угар, прищур, кроткое лицо, а на самом деле – дрянная девка… Ей присуще и ведьминское начало («Глядь – она уж в окне» - чем не булгаковская Гелла?). Но мне хотелось какого-нибудь изъяна в этом гламурном облике: дыра на чулке, точёная ножка 43 размера. Чтобы жизнь била ключом. И я нахожу этот изъян. Как прекрасна муха, застрявшая в бутылочном жерле; отёкшая фигура июля, измученного ожиданием, тоже очень хороша – они по капле выдавливают стерву из обжитого пространства, из уютного кресла.
Надо сказать, что героиня стихотворения тоже не лыком шита, несмотря на внешний конфликт с незваной гостьей, они близки духовно («В дверь пинком», «Девка дрянная, прочь!» - тоже, между прочим, не Смольный институт).
Как ни крути, а со стервой лучше жить в мире. Её из себя не выкинешь, как слово из песни. Всё равно устроится и будет красить свои ногти. Поэтому выпить мировую – истинно мудрое решение.
Но я не думаю, что стервозная составляющая женщины обязательно называется Тоской. С ней бывают связаны и очень приятные воспоминания.

 
10. Илларионова Наталья, Москва. Блины http://www.stihi.ru/2013/03/14/9801

Вездесущий Уроборос с первой строчки напоминает о цикличности всего происходящего с нами и не с нами. Масленица открывает новый цикл. Чучелом пусть будет сосед, сам себя сжигающий алклголем. Всё старое, истлевшее, ненужное, мучительное – скатать в ком, назвать первым блином, отдать на съеденье птицам. А в себе потихоньку поставить другую опару из продуктов первой свежести: просеять все слова, сдобрить музыкой, добавить щепотку чуда, взбить попышней мечты, развести лёгким настроением, прикрыть новой памятью – и в тёплое место. А когда подойдёт, сразу же выпекать. Солнце за солнцем. Солнце за солнцем. И складывать в стопочку.

 
11. Евгений Аксельрод. Ночь и день  http://stihi.ru/2012/03/20/8558

Мне представился чёрный резиновый мячик, внутри которого живёт абсолютная тьма. А в мячике дырка. И через эту дырку он периодически втягивает в себя прозрачную воду (и тогда наступает ночь), а потом, наоборот, выпускает (и это называется день). День широко разливается куда хочет, но, даже самый яркий, он всегда несёт в себе частицу тьмы; он не уйдёт далеко и в положенный срок снова окажется внутри чёрного шара. И кто-то не будет спать в том шаре, разбавляя его черноту вспышками света. Так устроен мир – нельзя найти, не потеряв; нельзя познать радость, не зная горя. А то, что кажется несправедливостью (почему одним всё, а другим ничего?), сами же люди и придумали. А всё разное бывает. И ничего тоже.


12. Сергей Безнастный. Товарищ, верь! http://www.stihi.ru/2013/05/28/4414

«Наша земля приходит в упадок, безнравственность и коррупция процветают. Дети перестали слушаться своих родителей, каждый хочет написать книгу. И конец света уже близок». (Папирус Присса, 3350 г. до н. э.).
Я очень далёкий от политики человек. Телевизор не смотрю, газет не читаю, я никогда и ни против кого не голодала, так получилось. Я даже не знаю, что это за гниды такие зловредные, которые рвутся к власти (но вряд ли они были другими животными 150, 300 и 700 лет назад).
Написать подобное стихотворение человека может подвигнуть только большое, искреннее и сильное гражданское чувство. Но я в своей жизни, увы, никогда не испытывала ничего подобного, поэтому смотрю со стороны. Энергия текста велика. Она всегда привлечёт под свои знамёна единомышленников. Но я, видимо, не товарищ, и я не верю в чудесную реинкарнацию одной шестой части суши. Я думаю, что ни Российская империя, ни Империя моего детства – СССР – ничем не хуже и не лучше нынешней России. Они просто другие. Они не могли не исчезнуть и никогда не вернутся. И я не скорблю по СССР, как не скорблю по рухнувшей некогда Римский империи. Если меня выбрало именно это время, значит, с ним нужно что-то делать.
Мне понравились созвездия пленительного счастья; останки императорского трона – запоминающийся образ. И вся последняя строфа – будто из другого измерения.


13. Маргарита Алексенко. Не спрашивай (номинация Леры Шер) http://www.stihi.ru/2012/03/22/8014

Мне понравился снегопад, который пришёл ночью и обрушился идишем. И наступило зашифрованное время года, которое ещё предстоит познать, как утраченный язык.
И прикроет снег тот буераки, впадины да волчьи ямы. И поведёт сердце через поле, которое не перейти, нащупывая любую опасность. Но в любовь рано или поздно всё равно угодит, хоть копытом, хоть клешнёй (к чёрту, к чёрту!)
И тогда только одно остаётся: сказать «Здрасьте!»
И никаких вопросов не задавать.


14. Татьяна Бирченко, Минск. Дари улыбку http://stihi.ru/2013/05/24/3832

Уже на третьей строке («Корсет поднимает груди») стало ясно, что героиня стихотворения – не томная и страдающая красавица. А натуральная Коломбина, жёнушка Пульчинеллы, которая, в случае чего, церемониться не будет. И длинных арий петь не будет тоже. Профессор по раздачи тумаков неверному муженьку. Сцена из камерной превращается во всеобщую. Мурашки, которые, бывает, ползают по рукам и спине во время прослушивания симфонической музыки, переползли в животный мир, вытеснив букашек. Вместе со звериками они уверенно лидируют, люди же оказались где-то в последних рядах.
Клён острижен, как новобранец; общительный лён треплется; патриция могла бы гордиться тем, что допущена к голосованию, и возглавить какое-нибудь женское движение, только не сама она опускает палец, а по чьему-то тайному распоряжению. Всем куклам вместо документа выдаётся по ключу от неизвестной двери. Но редкий Буратино отправится на поиски, большинство до конца дней своих будет заниматься привычным: есть, спать, бить друг друга по щекам, продвигать расу. Это очень смешная комедия. Арлекин победил.

Клоун в огненном кольце.
Хохот мерзкий, как проказа.
А на гипсовом лице
Два горящих болью глаза…


15. Катя Солдатенко. Колокол http://www.stihi.ru/2013/03/03/11558

Такой род литературы, как эпос, в современной отечественной поэзии не очень популярен. Это досадно, потому что герой должен быть всегда. Неважно какой: отважный солдат, народный мститель, знатный хлебороб, Орлеанская дева… В крайнем случае, подойдут и Печорин с Чичиковым. Если нет героя, то и времени тоже как бы нет. Неважно, чем занят вождь: снимает скальпы, завоёвывает полмира или носит на субботнике брёвна потяжелей. Если нет вождя, то и племени тоже как бы нет.
И вот перед нами эпическое произведение. Обычная городская многоэтажка,  - это общежитие. Быт и нравы соответствующие. Мусор в подъезде, ремонт и громкая музыка, ругань глубокой ночью – кому всё это незнакомо? Всем на всех наплевать.
Героиня стихотворения – это эпическая героиня. Она делает то, что должна (от слова ДОЛГ). Она не станет говорить: «Бычара, прекрати немедленно!» Что толку стыдить бревно, у него годичные кольца вместо мозга. Тем более не станет она звонить 02 – это не хорошо и не плохо, а просто БЕСПОЛЕЗНО. Жена не подведёт любимого бычару, прикроет грудью, выгородит, а потом получит от него очередную благодарность.
Нет, героиня стихотворения прибегает к самому древнему способу (ибо происходит древнейшее – унижение человека человеком) – начинает бить в гонг. «Эй, вставайте! Пришла беда, откуда не ждали!»
С равнодушием можно бороться. И многоклеточное пространство может превратиться в общину. А вдруг найдутся в нём несколько мужчин, которые пойдут и поговорят с бычарой на единственном доступном ему языке – грубой физической силы? И бычара съёжится. И его сын научится улыбаться и будет мирно спать ночью.
Ведь и Илье Муромцу  дали испить живительной воды дряхлые калики перехожие.
Иногда достаточно просто поднять шум. И Рим будет спасён.


16. Аглая Паюшина, г. Кармиэль, Израиль. Найди меня (номинация Галии Гали) http://www.stihi.ru/2013/05/20/6960

Что такое наша боль? Деревянная кукла, которая не желает учиться уму-разуму и хорошим манерам. Ей всё равно, что роза, что Азор, и она не отдаст некту яблоки, хоть он дерись. Глупая боль, отправляйся-ка ты в чулан!
А девочка с голубыми волосами останется в своём хорошеньком кукольном домике – Алёнушка без братца Иванушки, Белоснежка без гномов, Золушка без принца. Нет у неё имени, зато сказочная ладья есть.
Она ещё не подозревает, что сосланный в чулан добрый молодец проследует тесным крысиным ходом на другую сторону земли. Он пройдет через все поля Чудес, моря и горы, он превратится из вечной головной боли в героя. Он обретёт КЛЮЧ, он подслушает, где находится заветная дверь. Ему не обязательно знать имя, он просто придёт по адресу на соседнюю улицу. Это будет отличный театр двух актёров.


17. Валерий Таланин. У верб... http://www.stihi.ru/2011/02/18/4163

Я не очень хорошо разбираюсь в тонкостях обмундирования. Кажется, белые кители носят адмиралы. Но мне всё равно кажется, что стихотворение про лётчика (может, даже военного) – так много в нём (стихотворении) неба, простора и лёгкости. И грусти, потому что лётчик больше не летает. Он, как мужественный человек, должен бы об этом молчать, и внешне жизнь его проста и благополучна – бродит, купается, лежит в траве и думает. Но небом переболеть нельзя, его вирус в крови у всех крылатых людей, как вирус герпеса; при благоприятных обстоятельствах он рвётся наружу. Я бы назвала образ сорванной с губ печати главным в стихотворении, потому что в нём прячется боль (оторвать простуду с губ – это неприятно, это с кровью). Но в нём же прячется и правда, простая и ёмкая, как детский рисунок: дом, из трубы идёт дым, дерево, рядом река. Можно сложить треугольником и послать – самому себе, например. Или в небо, ведь раньше мальчишки называли воздушных змеев «конвертами».


18. Сергей Пивовар, Минск. дай, вам http://www.stihi.ru/2013/06/02/4780

Только сегодня я видела в парке женщину маргинального обличия. Она спала на скамье, обувь же её стояла рядом со скамьёй, а возле головы лежала раскрытая книга.
Может, и эта, в переходе, собирает на десятитомник Пушкина? В букинистических отделах классики так дешевы. Не зря же так ярка и художественна первая строка. Размалёванная на весь холст жизнью (не запечатленная и даже не изображённая) – точный образ, очень хороший. Главный вопрос: что заставляло людей во все времена давать деньги нищим, убогим, прокажённым? Думаю, дело не только в жалости. У каждого из нас чего-то нет, мы все в каком-то смысле нищие, даже если и не хотим себе в этом признаться. И дать монету или кусок хлеба тому, у кого нет ничего (или даже минус ничего), кто нищ «официально», кто не притворяется, мы как бы отдаём часть своего нищенства и получаем взамен искреннее «дай тебе». А вдруг и правда даст?
Во втором четверостишии мне также понравилась первая строка, а финальная из-за «в грязи здесь» кажется негармоничной, как и словосочетание «явно не невеста».


19. Ольга Ведёхина, Санкт-Петербург. Музыка (номинация Галии Гали) http://www.stihi.ru/2011/06/29/7270

Главный герой книги Алессандро Барикко «Двадцатый век» - гениальный пианист по имени Тысяча Девятисотый, который родился и провёл всю жизнь на океанском лайнере, курсирующем между Европой  и Америкой. Он так и не сошёл на берег, никогда. Бесконечность мира оказалась меньше его собственной бесконечности.
Наша планета плывёт во Вселенной, как ковчег. И даже если однажды рухнет мир, рано или поздно он начнётся заново, он так же будет держаться на ритме и вибрациях, и кто-то первым вытащит из неведомого звукового окна семь нот и умножит их на свою бесконечность. Так в новорождённом мире появится музыка.
Музыки туз в руках у муз – только один из четырёх, но все они козырные: музыка, литература, танец, изобразительное искусство. Это самая честная и самая мощная в мире игра. Не пройдёт ни один шулер.
Вселенная держится на прекрасном. И когда люди делают что-то противоестественное, они нарушают ритм, они звучат фальшиво, они мешают слушать.
Думаю, что мы находим друг друга в этом мире, вернее, улавливают друг друга по той музыке, которая звучит у них внутри. Большой и малый смысл жизни в том и состоит, чтобы тебя просто услышали.

 
20. Борис Божков.  Где-то ходил и грел… (номинация Кати Солдатенко) http://www.stihi.ru/2013/04/20/8907

Говорят, что академик Ландау принимал студентов к себе на курс необычным способом. Его интересовало не количество знаний, которое дали молодому человеку в школе, а то, как он мыслит. Поэтому вместо билетов Ландау предлагал абитуриенту такую, например, задачу: продолжить следующий буквенный ряд: Р, Д, Т, Ч, П. Ответ прост, но им должно озарить. Ведь человеку часто труднее всего увидеть самое простое.
Так вот, далее должны следовать буквы В, З, П. То есть Р, Д, Т, Ч, П, В, З, П – Раз, Два, Три, Четыре, Пять, Вышел Зайчик Погулять.
Стихотворение показалось мне загадкой из серии «продолжи ряд», вариантом бессмертной истории. Главный герой – заяц, который временами волк. Сидит в лубяной избушке. Страшно, но хочет приспособиться, делает перестановку внутри своего внутреннего мира: заяц-волк, заяц-волк. Перестал ходить гулять, очертил себя белым пространством, на котором чужие следы будут заметны сразу.
Охотник уже устал вдруг выбегать, и ружьё его заржавело. Заяц, выходи! Всё уже решено за тебя. От пиф-пафа всё равно не спрячешься. Кто, если не ты, окажется живым, когда принесут домой?
Выйдет ли?..

 
21. Вулпекула.  Клеммы (номинация Кати Солдатенко)  http://www.stihi.ru/2013/06/03/1802

Крах многих любовей случается оттого, что влюблённые часто оказываются не теми, за кого себя выдают. Вот парочка кофе. Арабика тараканищем сидит в банке, робуста прячется в загашнике («по полям и лесам разбежалися, тараканьих усов испугалися»). Оба – кофе, так завещал Прокруст, но они борются – кто главнее, кто популярнее, кто вкуснее. Не хотят мирно разливаться по чашечкам, и день не начинается, не получается разговор – клеммы заклинило. Оживить заглохшую машину чаще всего, увы, пытаются ядом слов, каждый вспухает в своей турке, выплёскивается на другого, оставляя на душе длинные языки ожогов (так устраивают пытки любимым, не хуже восточного владыки, сдирают кожу уверенными движениями).
Но если арабика, потупившись, признается: «Ты знаешь, а ведь я на самом деле мёд», а робуста крикнет из укрытия: «Я облепиха!», получится что-то такое кисло-сладкое, врачующее и очень-очень полное. Оно по утрам струится с ложки и тихо-тихо ложится на хлеб. Болезненный жар убирает, да и сердцу спокойней.

P. S. Это не протест против кофе, хоть сама я его и не пью. Всё ведь метафора в этом мире.


22. Ксения Мель. Россия. когда отпускает (номинация Кати Солдатенко) http://www.stihi.ru/2013/05/31/5191

Момент, когда отпускает, не только неуловим. Он прекрасен. Но я бы сказала, что героиня ещё только мечтает о таком моменте, ждёт, прислушивается к себе, но долгожданное освобождение пока не пришло. Стихотворение горячее, как только что испечённый оладушек. И оладушек этот ещё не съеден с наслаждением, он перебрасывается с руки на руку («выдохни плюс смирись» - ожог; «взатяг курит душу, хлебает её взапой» - ещё один ожог). Но красных следов и волдырей на коже и душе уже не остаётся, а мёд и сметана наготове.
Героиня уже прекратила прокручивать один и тот же винил, губы её свободны, а лодыжки, колени и запястья – помнят. Но диафильм, показанный на экране нестиранной простыни, закончен. Осталась картина под названием «Белый, но не девственно чистый прямоугольник». Тоже шедевр, созданный двумя. И ему тоже тесно в рамках.

 
23. Мара Махнатая, Москва. Вот и весь сказ http://www.stihi.ru/2012/08/07/8534

Муж хлестал меня узорчатым
Вдвое сложенным ремнём…

Вот откуда это в юной Анне Горенко? Оттуда – из женского коллективного бессознательного. Бьёт, значит, любит? Огради судьба от такой любви. Не надо.
В народной среде и слово-то такое – любовь – практически не употреблялось. «Он меня жалеет» - так хвалила мужа счастливая женщина. А любовь – это когда скачет на коне чуж-чужанин, принц заморский, да умыкает за косоньку русую в даль несусветную; это когда Кощей уносит в Тридевятое царство, и горят лягушачьи шкуры, и прыгают Иванушки в кипящие котлы, и кропят отрубленные головы мёртвой, а затем живой водой. Чур, меня!
Надо сказать, что за много веков ничего не изменилось. Не всякий залезший по водосточной трубе с букетом на десятый этаж, а потом лихо спрыгнувший с балкона прямо на коня будет потом жалеть: готовить ужин, вставать ночью к ребёнку и прочее.

Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем. И она тиха.

Откуда это в юной Анне Горенко? Тоже оттуда – из женского коллективного бессознательного.
Так что перед нами чистой воды стихотворение ПРО ЛЮБОВЬ. Вот и весь сказ.

P. S. Кабы знал, где упасть,
не солому стелил бы – стога! – готовое крылатое выражение.

 
24. Гражданин России. Видится http://www.stihi.ru/2011/12/10/10317

Редко встретишь такие добрые стихи. И неторопливые. Взрослые люди обычно как пробуждаются? Вскакивают как заполошные по будильнику, одной рукой кофе варят, другой зубы чистят, третьей погоду в телефоне ищут. А время года определяют следующим образом: солнце за окном – значит, лето; темно – зима. И у многих так всю жизнь.
Несколько дней назад я гуляла с сыном возле Оперного театра. Началась сильная гроза, и мы переждали её под колоннадой. Там собралось довольно большое количество людей, и почти все они просто стояли и смотрели. Это было великолепное зрелище. Я увидела небольшое голубое окно в совершенно чёрной туче; два облака – серое и белое – которые стояли, тесно прижавшись друг к другу, а за них прятался кусок ясного неба. А когда гроза закончилась, я увидела, как совершенно жёлтый свет аккуратно ложится (а не падает) на совершенно зелёные листья, и подумала, что очень часто мы не находим времени на существенные вещи, которые способны сделать нас по-настоящему счастливыми. Мы очень много торопимся.
Медленное пробуждение – это безболезненный переход от сна к яви, когда можно не торопясь посмотреть на мир и увидеть, наконец, что он прекрасен. И бесконечен.
Интересно, что в тексте стихотворения никакого будильника нет, но есть ходики. Они не кричат: «Рота, подъём!», а идут рядом. Тихонько.

 
25. Дари-Экс. О-н-о http://www.stihi.ru/2013/04/21/829

Это стихотворение, безусловно, добавляет пикантности нашему лонг-листу. Но почему нет? Рабле бессмертен. Городская культура жива. Она появилась как попытка освобождения от многочисленных запретов, под давлением которых художник стал интересоваться ВСЕМ. Мир как будто выворачивается наизнанку, запрещённое выносится на площадь, высокое высмеивается. Человеческое тело и его потребности первостепенны.
Не помню точно, кому принадлежит эта фраза: «В городской культуре высокая тема проходит сквозь ад смеха и ад быта».
В одном из стихотворений Е. Евтушенко есть строка: «Дай бог не вляпаться во власть». Но туда же вместе с властью можно спокойно положить войну, СМИ, шоу-бизнес, криминал. И субстанция эта нейтральна по отношению к человеку. Она спокойно лежит и ждёт своего часа. Но стоит только раз оступиться, поскользнуться, и мир станет другим. Он начнёт преследовать. А там уже и до разрушения психики недалеко – когда судорожно пытаешься отмыться  мылом, порошком, железной тёркой. Отмывается не сразу и не всегда.
Следуя традициям смеховой культуры, я порой не могла удержаться от улыбки. И, между прочим, интересна фигура дворника, который не спит в ночи и беспокоится. Он, собственно говоря, кто? Не одна ли из ипостасей Того, Кто Всё Придумал? Он может только предупредить: смотри под ноги. А выбор всегда за человеком.


26. Лариса Устиновва, Москва. Письмо из метро для ЛГ http://www.stihi.ru/2013/02/14/6619

Любовь – это когда один гений претворяется другим гением. Взаимоотношения автора с лирическим героем нельзя назвать простыми; судьбы у них разные, но души родственные, а только рядом с родственной душой мы живём полноценной жизнью.
Но иногда они оказываются разделёнными во времени и пространстве: лирический герой остаётся бродить на поверхности, автор же спускается в подземный мир. Это вариант Осириса: нет вдохновения, не звучит – окуклись, замри в зиме, сиди в Аиде, а когда заструятся идеи, произрастай травами и деревьями, наливайся плодами, пой соловьями. Утоляй тактильный голос вместе со своим лирическим героем.
Конечно, метро нельзя назвать царством мёртвых, но ведь там и не живут, там спешат трудовые пчёлы. Идея городского подземного транспорта хорошо соотносится с мрачноватой египетской культурой: вот и главный, самый глубокий и обширный метрополитен страны носит имя мумии; а в моём городе метро перевозит всех желающих с одного берега реки на другой.
Уйма народу подавит количеством, но, боюсь, что теплом в подземелье делиться никто не будет – некогда. Но ведь там, наверху, остался и бродит один, задумчивый, верный, настоящий лирический герой. Рядом с ним можно заходить за ограничительную линию, забывать свои вещи в вагонах и прикасаться к подозрительным предметам – а вдруг получится неплохой образ?


27. Настя Каменская, Кинешма. Моих надежд.  http://www.stihi.ru/2013/03/20/11022

Очень романтическое. Вырастать вместе с любимым – это прекрасно (особенно, если при этом он тоже растёт, а не уменьшается в размерах). И чувство героини – многоуровневое, как город (тут и реклама, и мусорный бак, драматический театр и автомобильная пробка). Мне особенно понравилось про укороченный слух – здесь тайна: ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу.
Но вот герой куда менее привлекателен. Скажу больше, он карикатурен. Во-первых, весь их книг, на нём просто нет живого места («дворянин и герой»). Во-вторых, без царя в голове: без разбора ввязывается в любую драку, колет, рубит, режет. Стереть острие шпаги невозможно, а ему удалось! Слово «решительность» рядом со словом «отвага» кажется мне лишним: отважный человек решителен по определению. Но героя стихотворения не назовёшь отважным, ему просто нравится убивать и делать больно. И если героиня его не дождалась – в том её спасение. Я почувствовала облегчение, прочитав в финальных строчках: «Я обрету СВОЮ (не твою) любовь». Пусть он будет не такой героический, зато не поколечит невзначай.
Про колокольный звон не смогла я понять – почему он напоминает шрамы?


28. Юрий Рехтер. Беременная женщина красива. http://www.stihi.ru/2012/11/02/6677

Я очень рада тому обстоятельству, что беременность больше не считается болезнью, что прекрасная 26-летняя женщина никогда не прочитает в своей карте ужасных слов «старая первородящая». Беременная женщина, наконец, заслужила право быть красивой. Она знает, что красива. И об этом говорят мужчины.
Мне очень понравился образ сливы, которая несёт в себе дерево, и забродившая тихой силой гроздь винограда. Про затаившуюся надежду и несмелое предчувствие – нежно и прекрасно. Матрёшка умилила, хотя современные беременные женщины такой ассоциации, в большинстве случаев, не вызывают. И пятна пигментаций на общем одухотворённом фоне уж очень физиологичны, как мне кажется. А хочется же идеалом побыть. Недаром художники, изображая императриц, деликатно не замечали недостатков их внешности. Задача была  - воспеть. И никаких бородавок. Только чувство. Так можно заставить весь мир поверить в то, что гусиная шея Клеопатры прекрасна. Я, правда, не помню историю материнства этой египетской царицы, но вот Джульетта и Маргарита точно никогда не носили дитя, это совсем другая женская ипостась; тело Маргариты лучилось совсем другим светом. Поэтому в стихотворении о беременности эти две дамы как будто нарушают мир и покой. Безграничный и беспредельный мир и покой. Ведь даже Бог молчит, сам не веря тому, что сотворил такое. И Будда, как величайшее чудо на земле, показал ученику рождение человека.

 
29. Либолев 2, Германия.  Лубок (номинация Эллионоры Леончик) http://www.stihi.ru/2013/06/12/10350

Это такая распространённая житейская ситуация, что всякий может взять краски, кисти, деревянную дощечку и запечатлеть случай из собственной жизни. Обязательно получится даже у тех, кто не рисовал никогда. И повесить на стену. Вот я, вот они. Для весомости в углу можно пририсовать медведя. Лубок.
Так знакомо и просто, когда все против одного (одной). Неважно, о чём чесать языки, лишь бы чесать.
Стихотворение раскачивается ритмически, как колокол (но колокол тот не благовестит, а предупреждает: что-то не так с вами, о люди). Одновременно многочисленные повторы делают почти осязаемой без конца повторяемую сплетню; они летят, словно камни, в спину женщины, которую угораздило быть не похожей на других и жить не под гармошку с квашеной капустой. Она не только снаружи бела, как птичка, кости её тоже мытые-перемытые; это чудо, что она сберегла свою любовь, и до неё не дотянулись жадные руки и длинные языки.
Тема людского суда распространена в лубочной живописи не меньше, чем тема суда Страшного. Хорошо бы всем людям раздать по лубку, на котором изображена притча об арбузных ворах – пусть посматривают, когда решат обрекать на вечную муку того, кто живёт иначе.
А притча такая. Однажды возмущённые жители городка привели к судье двух парней, пойманных на воровстве арбузов. Судья слыл очень суровым человеком, и добропорядочные обыватели предвкушали, как получат по заслугам злоумышленники. И все пришли насладиться зрелищем. А судья был не только суровым, но и справедливым. И суд он начал с того, что обратился ко всем присутствующим в зале с просьбой: «Пусть поднимут руку те, кто за всю свою жизнь ни разу не воровал арбузов.»
И все до единого, включая полицейских, включая самого судью, остались сидеть со смирно сложенными перед собой руками.
Арбузные воры были оправданы.

 
30. Алина Кодали. Глубинное (номинация Эллионоры Леончик) http://www.stihi.ru/2013/06/12/7249

Разной была судьба у молодых девушек на Руси, но счастливой – редко. Катерина-луч света в тёмном царстве и бедная Лиза – только символы, а безымянных отчаявшихся и униженных было предостаточно и до них. Почему-то чаще всего топились. Это был всё-таки выбор – стать речной или озёрной девой, вечно печальной, прекрасной, холодной и бессмертной. Навеки утратить жар в крови и сделаться недоступной для земного мужчины – это наказание пострашней отцовских вожжей.
Стихотворение интересно тем, что обычная трагедия русской девушки здесь как будто возводится в куб. Вот сама она, обманутая вероломным милым, не сумевшая снести позора (ведь не отцовские побои её к омуту привели, а унижение и обида). А вот кроткая, тихая мать, которая не поднимет глаз от подойника; не желает замечать греха (или счастья?) дочери, лишь бы всё было шито-крыто. Её саму когда-то выдали замуж за немилого, она притерпелась, смирилась, она уже ничего не ждёт для себя, все её душевные порывы и физиология подавлены безвозвратно.
А ещё есть третье поколение – бабка. И вот она как раз понимает внучку, жалеет её и прячет эту незаконную и опасную жалость за грубостью и неумелой заботой (возьми шаль, прикройся). Потому что бабка сама такая. Она знает сладость вольных ночей и обман, и отцовские батоги. Но она выдержала и осталась живой, тоже, скорее всего, за немилым. Эта воспетая Некрасовым, тянущаяся из поколения в поколение, горечь женская.


31. Эллионора Леончик. Белая ночь http://www.stihi.ru/2013/04/12/698

Когда вся пятилепестковая сирень съедена, остаётся только ждать, когда исполнятся все загаданные желания. Мечтать, одним словом. Для этого как нельзя больше подходит белая ночь, тем более что в некоторых европейских языках так обозначается не «светлая ночь», как мы привыкли, а «ночь без сна» (фр. nuit blanche). Впрочем, если вести речь о петербуржском явлении природы, один смысл накладывается на другой очень органично. Светлая ночь без сна – причудливое пространство, в котором даже и не нужно быть подшофе, чтобы ненароком  ошибиться не только домом, но и телом. Что и происходит с героиней стихотворения. Заблудиться в самой себе – это не обзорная экскурсия для гостей города, это внутреннее путешествие, личный музей мадам Тюссо, в экспонатах которого узнаёшь себя – и Сольвейг, и Беатриче, и прочая bella donna в одной экспозиции.
Соль множества Сольвейг и хлористый натрий под шкурой одной солонки – это поэтическая удача.
Стихотворение состоит из обводных каналов и перекидных мостиков. Кто только не называл Петербург Северной Венецией! Поэтому итальянская тема вплывает под покров неведомой ей белой ночи лихим гандольером, в бандане и с солнечной песней на устах. В итоге получается коктейль, компоненты которого не перемешиваются («слойка»), как не перемешиваются в петербуржской белой ночи солнечный и лунный свет. Все персонажи не подчиняются чёткой геометрии. У них свои представления о том, что такое настоящая dolce vita. Неопасное безумие. Белое.

32. Ольга Королева. На Зеленогорской даче http
://www.stihi.ru/2010/03/21/4844

Сейчас я расскажу про один мистический случай. Перед Новым годом я решила украсить квартиру (помимо большой ёлки) еловыми ветками, поставила их в вазу. Пространство заблагоухало. Так миновали зимние, полузимние и все весенние праздники, а ветки так удачно мумифицировались, что у меня всё не доходили руки их выбросить. Как-то лень было. А надо сказать, что весна и начало лета в этом году в Сибири были невообразимыми. Если говорить точно, их просто не было. И как-то раз, в первых числах июня, собирая на прогулку двухлетнего сына (ботинки, перчатки, колготки, куртка на синтепоне), я вдруг подумала об удивительных и непредсказуемых взаимосвязях нашего странного мира. А что если во всём огромном регионе не наступает тёплое время года только потому, что мне лень отнести на помойку несколько маленьких усохших еловых веточек?! Я почувствовала большую ответственность перед человечеством и решительно метнула воспоминания о Новом годе в мусорное ведро.
Излишне говорить о том, что ледяное царство рухнуло на следующий день. Хоть и с опозданием в месяц, но черёмуха расцвела!
К чему вся эта длинная присказка, возникает резонный вопрос? А к тому, что любой прохожий с улицы, продавец гастрономического отдела или ребёнок с куклой, могут оказаться спасителями мира. Не случайно девочку, томящуюся на Зеленогорской даче, зовут Света. Она – как лампочка, горящая в окне, как солнечный луч во мраке (не смотрите на сопливый нос, внешность обманчива). Классический сюжет о том, как благодаря гадкому утёнку рождается на свет чудесная история. Одинокому впечатлительному ребёнку не всегда чудища мерещатся. Карлсоны тоже. Накинет петлю на зверя, и сказка закончится так, как ей положено: добро победит, лето придёт, тёплая кофта сгинет в недрах шкафа.


33. Еленшер. Настроение (номинация Авраама Белого) http://www.stihi.ru/2008/01/23/2769

Жаль, что я не пишу сюрреалистические картины. Изобразить бы море, как огромное зеркало, много круглого оранжевого и назвать «Счастье. Восход облепихи».
Пусть будут не традиционные сладкие апельсины, которые так и напрашиваются в приморский климат. Пусть будет чуждая всякому морю, кислая (но очень яркая и полезная) облепиха. Она вызывает аппетит к стихотворению, она, как жительница холодных мест, не даст забыть: ну какое может быть счастье на пустой холодильник?
Она знает точно: на месте съеденного солнца всегда вырастает новое. А урожайная на солнца жизнь – это и есть жизнь счастливая, в ней горечь и соль моря приправлены облепиховым соком и апельсиновой корочкой, и пусть апельсинов нет на картине, но они подразумеваются. Смотри на обороте.


34. Авраам Белый. флейта http://www.stihi.ru/2012/04/01/4216

Флейта – музыкальный инструмент с двойственной символикой, даже без всяких оговорок по Фрейду: внешне – мужчина, внутри – женщина. А временами и позвоночник, Маяковский прав. Забравшийся в шейный или поясничный отдел остеохондроз заставляет организм звучать иначе.
Стихотворение мужчины, который навеки несёт внутри себя женщину. Он может быть неимоверно прост (чертяка, он же бог Пан с шерстяными ногами и свирелью, заскочивший перекусить в пельменную); он может быть поэтичен, перебирая в памяти времена и пространства. Но основная мелодия в его жизни одна: «я тобою перманентно простужен», «я люблю тебя, и это надолго», «чтобы вместе до последних молекул».
Флейта – инструмент незамысловатый, но флейта – инструмент духовой. Не только от слова «дуть» и «дышать», но и от слова «дух» тоже. И у Пана, и у Суворова, и у всякого простого смертного сердце есть. Все любят.

Благодарю за внимание. До встречи на «Белом мамонте»! Как всегда, ждём хороших стихов: http://www.stihi.ru/2013/07/02/1939