Таинственный колодец-душегубец

                **********
   Из воспоминаний детства самые яркие воспоминания о канавке с квадратным колодцем, обшитым досками по периметру, в центре сада-огорода. А так же две огромные и развесистые черешни. Черешни занимали по территории большую часть огорода.
   Одна была второй майской, т. е. поспевала сразу после самой первой. Но вкуса – необыкновенного. Крупная, мясистая,  ягоды абсолютной спелости были почти чёрно-фиолетового отлива. А сла-а-а-адкие!  Как наешься, так рот и зубы окрашивались в кроваво-пурпурный цвет. Вампирша, а не Люськя.
   Вторая черешня была жёлто-розовой сорта «Наполеон». Поспевала позднее всех, но была самой плотной по консистенции и слегка хрустела на зубах, разбрызгивая вокруг себя ароматный и душистый сок с лёгкой горчинкой.
   Ух! Даже сейчас во рту привкус той обалденной черешни.
   - А как ты думаишь, Люськя, как мине было прокормить двоих детей и вот таперича тебя. Ведь деда твой, Филипп Яковлевич,  с фронта сразу уехал жить в другую станицу. Не отпустила яво (его) подруга-то фронтовая. Валентина – разлучница.
   А про алименты-то раньше и не слыхивали, и не знали, что это такое.
   Вот и приходилось выживать. Выращивать помидоры, огурцы, вишни-черешни, орехи, смородину-виноград. Излишки, что получше, продавались  на рынке, а похуже уже ели сами.
   - Эх! Горе-горькое.
   -А ну-к, давай споём на два голоса. – Заставляла маня бабушка, подпирала щёки руками и протяжно начинала выводить
   - Куда бежи-и-и-ишь, тропинка милая…
   - Ну к, подтягивай, - толкала меня под ребро локтем бабуля, стимулируя таким образом моё пение.
   -Куда-а-а-а ведё-ё-ё-ёшь, куда зовёшь…
    Колоратурила я вслед за нею. Как правило, песня до конца почти никогда не допевалась, потому, что бабушка начинала всхлипывать, голос её прерывался, дрожал, срывался на фальцет. И она уходила дорёвывать в «чистую хату». Большой дом, куда всуе никого не пускали, а только спать. Днём я больше шастала во времянке, грязь развозила, как говаривала моя баба Ольга.
   Видимо, Ольга Ивановна так и скучала по своему Фильке, хотя никогда на людях этого не показывала и замуж больше не выходила.
   Да и за кого. Война мужиков-то повыбивала.
   Итак, огород – канавка – две черешни… Интрига-то в чём?
   А в том, что в той канавке для начала чуть  было не утопла я собственной персоной, хотя мама меня очень сильно запугивала, все твердила, мол, в воду не лезь, живой волос может в тебя залезть и сожрать изнутри. Вот какие триллеры и ужастики мне в детстве внушались. А любопытство-то, любопытство из меня так и перло, раз пугают, значит это СТРАШШШНО интересно...
   В то доисторическое и ветхозаветное время мне УЖЕ  было около трёх лет и я в колодце-канавке отлавливала водяных блошек, которые так смешно удирали от меня, сжимаясь пружинкой и резко распрямляясь. А ещё лягухи растопырками сидели по краям,и при моём приближении со всей дури шмякались пузами об воду. И затаивались во глубине канавских вод, наблюдая за мной из-под толстого слоя черноватой жидкости.   
   Если долго и тихонечко посидеть, то они высовывали свои безумно выпученные глаза и начинали раздувать свои щёки до невероятных размеров.  И так красиво и со скрежетом пели.
   Это тебе не простое, повседневное «Ква-а-а-а!» среднестатистической летней лягушки. Весенняя лягуха так красиво поёт, забывая обо всём на свете, как и глухарь. Вот мне и захотелось взять такую красотульку, а может красавца ( до сих пор не поняла, кто из них выводит рулады) в свои детские ручонки.
   - Бу-у-ультых! Шарах-шарах!
   Я в воде, цепляюсь за всё что можно, пару раз ухожу под воду с головой, но там почему-то дышать не получается.  А доски-то, которыми обшит колодец, скользкие, в тине и слизи.  Втискиваю пальчики в расщелину, в стык между дощечками и вишу часа… короче, пока не удивились, почему так тихо во дворе. А как стали меня звать, так я от холода И УЖАСА ОТ ПРЕДСТОЯЩЕЙ ПОРКИ еле-еле прошептала, мол, здесь я, здесь. С трудом отодрали, в смысле, от доски, в которую я судорожно вцепилась мертвой хваткой, но наказывать не стали, почему-то, и даже бабушка плакала, почему-то, а потом и я разревелась.... почему-то.
    Этот колодец обладал притягательной и таинственной силой. Он  чуть было не погубил ещё одну детскую душу.
   К нам на оборышки (остатки после уборки урожая) приходили лакомиться черешней мои подружки, Валюшка Серебрякова да Надюшка Губская. нет-нет да и Любочка Василченко прибежит, если бабуля, Ольга Ивановна, в духе. Вот Серебрячка как-то к нам и прибежала.
    - Вальк, а Вальк, давай снимем платья, а то мамка заругает.
Заодно и в канавке искупаемся, пока вода тёплая и отстоялась!
   -  А то-о-о-о! Давай!
   А раньше красиво одевались не те девочки, у которых были родители побогаче, а те, у которых мамы были рукодельницами и могли шить-вязать.
На ширпотребе модницей не станешь, а раздобудешь кружев, прошвы, окантовки и извольте бриться!  Настрочили, насборили «татьянок» и «фонариков». Ателье САМИСШИТ!
   Идём, фарсим друг перед другом. Фарсуньи!
   В экстренной ситуации раздевались до трусишек, кстати, тоже ситцевых,  и вперёд! На черешню, в канавку,на черешню, в канавку, на череш…
   Под Валентиной сук-то возьми и обломись, А она-то скользкая, мокрая,  возьми, да и не удержись.
   И съехала вместе с веткой, по грязи, что мы уже успели там развести (благо, бабушка ещё на рынке была), да и в тот зловещий колодец вниз тормашками, кармашками, со всеми имеющимися у неё внутренностями и конечностями и запузырилась торпедой!
   Рёв, сопли, протяжный плач, сбитые коленки, разорванные трусишки…  Грязь равномерно размазывается по лицу, а слёзы пробеливают в нём дорожки к подбородку. Съеденная черешня не перекрывает полученный моральный и материальный ущерб. Платье, всё-таки, запачкано.
   Мама Вали Серебряковой долго потом не разрешала ей дружить со шкодой и «рецидивисткой» по озорничанию; с вашей покорной служанкой, Люськой-профурой, малолетним гением по баловству. 
   Примерно… ну, неделю, Валентина была под домашним арестом, а потом… А потом мы опять натворили.
   ЧЕРЕШНЯ-ТО ещё не вся съедена!
   Значит, приключение ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
   Но это уже чуть-чуть попозже.
   А то и Вы устали меня читать, и я чаю захотела.
        АДЬЮ!

На фото воскресшая из русалок, Люськя-рецидивистка.
За спиной проход к черешне и зловещему колодцу-детегубцу.