Как верили в Царской России

В наше время многие воспринимают царскую Россию, как идеальную христианскую страну, и вспоминают о ней с ностальгией. Считается, что Российская Империя была любимой страной троицы, и в те времена народ русский верил по настоящему — а не как нынешние перевертыши, которые только называют себя христианами. Поэтому, православные того времени, выставляются образцом подражания, к которому должны стремиться современные новоиспеченные христиане. Так думают многие, но так ли все было на самом деле?

Чтобы узнать правду нужно почитать рассказы очевидцев, живших в то время, и я хочу вам предложить несколько отрывков из книги Новикова-Прибоя «Цусима»(1). Автор книги служил баталером на броненосце Орел, который входил в состав второй эскадры. Эскадра шла на страшный бой, и все моряки понимали, что если они даже и победят, то все равно погибнуть придется очень многим. Если вспомнить фразу — «в окопах атеистов не бывает», то становится ясным, что для православных моряков наступило время, когда нужно позаботиться о месте в раю. Поэтому, их духовность должна была проявляться так сильно, как никогда раньше. А теперь, давайте посмотрим что было:

(Книга первая — СПУСКАЕМСЯ К ЮЖНЫМ ШИРОТАМ)

Каждый праздник   служили  на корабле обедню. Для этого
все сходились в  жилой палубе,  где устраивалась походная
церковь с  иконостасом, с  алтарем, с  подсвечниками. И на
этот раз с утра, после подъема флага, вахтенный начальник
распорядился:
- Команде на богослужение! Засвистали  дудки капралов, и
по всем   палубам, повторяя  на разные лады распоряжение
вахтенного  начальника,  понеслись   повелительные  слова
фельдфебелей  и  дежурных.  Для  матросов  самым нудным
делом было - это стоять в церкви. Они начали шарахаться в
разные   стороны,   прятаться  по  закоулкам  и  отделениям,
словно в  щели тараканы, когда  их  внезапно осветят огнем.
А унтеры гнали их с криком и шумом, с зуботычинами и
самой отъявленной  бранью
- в Христа, в богородицу, в  алтарь,  в  крест  воздвиженский.
 Офицеры  это слышали и  ничего  не  возражали.  Получалось
что-то  бессмысленное,  такое издевательство над религией,
хуже которого не придумает ни один безбожник.   
Наконец, половину команды кое-как согнали в  церковь. 
Начальство  стояло впереди, возглавляемое командиром и
старшим офицером. Началась обедня.

В церкви было жарко. Я слушал обедню и думал: кому и для
чего нужна эта комедия? Офицеры,  как образованные люди,
не верили во всю эту чепуху. Мне известно было,  что  они
сами в кают-компании издевались над священником. А теперь
они  стояли  чинно перед алтарем и крестились только для
того, чтобы показать пример команде.    Не могли и мы верить
в то, что будто бы через  этого  грязного,  вшивого, протухшего
и глупого человека, наряженного в блестящую ризу, сходит  на 
нас божья благодать. Нас загнали  в  церковь  насильно,  с 
битьем,  с  матерной руганью, как загоняют  в  хлев  непослушный
скот.  А  если  уж  нужно  было заморочить голову команде и 
поддержать  среди  нее  дух  религиозности,  то неужели высшая
власть не могла придумать что-нибудь поумнее?
   Обедня кончилась. Матросы гурьбой поднимались на верхнюю
палубу.  Церковь быстро опустела. Вечером те же матросы,
собравшись на баке, будут с удовольствием  слушать самые
грязные анекдоты о попах, попадьях и поповых дочках.

(Книга первая — МЫСЛИ НА ПАСХУ)

«С кормы показался старший боцман кондуктор Саем, старый,
ретивый службист. Очевидно, он слышал последнюю часть
разговора. Закричал:
 — Ах, нехристи бессмысленные! Там служба идет, а они, скоты,
тут зубоскалят! Марш в церковь, так вашу... Он хлестко выругался,
осыпав скверными словами все святое.  Рядовые матросы
исчезли, а унтеры остались на срезе, не обращая внимания
на брань боцмана.»

Вот так, с помощью мата и мордобоя, начальство загоняло в церковь половину православных, обрекая их души на райское блаженство. Но погибли не все — ведь другой половине верующих в Иисуса, удалось прорваться в Ад. Больше всего возмущает то, что обреченные на рай были лишены свободы выбора. Хотя, судовое начальство тоже можно понять — поскольку вера была не добровольным выбором, а обязанностью, то пустая церковь во время богослужения была бы воспринята как падение дисциплины, и саботаж в военное время. Поэтому им приходилось прибегать к насилию. Вот так идеальные православные спасали свои души. А теперь следующий отрывок, о том, как истинно верующие спасали свою бренную оболочку:

(Книга вторая - ЧТО ВИДЕЛ СИГНАЛЬЩИК С «НАВАРИНА»)

«Раздался второй минный взрыв с правого борта, на середине
корабля. Через пробоину могучим напором хлынула внутрь судна
вода, мешая свой рев с криками людей, и забурлила по палубам,
попадая в кочегарку, пороховые погреба и другие отделения.
Электрическое освещение выключилось. В непроглядном мраке
метались матросы и офицеры, сталкивались друг с другом и
разбивали головы. Многие, блуждая между переборками, не знали,
где найти выход. Некоторые проваливались в люки и ломали себе
кости. Нельзя было сделать и нескольких шагов, чтобы не попасть
в какую-нибудь западню. Вопли отчаяния, подавляя разум, неслись
из нижних и верхних помещений и со всех сторон. Казалось, кричал
от боли сам корабль.
Седов, чувствуя сухость и горечь в горле, несколько раз падал,
прежде чем добрался до выхода. Первый трап он пробежал быстро,
а на втором столпилось столько людей, что невозможно было
протискаться вперед. Каждый, напрягая последние силы старался
выбежать на верхнюю палубу скорее других.  Толкаемые инстинктом
самосохранения, все лезли друг на друга, давя и сбивая под ноги
слабых, и бились, словно рыба в мотне невода, притоненного к берегу.
— О дьяволы, выходите! - кричали задние на передних, нажимая на
них до боли в ребрах, били их по головам кулакам.
— Дайте дорогу! Меня пропустите! Я — офицер! — бешено приказывал
кто-то, задыхаясь от навалившихся на него тел, но его никто не слушал. 

Седов не мог пробиться к выходу. Казалось, что ему уже не спастись. 
Неожиданно дерзкая мысль мелькнула в его сознании. Он отступил
шага два назад, сделал большой прыжок и, вскочив на плечи товарищей,
начал быстро подниматься наверх, хватаясь за их головы. На верхних
ступенях трапа его задержали чьи-то руки. Посыпались удары по лицу и
бокам, кто-то больно впился зубами в ногу. Собрав последние силы, он
рванулся вперед с таким порывом, что заставил передние ряды
раздвинуться и сразу оказался на свободе.
 Седов, обвязав вокруг себя пробочный матрац, стоял на мостике рядом
с рулевым Михайловым, готовый в любой момент броситься в море.
Знобящая дрожь пробегала по спине от выкриков, доносившихся с
верхней палубы, куда изо всех люков поднимались люди и устремлялись
в поиски спасательных средств. Раздирали койки, весла, доски,
деревянные крышки от ящиков, анкерки. Опоздавшие вырывали эти
предметы у других. На баке за спасательный круг ухватились сразу
несколько человек, и каждый втянул его к себе.
— Я первый захватил его! — кричал один.
— Врешь, подлец, я первый! — хрипел другой.
Началась драка. Несколько тел, вцепившись друг в друга, рухнули на
палубу и покатились к правому борту. То же происходило и в других
местах судна.»

Так православные спасали свои жизни. Заметьте, что когда было нужно спасать свою плоть, то никакого насилия со стороны начальства не требовалось. А теперь давайте задумаемся — насколько сильно они верили? Человек может говорить, что он верит, он может ходить в церковь, может молиться, но это не значит, что он действительно верит. Поэтому, его истинные мысли можно узнать из его поступков. Итак, что должно быть в идеале? — По словам попов, у праведных православных жизнь не одна, а две. Одна мимолетная и тяжкая тут, а другая, прекрасная и вечная, там. Эту жизнь они живут ради той, другой, потому что именно она настоящая.

Если люди действительно верят в то, что сразу после смерти они попадут в рай, то тогда зачем им давить других людей на трапах? Зачем отнимать от тонущих спасательные круги, когда можно прямо сейчас оказаться в обителях христа? Неужели они не хотят попасть в рай? Если же они во все это не верят, и считаю эту жизнь единственной, то тогда им действительно есть смысл давиться на трапах, и отнимать круги. Только после таких действий, верующими они считаться не могут.

Теперь рассмотрим другую половину команды — тех, кто избегал посещения церкви. Как вы думаете — неужели они не ходили в церковь ради того, чтобы попасть в ад, где их целую вечность будут варить в котлах и жарить на сковородках? Найдется ли человек, который пожелает себе такого зла? Если нет, то тогда напрашивается вывод, что они так же просто не верили. Об этом говорят их поступки. И теперь можно точно сказать — православные того времени, представляли собой очень сомнительное зрелище. Причем не только верующие, но и попы.

Взять к примеру иеромонаха Паисия, служившего на броненосце «Орел». Он не знал церковной службы,  мазал волосы лампадным маслом, так что они блестели. У него были вши и от него несло тухлятиной. Служа в церкви, он неистово кадил прямо в нос командиру и старшему офицеру, стремясь тем угодить. От едкого дыма ладана они чихали и морщились, но Паисий не понимал что им плохо, и еще пуще кадил в их носы. Ну и конечно он занимался примитивным доносительством. С этой целью, он задавал на исповеди такие вопросы:

— «Как относишься к начальству?», «Не читаешь ли запрещенных книжек?», «Не знаешь ли на судне политиков, которые идут против царя?». Самые горькие минуты у него были, когда к нему обращалась команда. Он не мог ответить на такие простейшие вопросы, например — что такое «аллилуйя» и «паки-паки», и скорее убегал от матросов. Еще один поп по кличке «Бегемот», служивший на другом корабле, так же не любил отвечать на вопросы команды. Один раз он не выдержал — обматерил матросов не хуже боцмана, и убежал в кают-компанию.

Вот такое удручающее зрелище, представляло собой духовенство царской России. Но как же так получилось? — Все очень просто. Дело в том, что главной опорой православия в России был кнут. Русская православная инквизиция насильно насаждала православие на протяжении столетий. И поскольку людей заставляли верить насильно, то у них появилась органическая непереносимость культа. Все это выливалось в то, что православные матерились не просто так, а в христа и богородицу. Что же до убожества попов, то это результат того, что у них не было конкурентов. Православие было единственной государственной религией(2), поэтому неудивительно, что попы расслабились на столько, что превратились в посмешище. Под стать им была и их паства.

Если кто-то не верит Новикову-Прибою, то тогда скажите — как тогда могло получиться, что после 1917 года, большинство православных стало атеистами, которые с радостью перестали ходить в церковь, молиться и верить в троицу? Если вера большинства была крепка, то она не могла испариться за несколько лет. Если же среди православных было принято материться в христа и богородицу, если они шарахались от церкви, и все время задавали попам провокационные вопросы, то, как раз такие люди могли очень быстро превратиться в атеистов. Достаточно было убрать кнут, и православие рухнуло.

Теперь можно сделать вывод — царская Россия не была православной идиллией. Тех верующих не в коем случае нельзя выставлять примером для подражания. Наоборот — то время нужно вспоминать как самый вопиющий развал православия. Ну а если кому-то захочется найти идеальную христианскую страну, то ей, как ни странно, будет СССР. В советские времена не было принуждения со стороны властей и общественного мнения. У людей появилась свобода выбора, и верили только те, кто этого хотел. Именно поэтому, советские православные не матерились в христа и богородицу, и не сочиняли гадкие анекдоты про попов. Да и сами попы умели ловко отвечать на вопросы.

В современной России вера снова вменяется в обязанность. С 2010 года, в школах должны начать преподавать религии. Многие верующие думают, что это хорошо. Но скорее всего, они радуются напрасно — ведь история может повториться вновь, а какой будет результат вы уже знаете.

________________________________________
1 - Отрывки приведены с сокращениями.
2 - Конечно, в Российской Империи кроме православия были другие конфессии. Но они все были лишены поддержки и защиты государства.