Катулл Мендес. Летнее уныние

Предгрозовая тьма легла на кроны сосен,
И в море уползла – и вновь пришла назад.
Как грешнику дано возненавидеть ад –
Так мне напор страстей и радостей несносен.

Нет, жить я не рождён; жизнь шутит надо мной;
Расту я, словно мох; мне ящерицей серой
Хотелось бы лежать на скалах, полной мерой
Впивая жар дневной сожжённою спиной.

Животные, цветы – мне близкая родня;
Я б голода не знал, кривясь от пресыщенья,
И смерти бы не знал; но было возвещенье,
Что не уйти вовек от рокового дня.

Мне вечер говорит: зашедшее светило
Древнее бытия, что им освещено.
...От счастья отврати – не вечное оно,
Сдави меня, судьба, чтоб сердце прихватило.

О сосны, ваша скорбь черна и глубока!
Цикады громкий крик сильней и неотвязней,
Чем шум тупой толпы, что возжелала казней,
Чем жуткий визг пилы в руке гробовщика.

SPLEEN D'ETE

L'orageux crepuscule oppresse au loin la mer
Et les noirs sapins. L'ombre, helas! revient toujours.
Ah! je hais les desirs, les espoirs, les amours,
Autant que les damnes peuvent hair l'enfer.

Car je n'etais point ne pour vivre: j'etais ne
Pour vegeter, pareil a la mousse ou pareil
Aux reptiles, et pour me gorger de soleil
Sur un roc d'un midi sans treve calcine.

Aux plantes contigu, voisin de l'animal,
Famelique sans crainte et repu sans remord,
Je n'aurais pas connu ce que c'est que la mort;
Mais, je vis! et je sais qu'il est un jour fatal.

Le soir qui m'avertit, lugubre et solennel,
Que d'un soleil eteint le temps est plus age,
Accable abondamment mon coeur decourage
Du degout d'un bonheur qui n'est pas eternel.

O pins! comme la nuit fonce vos mornes deuils!
La cigale avec ses greles cris obsedants
Fait le bruit d'une scie aux innombrables dents
Dans l'arbre deteste dont on fait les cercueils.