Христо Ботев. Элегия

 ЕЛЕГИЯ
Христо Ботев

Кажи ми, кажи, бедний народе,
кой те в таз рабска люлка люлее?
Тоз ли, що спасителят прободе
на кръстът нявга зверски в ребрата,
или тоз, що толкоз годин ти пее:
„Търпи, и ще си спасиш душата?!”

Той ли, ил някой негов наместник,
син на Лойола и брат на Юда,
предател верен и жив предвестник
на нови тегла за сиромаси,
нов кърджалия в нова полуда,
кой продал брата, убил баща си?!

Той ли? – кажи ми. Мълчи народа!
Глухо и страшно гърмят окови,
не чуй се от тях глас за свобода:
намръщен само с глава той сочи
на сган избрана – рояк скотове,
в сюртуци, в реси и слепци с очи.

Сочи народът, и пот от чело
кървав се лее над камък гробен;
кръстът е забит във живо тело,
ръжда разяда глозгани кости,
смок е засмукал живот народен,
смучат го наши и чужди гости!

А бедният роб търпи и ние
без срам, без укор, броиме време,
откак е в хомот нашата шия,
откак окови влачи народа,
броим и с вяра в туй скотско племе
чакаме и ний ред за свобода!

               1870 г.

ЭЛЕГИЯ

Перевод с болгарского: Инесса Соколова

Ну, почему народ мой бедный,
растили в рабской колыбели? –
Спаситель вздрогнул тотчас нервно:
вопрос сродни в ребро удару.
Забыли что ль, годами пели
Про душ терпение… не мало?!

Возможно, тот, его наместник,
сынок Лайолы, брат Иуды,
предатель и живой предвестник
оценку бедности придумал –
источник нового безумья,
помог отца убить неумный?!

Неужто он?.. шум от народа!
глухой и страшный гром оковы,
Но слышен глас: Свободу надо!
нахмурившись, он направляет
свой взгляд на то людское стадо.
Что делать с ними, он не знает.

Народ бунтует, пот холодный,
кровь льется на траву за гробом.
Болит всё тело, но безмолвно,
есть язвы в нем, видны и кости.
Страданья те – за жизнь народа,
но не поймут чужие гости!

Страдаем мы с тем бедным людом,
желая облегчить их долю.
Жить безразлично – это худо,
тащить с цепями – очень больно.
Поможет вера – будет  воля,
добьемся,  думаю, свободы.