Экклезиаст

Я заметил, что почти все мои стишки с некоторой грустинкой. Это,видимо, нормально: ведь в истоке каждого переживания и размышления лежит какая-то толика горечи. Поэтому я начинаю этот сборник с моего не перевода, а переложения  Экклезиаста и Книги Иова. В них горчинка заложена в самом первоисточнике.


ЭККЛЕЗИАСТ

В суете, в маете мы  хлопочем, снуя:
Нет нам пользы от наших хлопот;
Возвращается ветер на круги своя;
Новым родом сменяется род;

Солнце к ночи заходит, но утром всегда
Появляется вновь на востоке;
Реки в море текут, но оттуда вода
Возвращается снова в истоки.

Реки в море текут и текут, а оно
Остается в своих берегах;
То, что есть, то и было, хотя  и давно,
И не раз повторится в веках.

Мы  в трудах, чтоб досыта вкусить бытие,
Только это – томление духа:
Не  насытится зрением око твое,
Не  наполнится слушаньем ухо.

Чем же дух успокоить, чем душу согреть?
Утешенья  не знаю иного:
Все, что вижу и слышу, то будет и впредь,
Ибо все, что под солнцем, - не ново.

Вот случается что-то, о чем говорят:
«Посмотри, это новое нечто».
Но бывало и это лет тыщу  назад,
Только   всеми забыто  навечно.

Мы не помним о прошлом и также о том,
Что и будет, забудут потомки.
Мы  в сегодняшнем дне,  словно в лодке,  плывем
В этом времени вечном потоке.

Бывший в предках когда-то премудрым царем
Я предал свое сердце тому,
Чтоб постигнуть, проведать, провидеть умом
Все, что только доступно уму.

Это тяжкое бремя познанья на нас
Возложил,  как проклятие,  Бог,
Чтобы вечно искал беспокойный наш глаз
Цель пути, и увидеть не мог.

И узрел я, куда б  ни пришлось заглянуть,
За расцветом приходит разруха,
За надеждой – крушенье, и дел наших суть –
Суета и  томление духа.

Путь  кривой, тот, что пройден, спрямить уж нельзя,
А в  грядущее  тропы сокрыты.
И решил я тогда, чтоб прожить мне не зря,
Разгадать этой жизни секреты.

И предал я сполна свое сердце тому,
Чтоб постигнуть безумья причину
И рассеять умом неразумия тьму.
Но познал лишь печали пучину.

Я  познал, что и мудрость печали полна
И тяжЕле  любого недуга,
Ибо все, что ни есть, возвещает  она, -
Суета и томление духа.

И опять я скажу, как  вначале:
Нет нам пользы от наших хлопот;
В многой мудрости много печали
И познание скорби  несет.
 

2

Я  вопрошал у сердца своего,
Я спрашивал у разума упорно:
Что в людях ценно более всего?
Какое благо истинно и полно?

И разум мой, и сердце меж собой
Не разошлись в  суждении, и вот их
Ответ: "Превыше ценности любой
То, чем отличны люди от животных".

Я обратился к мудрости лицом,
Я шел за ней всю жизнь, мечась и мучась,
Но что в ней проку, ежели с глупцом
Постигнет нас одна и та же участь?

Вот видим мы: не праведник порой
В сей жизни  удостоин доли лучшей,
Не мудрый судит, в славе не герой,
Но многое решает час и случай.

Как птица попадается в силок,
Как рыба в сеть, так мы живем, не зная,
Когда придут наш час, пора и срок,
Когда  настигнет нас судьбина злая.

Как ненадежен даже отчий кров!
Как преходящи радость и удача!
Пускай глупцы спешат в дома пиров –
Для мудрых сердцем место в доме плача.

Достойнее веселья – скорбь лица
И сокрушенье – праведней успеха:
Смягчают слезы жесткие сердца,
Печаль добрее  и умнее смеха.

Что человеку от его труда?
Куда влекут нас наших душ томленья,
Коль неизбежно  все уйдем туда,
Где ни печали нет, ни размышленья,

И слух о нас развеется, как дым,
В какие б кто одежды ни рядился?
Не лучше ль мертвым, нежели живым,
А паче их тому, кто не родился?

Величье, доблесть, слава – лишь слова!
Что в них тому, кто их не слышит боле?
В чем превосходство мертвой туши льва
Над псом живым, резвящимся на воле?

Нагими мы явились в этот мир,
Нагими и уйдем, не взяв и горсти.
Как кратко счастье и как дОлги горести!
И стал мне этот серый свет не мил.

Не большее ли благо – кончить путь,
Чем на него ступить? И будет  кстати
Над умершим – завистливо вздохнуть,
Восплакать – при  рождении дитяти.


х  х  х
 
3

Провидя много горестей и зол,
Душа моя смотрела вдаль печально,
И, чтоб ее утешить, я сказал:
“Не будь столь прозорливой изначально.

Зачем глядеть лишь вдаль? Взгляни и вблизь
И в жизни уделяй всему по части:
Во дни благополучья – веселись
И размышляй о вечном – в дни несчастий".

И похвалил я радости и смех,
И ублажил себя вином и снедью,
И женских рук я был опутан сетью,
И позабыл печали средь утех.

Но вот что вдруг увидел я под солнцем:
Судилище – а в нем закона нет,
Узилище – с невинным за оконцем
И место правды, где царит навет.

И воззвал я к Богу сокрушенно:
“Вразуми творение Твое,
Что оно без правды и закона
И без сострадания – зверье.

Обрати тщеславцев к пониманью,
Что у них, гордящихся умом,
По судьбе, по плоти, по дыханью
Нету преимуществ пред скотом”.

Как возникли сами мы из праха,
Так из праха вышла жизнь и та.
Всех нас ждет одна и та же плаха,
Бытие же наше – суета.

Наш ли дух по смерти вверх уходит,
А животных – вниз, к земле клонясь?
Как узнать? И кто же нас проводит
Посмотреть, что будет после нас?

Может, в том вся мудрость и таится,
Чтобы , помня, все лишь суета,
Ради рта работать, веселиться
И не мнить себя мудрей скота.


ххх
 

4

Всему свой срок, свои пора и время,
И все – на срок, на время, до поры;
Есть час рожденья, но висят над всеми
И даты смерти, словно топоры.

Есть время насаждать, но есть и время
Посаженное с корнем вырывать;
Есть время убивать, мольбам не внемля,
И время недобитых врачевать;

Есть время разрушать и время строить,
Есть время слез и есть веселья час.
Есть время сострадать тому, кто стонет,
И время у одра пускаться в пляс.

Есть время стены разбирать на камни
И время строить крепости из них;
Есть миг стремленья  мир обнять руками
И время избегать объятий сих;

Есть время и исканий, и потерь,
И час обереганья и бросанья;
Есть время раздиранья и латанья,
Пора – молчать и говорить – теперь.

И есть пора любви, но есть и время
Для ненависти, – ненависть прочней;
Есть время воевать, но есть и бремя
До времени не обнажать мечей.

Что пользы нам, работающим в поте
Лица над тем, что пожинать не нам?
Дивился я той суетной заботе,
Какую Бог нам дал, как муравьям.

И утешал себя я мыслью кроткой:
”Бог совершенный замысел имел".
Но не постигнуть в жизни, столь короткой,
Нам от начала до конца всех Божьих дел.

И, может, нет для нас блаженней доли,
Чем есть и пить, и с радостью в сердцах
Творить добро, не размышляя боле
О сумрачных началах и концах?

И если кто, простой умом и сердцем,
Живет, трудясь и доброе творя,
Не им ли, Боже, в сущности, младенцем,
Творится воля высшая Твоя?’

Но истинно творимое Всевышним
Творится не на срок, а на века.
К сему, что ни прибавить, будет лишним,
Отсель и не отнять золотника.

Ничто не исчезает в Мирозданье,
Ничто не прибавляется к нему:
Что было, то и есть, что будет, было ране,
Лишь Божий взор времен пронижет тьму,

Когда окинуть взглядом свысока
Восхощет время Он, и в бездне черной
Пред Ним предстанут сразу все века,
Как ряд вершин гряды гранитной горной,

И, с высоты на ту громаду глядя,
Бог и твое узрит в ней бытиё.
Пускай оно – песчинка в той громаде,
Но без песчинок не было б её.

ххх

               5

В лачуге ли, в покоях ли дворца,
В пирах ли, в скорби – помни откровенье:
Ты – лишь творенье твоего Творца,
И жизнь твоя – лишь краткое мгновенье.
…………………………………………..

Доколе не пришло еще то время,
Доколе не настали эти дни,
О коих скажешь ты:”Они мне – бремя,
И более не в радость мне они”.

Доколе нежит око солнца луч
И звездам несть числа, и месяц светел,
И беспросветный дождь не льет из туч,
И очагов не задувает ветер,

Доколе не настал тот день страстей,
Когда от страха задрожат дружины
И сгорбятся от робости мужчины,
Кичившиеся силою своей;

Когда не станет выпекаться хлеб,
И будет ночью сон из стонов соткан,
И будет заперт каждый дом, как склеп,
И помрачатся те, кто выглянет из окон;

Когда умолкнут пение и смех
И будут полны ужасов дороги,
И будут по горам бродить тревоги,
И оглянуться – страх, и глянуть вверх;

Когда осыплется цветочный венчик,
И высохнет, как в зной, листва дерев,
И будет ползать по земле кузнечик,
Не в силах прыгать, вдруг отяжелев;

Когда на виноград и злаков зерна
Опустится, как туча, саранча
И поползет, не прерывая жора,
Наполненное брюхо волоча;

И зацветет миндаль, но не к веселью,
А чтобы горький запах источить…
…Уходит человек навечно в келью,
чтоб в ней душой и прахом опочить…

Доколе не прервалась дней твоих
Серебряная тонкая цепочка
И лента предвкушений золотых
Покуда тянется, как рукописи строчка;

Покуда не разбилось, как кувшин,
Хранилище твоих воспоминаний,
И ворот над колодезем души
Покуда цел, и не иссяк источник тайный;

Покуда не вернулся прах твой в землю,
Откуда он когда-то и восстал,
И не сказал Господь: “Вот дух сей емлю,
Который праху некогда я дал”,

Дотоле без забот и трепетной надежды
Ешь в радости свой хлеб, вино с весельем пей.
Да будут каждый день светлы твои одежды
И свеж на голове твоей елей!

И наслаждайся жизнию с женой
Возлюбленной, которую как долю
Твою за труд твой суетный земной
Вручил тебе Создатель, и доколе

Не оскудела силою рука,
Пусть делает все то, что ей по силе:
Ни мыслей, ни трудов, наверняка,
Не будет в ждущей каждого могиле.

 
Что суждено, того не миновать:
Из туч, водою полных, дождь прольется,
И что случилось – надобно принять:
Упавший ствол уж не перевернется.

И если будешь жить ты много лет,
В дни радостные – радуйся беспечно,
Придут худые – тоже не навечно.
И те, и эти – суета сует.