Смерть стиляги. 7. 8

            7
На Облаке, в правительственной ложе,
На общее согласье не похоже,
К тому же разделился и народ:
Кто за Стилягу, кто – наоборот.
Одни вопили: Что за срамота!
Другие – сплошь за танец живота!
Господь внял мыслям множества сторон,
Но приговора не выносит Он:
Свобода воль – божественный закон,
И потому решить Он может так,
Чтоб не затмить собой ареопаг.

Апостолы, – сказал Он. – Вас двенадцать,
Как водится на судбищах людских.
Решите …– чтоб потом не извиняться! –
Злодей Стиляга или просто псих.
Учтите всё: родители, эпоха,
Как сознает, что хорошо, что плохо.
Закоренел  ли  во грехах юнец,
Срамны  ли буги-вуги, наконец.
Виновен  ли – по пунктам – или нет…
 
Уединяйтесь – вон вам кабинет!
И указал на облако вдали,
И те туда себя перенесли.

– Послушаем теперь тебя, Танатос.
Ты независим и неумолим.
И был верховным божеством когда-то
Всем смертным обитателям земным,
Евреи даже звали Элохим.
Ты видел в деле этого фаната
Еще тогда, когда пришел за ним.
И можешь нам сказать, как люди в зале –
Негодовали или ликовали.

Я не всеведущ – всё людишки врут! –
Не вездесущ. И долго  не был тут.
А был в  командировке: вызвал САМ.
Летал к вновь создаваемым мирам…
Возможно, где-то там меня опять
Надумают повесить и распять,
А то и просто, как святыню, – съесть…
Да, опыт есть и «по заслугам честь»…

… Вернулся – на Земле  ажиотаж.
Значения  такому не придашь, –
Глядишь, и раскололся мир земной,
И всё скончалось … атомной войной.
Что я Спаситель, это знаем все мы,
Но я же Бог и крошечной  Системы,
В  которой  жизнь  теплится  на одной
Планетке, непомерно шебутной,
Где люди создают системы лжи.
Что там опять? Как богу – бог скажи. –

– Нет, лучше уж скажу тебе как брат твой
И  связанный  пока великой клятвой –
Губить любую жизнь  в твоей Системе,
Как я уже почти покончил с теми,
Кто обитал на Марсе и Луне.
– Часть их спаслась, как говорили мне,
Перелетев на Землю, став людьми
Теперешнего вида…
– Брат, пойми,
Мне было жаль их. Но святой обет
Я исполняю миллионы лет.
Порой скорбел, как трагики на сцене,
Но нынешних  люблю гораздо мене.

К примеру, эти самые «стиляги».
Скажу, как брату, – препустой народ!
Не зря ж тот превратился в куль бумаги.
И каждый превратится – в свой черёд.
Что их жалеть: все, как пустые фляги,
Катаются – и  звон «на весь приход».
Другой расклад – крестьяне,  работяги:
Всяк  пашет, сеет,  плавит да куёт…
Мне этих жаль, особенно тогда,
Когда еще не вышли их года,
Но сверху обязуют: Забирай!
А там куда?! – добро бы только в Рай!

– Но этот Ванька, как попал он в Джоны?
На что он пляшет и одёжку шьёт?
– Ну, говорили там, отец – «персона».
Партиец. Но хулит простой народ.
Торгаш…  Но тянет не пуды, а тонны,
И этим затыкает нужный рот.
   Отец и мать со всеми – свысока
Воспитывали так же  и  сынка.
Но, вроде, среди этих новых бар
Мальчишка – не последний экземпляр.
Танцует вон как – прямо чемпион!
И безобидно этим  увлечён.
Ни зла большого в нём, ни темных сил,
И я б его на Землю возвратил.
 
 – Спасибо, брат. А вы, мой Антипод,
Что скажете? – Скажу, что Ад их ждёт.
Они должны к нам отойти по праву,
И наши ведьмы заждались стиляг.
С восторгом встретят-примут  всю ораву
И тут же вступят в краткосрочный брак.
   Стиляги – возрожденные сатиры:
Всё те же похоть, танцы и вино,
Всё  то же отрешение от мира.
И то же им по смерти суждено.—

– Итак, вы двое вынесли свой суд.
А вон  вердикт апостолы несут.
Давайте ж  помолчим пяток минут.

           8
Апостолы, избранники Христовы.
От Господа, но все – не господа,
В начале – земледельцы,  рыболовы
И душ ловцы  в позднейшие года.
Вещатели божественного слова,
Не верившие Богу иногда,
По виду были вовсе не готовы
Сказать единодушно «нет» и «да».

Приблизились, предстали ровным строем.
И Петр-Камень выступил вперед:
- Я – старшина присяжных. И второе:
У нас опять во мнениях разброд.
  Так, те, какие  на Земле распяты,
Считают, что стиляги –  супостаты,
Агенты Вельзевула-Сатаны,
И у него же пребывать  должны.
  Какие  же растерзаны толпой,
Стиляг считают силою слепой,
Которой  управляют силы злые,
Имеющие корни вне России.

– А ты-то сам, – спросил Господь Петра, –
Как думаешь насчет сего Ивана?
Оставить тут? Вернуть домой пора?
Направить в Ад?
– Нет, в Ад, конечно, рано.
Тебе видней, но я на том стою,
Что загостился  сей танцор в Раю.
  Но и домой такого отпускать…
Неправедные  у него отец и мать,
Друзья, подруги, этот комсомол…
И как тут выбрать меньшее  из зол? 

– Ну, что ж, мои советчики, – "Спасибо!",
Как говорят в Ивановом краю. –
Куда ни кинь, всё будут «перегибы»,
А значит, вопли в голову мою.
   Но, впрочем, Ангел, как во время оно,
Имеет быть и у стиляги Джона.
Так  где тот Ангел, Джонов адвокат?
Коль прячется, выходит,  виноват:
Недосмотрел, недопредостерёг…
  Что, не нашли? Я Бог или не Бог?!

– Господь, я здесь! Стою неподалёку,
Но вкруг Тебя  такая толкотня.
Готов к любому вышнему упрёку.
Я пред Тобой. Арам зовут меня.
   «Недосмотрел»… Согласен. Но в России
Почти полвека времена лихие:
Безбожники, – какого ни возьмёшь,
А молодёжь, так атеисты сплошь.
   Несчастная, безверная страна,
И правит бал там брат  Твой  – Сатана.
... Да, хоть смотри, хоть в уши волком вой –
Что может сделать ангел рядовой?!

– А все-таки, как думаешь, Арам,
Насколько виноват Стиляга сам.
И мог ли потягаться он с Судьбой,
Стать лучше, например, в стране другой?—
– Господь, я знаю парня много лет,
И он передо мной душой раздет.
Его душа богата и светла
Еще лет пять тому назад была.
Читал он и героям сострадал.
Так, Овод для него был идеал.
Хоть  позже за него взялся отец,
Но циником не сделался юнец.
И если бы прочел он  Жития,
То стал бы вдвое чище, – знаю я.

– Вот адвокат! Вот истина суда!
Апостолы, - учитесь!.. Подытожим!
Ивана вызывали  мы сюда
На малый срок. И не вернуть не можем.
Всех праведных  уважили каприз,
Потешили  любезный Парадиз,
И малый показал  нам танец жуткий.
Хоть он  вихлялся  малые минутки,
Но думаю, Рай понял: танец сей –
Для ведьм, сатиров, чудищ и чертей.

Теперь о парне. Отправляя в путь
Его  на Землю, надо  сделать «чудо»:
На вечер танцев  Джонни  возвернуть
Во  время  то же …  Пусть живёт покуда.
Коль за него ручается Арам,
Пускай внушит, что жизнь такая – срам…

Арам,  любезный, память не стирай,
Но только лишь во сне  пусть  видит Рай.
Ты говоришь, чувствительный мальчишка.
Пускай переживает. Но не слишком.
А то его родители решат
Что болен он. Устроят  парню ад
В одной из самых спрятанных палат.

А если он надумает писать,
Описывать видения, – не трогай.
В стихах  ли, в прозе ль  будет та тетрадь,
Пусть  отразит Апостолов и Бога,
Пусть, если хочет,  малость  поострит.
   Но наш Эдем не «ихний Уолл-Стрит» :
Нет оснований для карикатур,
Никак не перехватишь чересчур,
Тем более, что малый – хоть куда…
До новой встречи с малым, господа!

    ( Вниманию разочарованных! Это вставная часть романа "Стиляга" ...
 Все тот же Автор)