Фото в мобильном

Люба, она такая… кудрявенькая, глазки наивные и всегда в хорошем настроении. Одним словом - Любочка.
Любочке в ожидании неплохой работы нужно было перекантоваться где-нибудь месяц (жрать то что-то нужно) и она пошла на работу не очень хорошую, но сулящую определенный доход. О нет, не проституткой, дистрибьютером. Вставала Люба рано, ложилась поздно, уходила из дому, когда еще темно, а приходила, когда уже темно. Затемно. Все ее свободное время теперь было темное. А в светлое время она мчалась в офис на другой конец города, получала товар, потом таскала сумки весом по двадцать-тридцать кило, пытаясь что-то продать, потом сдавала остатки товара и ехала домой. Иногда что-то получалось заработать, но чаще нет. Но Любочка не унывала. Такой уж у нее характер. Бывало, идет с тяжеленными сумками, ее от голода, жажды и усталости покачивает, а она мысленно петь начинает: «Я маленькая лошадка, но стою очень много денег…» и ей смешно делается, она улыбается. А когда уж совсем невмоготу становилось, она звонила Паше. Пашке. Пашеньке. Пашунчику. Пашуне. Пашууунечке. Позвонит, любимый голос услышит, почирикает пару минут, чтобы Пашу от работы сильно не отвлекать, вот ей и полегче уже. А когда у Паши времени не было на разговоры, то просто фото в мобильнике откроет, полюбуется на Пашечку родненького, в глаза его ласковые посмотрит, подпитается энергией, вроде и есть-пить не хочется, и сил прибавилось, и заработал по новой любочкин энерджайзер (батарейки «Энерджайзер» работают, работают и работают - не реклама). Подхватывает сумки и пошла себе под песенку «Я маленькая лошадка и мне живется несладко…».
От ношения тяжестей отекали ноги. Любочка приходила с работы, жевала какую-нибудь картошечку или капусточку, если было, а если не было, водичку из-под крана пила и улыбалась, думая: «Разгрузочный день, фигура лучше будет». Потом укладывалась спать, подкладывая маленькую подушечку под усталые, отекшие ступни, звонила Пашуне и щебетала ласково, спрашивая, как у него день прошел. Иногда Паша спохватывался и спрашивал: «А ты то как?», а Любочка улыбалась и отвечала: «Все в норме». Почему они не виделись? Так Пашечка в другом городе жил и знать не ведал, что у Любочки проблемы. Любочка ему не сказала. А зачем сразу нагружать любимого человека своими проблемами, если можно попытаться самой эти проблемы решить?
Тот день начинался как обычно. Любочка добиралась на другой конец города и немножко опаздывала. Остановилась машина и дядечка спросил «Вам куда?», Люба назвала район и спросила: «Сколько?». Названная сумма была вполне приемлемой. Она села в машину и стала ласково щебетать с дядечкой о нем самом. Щебечет, а дяденька кроме того как о себе любимом рассказывать, еще и Любочке вопросы о ней самой задает. Люба отвечала пространно, но весьма туманно. Не любила она о себе разговаривать с посторонними людьми, поскольку синдромом попутчика не страдала. Дяденька довез Любу, куда ей нужно было, а потом сказал, что другу его девушка в маленький офис нужна, менеджером, и назвал весьма хорошую зарплату. Работу офис-менеджера в подобных конторках Люба знала: сиди себе, на телефон отвечай, да кофе вари, когда начальник с какого-то перепугу решит на работе объявиться. Хорошая работа и зарплата хорошая. На такую работу очередь из претендентов стоит, выбирай - не хочу. Значит, с выбором кадров у друга дело обстояло отлично. В бескорыстные порывы посторонних мужчин Любочка последний раз верила очень давно, а именно в детстве, когда слюнявый старикашка поманил конфетой в подворотню и попытался залезть ей под юбку. Любочка тогда запищала, на писк появилась незнакомая женщина и спросила, в чем дело. Любочка не ответила, но от старикашки сбежала и с тех пор недоверчиво относилась к чужим людям. Вот и сейчас, задумчиво разглядывая неожиданного благодетеля, Люба прикидывала, чем это предложение может закончиться… Мужчина начнет ее куда-нибудь приглашать, при встречах о ее новой работе будет помалкивать, прозрачно намекая, что если не будет ЭТОГО, то и работы не будет. А потом, он или действительно устроит ее на работу к своему другу, то ли в качестве своей любовницы, то ли в качестве безотказной девочки, или просто исчезнет. Все это Любочка продумала буквально за несколько секунд и поэтому, когда дядечка попросил номер ее мобильного, улыбнулась и номер дала. Естественно не свой, а чужой. Чей? Да черт его знает. Набор цифр и все. Номер дядечка попросил записать на бумажечке, а вот своего номера дать не пожелал, хотя мобильник его в машине лежал. Это еще больше укрепило Любочку в ее подозрениях. Помахав на прощание ручкой дядечке и его машине, Любочка двинулась в офис и день полетел своим чередом: тяжелые сумки, кружащаяся от усталости голова, «маленькая лошадка»…
В какой-то момент Любочка поняла, что ее энерджайзер сломался. Она просто больше так не может. Она дико устала от этой дурацкой круговерти, у нее нет таланта к торговле и больше всего ей хочется спать сутки, а лучше двое или трое. Нужно бросать эту работу, которая не приносит ей ни радости, ни денег. Вот сейчас она позвонит Паше и все ему расскажет, пожалуется. Ведь невоможно все в себе держать. Нужно иногда хоть пожаловаться. А кому еще жаловаться, как не самому родненькому человеку? Больше то некому...
Паша был занят, Любочке стало неудобно устраивать истерику занятому мужчине, она сказала грустным голосом: «Я хотела с тобой поговорить… Ладно, перезвоню попозже». Посидев пару часов на какой-то лавке, Люба опять набрала Пашу. Он опять был занят… Люба открыла фото Паши и увидела чужого мужчину с холодными глазами. Ну зачем ему звонить? Он что, поможет? Да у него даже времени не нашлось ее просто выслушать. А еще Любочка подумала, что пока не найдется мужчина, которому она может рассказать все и в любой момент, она всего лишь маленький одинокий остров, затерянный в бескрайнем океане жизни…
Через два дня Любочка удалила номер Паши и его фото из мобильного. Ну не любила она фотографии чужих людей с холодными глазами.