Про сборник В. Романенкова

Если Юля Зазимко ассоциируется у поклонников ее творчества с герберами (непременно терракотового цвета)http://stihi.ru/2013/03/03/7533, то Василий Романенков теперь уж точно с васильками.
Так называется его новая книга по одноименному стихотворению, строки которого льются плавно и мелодично. На презентации в зале на Кузнецком у Н. Никифоровой его прекрасно исполняла под гитару С. Колосова, а мне подумалось: вот бы песней на всю страну!

В вечернем небе много сини,
В селеньях дальних – огоньки,
А при дорогах по России
Синеют скромно васильки.……

А я порою забываю
В потоке быстротечных дней,
Какими, в сущности, бывают
Цветы на Родине моей.

Да, за голландскими розами и египетскими пальмами теряются наши скромные полевые цветы (васильки, ромашки, кашку), которыми щедро усыпаны страницы сборника. И березкам на них тоже есть место. И много-много места – России.
Поймала себя на мысли, что мой рассказ будет аналогичен сочинениям, которые в советское время писали на выпускных школьных и вступительных вузовских экзаменах: «Тема Родины в произведениях (имярек)». Но что поделаешь, если, говоря о конкретном авторе, так и есть.
Но вначале о нем самом, в первых же стихотворениях сборника открыто определяющем свою жизненную позицию. Его не прельщает роль смутьяна, трибуна, вожака.

Ему:

Приятно тихо быть на белом свете,
Среди людей хороших и простых.
(«Мозаика»)

….приятно быть не первым,
Чтобы за спиной – никого.
(«Быть последним»)

Простите, если что не так,
За то, что мог, но не ударил.
(«Момент истины»)

Но в то же время, хата с краю – не его удел.

Парус мой, алеющий в закате,
Не страшится ветра перемен,
Только не хочу жить в крайней хате,
А в последней – никаких проблем.
(«Быть последним»)

Автор, будучи творцом, пытается посредством своих строк дойти до читателя, донести свои мысли о той земле, на которой живем. Мы видим Россию не только с высокого берега Оки или скамьи Пушкинской площади. Мы не единожды мчимся с лирическим героем в скором поезде, или плетемся в общем вагоне, или спешим на работу в электричке. Вагон – это особый мир, где можно и поразмышлять, и прикупить чего-нибудь, и послушать баяниста, что «голосит про мороз».

И все же:

Как же больно стучит электричка,
По земле, где опять недород.
…
Не дай Бог, под откос, под откос.
(«В электричке»)

В этих словах боль за нашу Родину, которая ну никак не может, сколько бы ни мусолили слово «нано» и сколько бы ни плодили СколковЫХ, влиться в мировой цивилизационный процесс.

Увязшая в равнинах бездорожья,
Живет себе соломенная Русь,
Живет она, и быть другой не может.
(«Соломенная повесть»)

Автор
- констатирует:

На Руси все, как и было:
Урожай иль недород,
Волки воют, ржет кобыла*
И безмолвствует народ
(«Постоянство»)

(*про кобылу (справилась у Василия) – это ей-ей не про знаменитое медийное лицо)

- не питает иллюзий относительно истинного положения России в мировом пространстве:

Страна моя, мы в мире одиноки.
…
Как дорого мы платим за нее,
За «непохожесть» нашу именную!
…
Кому нужна заря твоя, скажи?
(«Холодный рассвет»)

- сокрушается о возможной судьбе страны:

Мы прокурим всю Россию,
А потом ее пропьем.
(«Табак – дело»)

(Вот тут можно не волноваться, Василий: на повестке дня - закон о запрете табакокурения)

- жаждет порядка в государстве:

Как хочется в садах твоих, империя,
На все века порядок навести!
(«Про дворников»)

- переводит в практическое русло тревогу мировых держав о том, что не за горами экспансия Поднебесной:

Пора, мой друг, засесть за словари,
Чтоб на китайском выучить «Катюшу».
(«Катюша»)

- но, как истинный патриот, верит в светлое будущее страны и подчеркивает свою неразрывную с нею связь:

Моя судьба вплелась в судьбу России,
И без нее не стоит и гроша.
(«Пора»)

Стоит ли и говорить, что любимый поэт В. Романенкова – Сергей Есенин, которому он посвятил не одно стихотворение. Но мы найдем у него строки и про Рубцова, Блока, Мандельштама.

Поэт-москвич не может не писать о Златоглавой. Однако если многие современные поэты зачастую негативно, даже экстремистски высказываются о ее проблемах, связанных с «понаехавшими» из бывших братских республик, то в стихах Василия мы не найдем ничего подобного, а стихотворение «Ахмед» выделяется своей предельной толерантностью:

Аллах велик! Людей своих любя,
Ведет к добру и немощных жалеет…
Ахмед с метлой шагает по аллее.
Москва ему доверила себя.

Приписанный к  числу ее пажей,
Столице присягнул любовью пылкой…
Блестят в тумане бритые затылки.
Храни, Аллах, от бит и от ножей.
…
Бежит за ним, хвостом виляя, пес.
Бегут Москвы рассветные минуты…
Идет Ахмед… Как избежать нам смуты?
Аллах велик!.. Храни нас всех, Христос!

К образу Христа, Богу есть обращения и в других произведениях, тут тоже невольно вспомнишь некоторых сочинителей, запросто общающимися со Всевышним, контрастом которым – деликатность лирического героя, та богатая внутренняя культура, которая не позволяет опуститься до недопустимого:

О Господи, я так несовершенен,
Не мне с тобой о вечном говорить!
(«Исповедь»)

Вы спросите, а где же про любовь? Есть и про любовь: к женщине, к друзьям нашим меньшим, к футболу… И посмеяться есть чему:

Нет, не курево, не спички,
Не серебряную нить –
Мне мочалку в электричке
Посчастливилось купить.

По березовой аллее
Ноги скорые несут.
Дома мне намылят шею
И мочалкою натрут.

Сдай немного влево, Пресня,
Расступись, Охотный ряд!..
С чистой шеей интересней
Получать за все подряд.
(«Мочалка»)

Определив  вначале книги свою жизненную позицию, В. Романенков дал и свое видение стихотворца. В его представлении поэт идет своей дорогой, и каждый может его ранить, задеть, или, напротив, НЕ УДОСТОИТЬ. Но, несмотря на это:

Идет поэт и зрит в алмазах небо
И ничего не видит на земле.