Я был богат, совсем, как падишах...

Я был богат, совсем, как падишах,
Народы в страхе знали мое имя,
И, став уж горькой притчей на устах,
Земли всех женщин я считал своими.

Я находил в жилище бедняка
Приют от жизни горестей суровой,
Но и тогда не знал наверняка
Той жизни смысл и все ее основы.

Я видел свет от незнакомых солнц,
И был готов в любое время суток,
Сев на коня, скакать, азартом полн,
И заполняя жизни промежуток.

И часто я один встречал рассвет
На широте, от мест родных далекой,
И мне на ум не шел никак ответ
На мой вопрос в смятении глубоком.

Но, управляя курсом корабля,
Я не давал ему уйти на скалы,
Пока стоял, не дрогнув, у руля
Своей Судьбы, идя путем лукавым. 

Я был не прав, а также был я прав,
Идя путем своим неповторимым,
Но никогда мой гордый, жесткий нрав
Меня не сделал чуточку счастливым.

Я куролесил, Родину забыв,
Зверея понемногу на чужбине,
Но в сердце вдруг растаявшем мотив
Возник, пленяя звуками своими.

И я «поплыл», не выпив и ста грамм;
Когда я стал так слаб и так нестоек?
Лишь груз свалив житейских анаграмм,
Я, наконец, нашел свои основы.

Меня кидало ветром по земле,
А с жизнью я играл в крутые прятки,
Пока она, устав, сказала мне:
Что ж, у тебя, я вижу, все в порядке.

Теперь живу без нервной суеты,
Не фаталист и не работоголик.
И все мои сбываются мечты,
И жизнь, как пир, и вкус ее не горек.

Спроси меня – я не отвечу сам,
Как так случилось в жизни безшабашной.
Лишь сединой прошла по волосам
Вся тяжесть жизни, бурной и прекрасной.

Еще любить я буду много раз
И поражу стихами всех своими,
Но чую сам, по выраженью глаз:
На жизнь смотрю глазами я другими. 

Все хорошо, и жизнь моя легка,
Меня оставила ее нужда лихая:
Ведь жизнь в моих находится руках,
Ее люблю, она же это знает…